Смешная девчонка - Ник Хорнби

– Разве ничем другим она не отличалась?

– Ну что ты дергаешься? Напишу я с тобой вместе этот гребаный сценарий. Пусть они воссоединятся, жалко, что ли? Но если честно… Между нами…

– Билл, черт бы тебя подрал. Уж кому, как не тебе…

– Что?

– Ты день изо дня торчишь дома, один как сыч, киснешь в окружении пустых бутылок из-под «Джонни Уокера» или чем ты там травишься – тебе ли не понимать ценность воссоединения?

Билл вздохнул и тут же как-то сдулся.

– Да я понимаю, – сказал он. – Потому-то и не хочу над этим думать. Я хочу того, что было у тебя с самого начала.

Джима оставили неженатым.

На следующий день свершился большой прорыв.

– Постой-ка, – сказал Билл. – А сколько нынче лет младенцу?

– Младенцу Барбары? Тимми? Какой же он младенец? Ему под полтос. Родился он в начале третьего сезона… в шестьдесят шестом, правильно? Или в шестьдесят седьмом?

– Боже правый, – вырвалось у Билла. – Родился в шестьдесят шестом – и уже под полтос? А кажется, все это вчера было. В жизни-то годы по-другому идут. Я бы Тиму лет двадцать пять дал, от силы тридцать.

– А я бы нет, – возразил Тони. – Роджер ему примерно ровесник.

– «Тим», – произнес Билл, – «Роджер». Каким местом мы думали, когда детям имена выбирали?

– А чем они плохи?

– Сегодня – ничем. Но разве вы с Джун, глядя на своего, приговаривали: «Ути-пути, крошка Роджер»?

– А что такого?

Билл в сомнении покачал головой:

– Ладно, проехали. А с чего это крошка Тимми в пятьдесят лет впервые надумал жениться? Тоже мне Кэри Грант{99}. Где он раньше был?

– А если он все это время сожительствовал со своей… с какой-нибудь…

– Тогда и свадьба была бы поскромнее, а не такая – с шатрами, с подружками невесты, с викарием, – сказал Билл. – Тебя часто зовут на повторные свадьбы?

– Я такого вообще не помню. Народ как-то уходит на крыло, понимаешь? А тебя – часто?

– За последние полтора месяца на трех свадьбах побывал – правда, все первые.

– Племянники, племянницы?

– Да нет, откуда? Ты за прессой-то следишь? – спросил Билл.

– У тебя в друзьях появились знаменитости?

– Геи, – сказал Билл. – Наши ребята теперь сплошь знаменитости. Прославились в связи с легализацией однополых браков. В марте, кажется? Или в апреле?

– Обалдеть! – изумился Тони. – Это же большое дело.

– А по мне, – сказал Билл, – просто бумажка с печатью и пьянка.

– Для нашего сценария это находка, – не унимался Тони. – Мы ввернем туда однополый брак.

И оба испытали волнующее покалывание, родом из такого далекого прошлого, что с ходу и не вспомнишь, как оно было.

Репетиции проходили в одном из клубов Сохо, который так и назывался: «Клуб „Сохо“». Располагался он на Берик-стрит, над рынком. До беседы с режиссером у них оставался ровно час; трое других актеров – бюджет Макса предусматривал только пятерых – должны были появиться ближе к выходным.

Естественно, до сих пор они слыхом не слыхивали про «Клуб „Сохо“» и за весь день не увидели там ни одного человека старше сорока. При входе сногсшибательная, славянского типа красотка с черной помадой на губах и в едва видимой глазу мини-юбочке занесла их в журнал и проводила наверх, в какую-то каморку в конце коридора. Стол, стулья, экземпляры сценария, фрукты, минеральная вода. Биллу там не понравилось.

– Мы здесь чужие, – изрек он. – А лестница меня доконает.

– Ну извините, – сказал Макс. – Поскольку я – соучредитель, это помещение нам отвели безвозмездно.

– А что там за молодняк на первом этаже? – спросил Клайв. – И почему в десять утра никто никуда не торопится?

– Они работают в медиасфере, – ответил Макс. – Продюсеры, авторы, режиссеры…

– Настоящие продюсеры, авторы и режиссеры?

– Время сейчас трудное, – сказал Макс. – Если вас интересует, получают ли они деньги… Ребятам любой ценой нужно пробиться. А для этого иногда приходится и на риск идти, вы же понимаете.

Мир стал совсем другим, невольно подумала Софи – и тут же себя одернула. Естественно, мир стал другим. Стоит ли удивляться, что восьмидесятый год – это не тридцатый, шестьдесят пятый – это не пятнадцатый и так далее. Но боже правый… Кому сейчас слегка за двадцать, для того шестьдесят пятый – каким казался ей пятнадцатый, когда она только начинала.

Однако же тогда все было по-другому, верно? Повсюду красовались изображения «Битлз» и Твигги{100}. Кому в шестидесятые было дело до пятнадцатого года? Но она тут же вспомнила плакаты с лордом Китченером{101} – они тоже висели повсюду. Поди разберись.

– В каком году вы родились, Макс?

По-видимому, он решал какие-то вопросы с Биллом и Клайвом, но Софи отвлеклась.

– В семьдесят пятом.

– Понятно.

Раньше, в начале их пути, телевидение, поп-музыка и кино вынуждены были по крупицам завоевывать себе уважение. Софи хорошо запомнила тот выпуск ток-шоу «Покуривая трубку», в котором Деннис дискутировал с Верноном Уитфилдом, или как там его, на тему телевизионных ситкомов, но сейчас ей уже стало казаться, что этот Уитфилд в чем-то был прав: весь мир захлестнули развлечения, и миру, как она заметила, это не пошло на пользу. Подчас казалось, что все люди стремятся только к тому, чтобы писать сценарии телепередач, петь со сцены или сниматься в кино. Никто больше не стремился мастерить кисти, разрабатывать двигатели, даже искать средство от рака.