Встреча с хичи. Анналы хичи - Фредерик Пол

спирали, уравнивая собственную скорость с медленным вращением Колеса, так что ко времени совмещения его посадочного выступа с углублением в Колесе скорость их синхронизировалась. Кольца слились. Соединения загерметизировались. Из области носа корабля кабели протянулись к лебедкам причалов один и три, прикрепив корабль, сделав его неотъемлемой частью Колеса. Компенсаторы массы задрожали и запыхтели, регулируя движение Колеса в соответствии с прибавкой массы. Пол дернулся, Гарольд споткнулся и едва не упал. Снизи подхватил его, но Гарольд оттолкнул хичи.

– Заботься о себе, Допи, – сказал он.

Корабль был уже закреплен и начал выбрасывать свои чудеса.

Первыми принялись за работу машины-грузчики, они торопливо устремились в грузовые трюмы и появлялись оттуда с тюками, ящиками и предметами мебели и механизмами. Большинство невозможно было распознать по внешности, но на причале распространились соблазнительные ароматы. Выгружали корзины со свежими фруктами, апельсинами, грушами и ягодами.

– Воув! Здорово! Ты только посмотри на эти бананы! – закричал Гарольд, когда на трапе появился грузчик, неся в своих четырех поднятых конечностях по огромной грозди недозрелых бананов. – Я хочу их прямо сейчас!

– Их нельзя есть, пока они не станут желтыми, – заметил Снизи, гордясь своими знаниями странной человеческой пищи. И получил испепеляющий взгляд Гарольда.

– Сам знаю. Я хочу прямо сейчас спелый. Или эти вот ягоды.

Снизи, наклонившись, пошептался со своей капсулой, потом распрямился.

– Это клубника, – заявил он. – Я бы тоже хотел попробовать.

– Клубника, – прошептал Гарольд. Давно он не видел клубнику. Колесо само производит большую часть необходимого продовольствия, но никто еще не позаботился посадить клубничную грядку. Легко изготовить пищу со вкусом клубники – или вообще с любым другим вкусом: CHON-пища бесконечно разнообразна. Но ощущение, текстура, запах – нет, между CHON-пищей и настоящей едой всегда есть разница, и разница в том, что настоящая еда удивительна. Мальчики поближе подобрались к корзинам с фруктами, глубоко вдыхая воздух. Между грудой корзин и стеной причала оказалось пространство; туда не доберется никакая машина-грузчик, и мальчики втиснулись в промежуток, в который не пролезет взрослый.

– Мне кажется, это малина, – сказал Гарольд, указывая за груды салата-латука, моркови и алых помидоров. – Смотри: вишня!

– Я бы лучше поел клубники, – печально сказал Снизи. Машина-грузчик осторожно опустила ящик с надписью «Инструменты. Хрупко» и прислушалась. Затем протянула две длинные руки к корзинам, раскрыла одну из них, достала ведерко с ягодами и протянула его Снизи.

– Спасибо, – сказал Снизи удивленно, но вежливо.

– Пожалуйста, Стернутейтор, – ответила машина на хичи. Снизи подпрыгнул.

– О! Я тебя знаю?

– Я учил тебя тай-чи, – сказала машина-грузчик. – Поделись с Гарольдом. – Потом повернулась и устремилась за следующим грузом.

Гарольд выглядел возмущенным, потом отказался от возмущения, решив, что дело того не стоит. Стоит ли переживать из-за внимания машины с низкоразвитым интеллектом? Мальчики поделили ягоды и принялись есть, держа каждую ягоду за зеленый стебелек. Клубника оказалась великолепной. Спелая, сладкая как сахар, вкус ее нисколько не уступал виду и запаху.

– Сейчас будут выходить, – объявил Гарольд, с удовольствием жуя, но удивился, заметив, что Снизи перестал есть. Мальчик хичи смотрел на корабль.

Гарольд тоже посмотрел туда и увидел первых вышедших пассажиров. Их было пятнадцать-двадцать, взрослых и детей.

Конечно, это всегда интересно. В этом главная причина пребывания здесь мальчиков: увидеть новых товарищей по играм или соперников. Но на лице Снизи было не просто выражение любопытства. Гнев, или страх,  или по крайней мере изумление, решил Гарольд, как всегда сердясь из-за того, что человеку трудно истолковать выражение лица хичи. Прибывшие казались Гарольду обычными людьми, только шли как-то странно. На расстоянии неясно было, в чем странность.

Гарольд посмотрел снова и увидел кое-что еще.

Колесо повернулось еще немного.

За кораблем показалось в пустоте межгалактического пространства грязно-желтое пятно, за которым и должно наблюдать Колесо.

Начнем с того, что цвет его, конечно, не желтый. Спектроскопия показывает, что девяносто процентов излучения кугельблитца приходится на фиолетовый конец видимого спектра и на то, что за ним: но эти волны вредны для глаза человека и хичи. Прозрачная поверхность Колеса их поглощает. И проходит только желтая часть.

Гарольд довольно улыбнулся.

– В чем дело, Допи? – покровительственно спросил он. – Испугался кугельблитца?

Снизи мигнул своими огромными розовыми странными глазами хичи.

– Испугался кугельблитца? Нет. О чем ты говоришь?

– Ты странно выглядишь, – объяснил Гарольд.

– Не странно. Я сердит. Ты только посмотри! – Снизи тощей рукой указал на корабль. – Это корабль хичи! И все, кто из него вышел, несут с собой капсулы с Предками. Но все это люди!

Если бы Гарольд был мальчиком хичи, а не человеческим, он не стал бы смеяться над кугельблитцем.

Кугельблитц – это совсем не смешно. В кугельблитце живет Враг – существа, которых хичи называют Убийцами. А хичи дали им такое название не в шутку. Хичи не смеются над опасными вещами. Они убегают от них.

В этом еще одно существенное различие между Гарольдом и Снизи. А тут еще появилась Онико, которая совсем иная.

Онико Бакин была одной из прилетевших на корабле. Всего на корабле прилетели двадцать два человека и ни одного хичи. Четверо детей. В школу Снизи определили Онико. Когда она впервые появилась в классе, остальные дети собрались вокруг нее.

– Ты ведь человек, – сказал один из них. – Почему ты носишь капсулу хичи?

– Мы всегда их носили, – объяснила она. И вежливо попросила их замолчать, чтобы слышать слова машины-учителя.

Онико действительно человек. К тому же девочка и одного со Снизи возраста. Кожа у нее светло-оливковая. Глаза черные, раскосые и прикрыты монгольской складкой. Волосы прямые и черные, и Снизи гордился тем, что сумел по этим признакам распознать подвид человеческих существ, который называется «восточным». Но говорила она на разговорном английском. К удивлению Снизи, и на разговорном хичи тоже. Многие люди слегка говорят на хичи, но Снизи впервые встретил человека, который одинаково легко владел и языком Дела, и языком Чувства.

Его изумление от вида человеческого ребенка с капсулой хичи не стало меньше.

В первый день в школе на эвритмике Онико была партнером Снизи по движениям наклона и сгиба. Снизи присмотрелся к ней поближе. Хоть ему по-прежнему ее плоть казалась отвисшей, а масса огромной, ему понравился сладкий запах ее дыхания и мягкость, с которой она называла его по имени: не Допи, даже не Снизи, а Стернутейтор – на языке хичи. Он был разочарован, когда появилась ее домашняя машина, чтобы увести на какую-то формальность с родителями, потому что ему хотелось узнать ее получше.

Вечером дома он спросил отца, зачем человеку носить капсулу.

– Очень просто, Стерни, – устало сказал Бремсстралунг. – Они из тех, кто