Ледяной лес - Ха Чиын

Перед сценой выстроились ровные ряды стульев, почти все места уже были заняты. Люди отстояли огромные очереди – все ради того, чтобы увидеть конкурс своими глазами. Каждый раз, завидев известного маэстро или высокопоставленную особу, они издавали восхищенный вздох.

Кого только не было на площади в тот час. В толпе сновали торговцы жареными сардинами. Музыканты-любители пытались играть в надежде, что их заметит какой-нибудь выдающийся мастер, но их тут же прогоняли гвардейцы, наблюдающие за порядком. Там и тут шныряли букмекеры и принимали ставки, кто из юных музыкантов окажется лучшим. Несмотря на хаос, атмосфера стояла праздничная.

Около сцены все обстояло совсем не так, здесь тон задавали судьи, сидевшие с непроницаемыми лицами. Конкурсанты были учениками великих музыкантов и прошли строгий отбор – кого попало на сцену не допускали. Каждому участнику отводилась ровно одна минута, но, если члены жюри слышали хотя бы малейшую ошибку, выступление тут же останавливали, даже если время еще не вышло. Детей, которых дослушали до конца, за всю историю конкурса можно было пересчитать по пальцам одной руки.

– Участники в этом году оставляют желать лучшего, – сказал мэр Эдена, потягиваясь в кресле, когда объявили перерыв.

Дремлющий рядом с ним советник по искусству кивнул в знак согласия и вновь засопел. Но ректор консерватории Урик Бенанген поспешил успокоить мэра:

– Не переживайте, после обеда будут выступать конкурсанты, подающие большие надежды. В этом году мы увидим ученика Пола Крюго.

– Того самого Пола Крюго, музыканта с девятью пальцами? Я слышал, что он не берет учеников из-за своего увечья.

– Видимо, он поменял решение. Правда, его воспитанник – из семьи пасграно.

– Как занимательно: музыкант-мартино взял к себе в ученики ребенка-пасграно. Наверное, мальчик очень талантлив.

– Скорее всего. Как же его зовут… – Бенанген пробежал взглядом по списку участников. – А, вот, вижу. Аллен Хюберт, выступает после обеда самым первым.

Мэр кивнул.

– Теперь лишь Климту осталось найти себе воспитанника. Интересно, почему он никого не хочет брать?

– Говорил, что ему самому еще многому предстоит научиться.

– Иногда излишняя скромность не украшает. Его сегодня нет? Мы ведь даже отвели ему специальное место как победителю конкурса де Моцерто, – произнес мэр, нахмурившись.

Он прекрасно знал, почему сегодня среди зрителей нет Листа, но сделал вид, что не догадывается. А ведь Климт даже отправил ему письмо с извинениями, написав, что не сможет присутствовать на конкурсе из-за болезни дочери.

По какой-то причине мэр не ладил со всеми де Моцерто. Многие говорили, что причиной всему зависть, ведь сам мэр не мог похвастаться выдающимися музыкальными данными. Однако глава города делал вид, что дело совсем не в этом.

– Климт еще слишком молод, придет время – и он найдет себе ученика. Музыкант продолжает жить, когда передает свои знания молодому поколению, – спокойно произнес Бенанген, и даже мэр не нашел что возразить.

– А что с тем мальчиком? – вдруг спросил один из преподавателей консерватории, сидевший рядом с ректором. – Вы ведь ходили к Коннору домой, но так и не увидели его воспитанника. Я слышал, он выступает сегодня.

Бенанген задумался, вспомнив неприятную сцену, произошедшую несколько недель назад, и обеспокоенно нахмурился. Мэр вопросительно изогнул бровь, и ректор, тяжело вздохнув, пояснил:

– Речь идет об ученике Фисе Коннора. Маэстро – крайне неприятный человек, как вы знаете, так что мне не очень хотелось лично встречаться с ним, но, когда до меня дошли слухи о таланте мальчика, я все же решил сходить и лично познакомиться с этим ребенком. Однако Коннор не позволил мне с ним увидеться. Даже не знаю почему.

– Кто знает, что творится в голове этого сумасшедшего старика. Вы же сами слышали, что о нем говорят… – произнес один из молодых преподавателей.

На лице мэра отобразилось отвращение, и он отвернулся.

– Я не верю слухам. Он был одним из лучших музыкантов. Да, сейчас он потерял сноровку, но это не повод распускать про него грязные сплетни. Он примерный гражданин, всегда сотрудничает с мэрией.

Кажется, лишь мэр не знал правды: Коннор участвовал во всех мероприятиях мэрии только потому, что больше его никуда не приглашали.

Молодой преподаватель хотел было возразить, но, заметив, что ректор покачал головой, промолчал.

– Так что, его ученик будет сегодня выступать? Вы меня заинтриговали.

– Да, он будет сегодня. О мальчике многие говорят, даже сам де Моцерто заинтересовался им. Так что думаю, его выступление заслуживает нашего внимания.

Обеденный перерыв уже заканчивался, когда к ректору подбежал один из помощников и что-то прошептал ему на ухо.

– Что?! – Бенанген спешно начал перебирать заявления участников, затем, найдя нужный лист, вытащил его и разорвал.

– Что случилось?

Ректор резко ответил мэру:

– Приходил Фисе Коннор и заявил, что из-за болезни его ученик не сможет выступать.

– Мальчик что, при смерти? Иначе не понимаю, почему он снимает его кандидатуру. Это ведь конкурс на звание юного наследника пилигримов.

Мэр не мог поверить, что в Эдене найдется хоть один человек, который в здравом уме откажется от участия в конкурсе, проводимом мэрией. На его памяти такого не случалось.

– Не знаю. Но Коннор все время говорит о том, что мальчик слаб здоровьем. Если это правда, то, боюсь, о сцене ему придется забыть.

– Нет, нет, такого я не потерплю.

Мэр жестом руки подозвал к себе помощника, и остальные судьи стали недоуменно переглядываться.

– Сейчас же отправляйтесь в дом Коннора и узнайте, что с мальчиком, – приказал мэр. – Если он в состоянии ходить и держать скрипку в руках, то непременно убедите его выступать. Скажите, что это мое личное распоряжение. Все ясно? И будет лучше, если вы передадите мои слова в присутствии маэстро Коннора.

Юноша поклонился и тут же исчез. Остальные члены жюри молчали, не зная, что возразить. Мэр, будто почувствовав их недовольство, произнес:

– Наш конкурс не детская забава. Если он внес свое имя в список участников, то должен выступать. Я хочу услышать его игру.

– Полностью с вами согласен, – закивал ректор, решив, что лучше не спорить с мэром, который вел себя как капризный ребенок, оставшийся без любимой игрушки.

Вместо ответа градоначальник лишь скептически фыркнул.

Помощник со всех ног бежал к дому Коннора. Не потому, что таков был приказ мэра, а потому, что его искренне беспокоила судьба мальчика. С тех самых пор, как он впервые услышал его игру, безжизненный взгляд ребенка не выходил у него из головы. Мэр, сам того не ведая, отдал приказ человеку, который долгое время искал способ помочь, – Андерсону.

– Видимо, малыш, мы с тобой связаны невидимой нитью. На сей раз я обязательно вытащу тебя из