Демоны в Ватикане - Александр Рудазов
Шрифт:
Интервал:
Но разве кто-нибудь мне это вручит? Хрена с два. Кругом неблагодарные жлобы. Никто не отдает должное героическому яцхену, спасшему их вонючие задницы, здорово рискуя при этом собственной.
Но великий инквизитор вдруг остановился, чуть-чуть не дойдя до дверей. Не оборачиваясь, он крайне неохотно процедил:
– Я… я благодарю тебя, тварь.
– Что? – поразился я.
– Я благодарю тебя за то, что ты сделал здесь, – с огромным трудом выдавил из себя Торквемада. – Благодарю за спасение жизни Его Святейшества Папы Римского. Ты оказал Ватикану неоценимую услугу. Однако не надейся, что мое отношение к тебе изменится. Ты не перестал быть демоном. И я по-прежнему желаю тебя сжечь.
Сказав это, он коротко кивнул и вышел за дверь. За ним последовали несколько гвардейцев и монахов-доминиканцев. А я остался стоять, обдумывая услышанное. Медаль не медаль, но услышать такое от Торквемады – уже само по себе немало.
Мне показалось, или мои отношения с инквизицей в самом деле чуточку потеплели?
Двадцать четвертое июня тысяча шестьсот девяносто первого года. Рождество святого Иоанна Предтечи. Папская месса.
В соборе Святого Петра проходит торжественная служба. Литургия Слова – сам Папа Римский стоит лицом к алтарю и спиной к прихожанам. Так он символически представляет народ перед Богом, говорит от лица своей паствы. Читает из Священного Писания:
– Ночь прошла, а день приблизился: итак, отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света. Как днем, будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти; но облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа, и попечения о плоти не превращайте в похоти. Немощного в вере принимайте без споров о мнениях. Ибо иной уверен, что можно есть все, а немощный ест овощи. Кто ест, не уничижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест, потому что Бог принял его. Кто ты, осуждающий чужого раба? Перед своим Господом стоит он или падает. И будет восставлен, ибо силен Бог восставить его. Помолимся же, братья.
Акустика потрясающая. Собор Святого Петра не просто велик – он огромен. А папа говорит не так уж громко. Однако каждое слово отчетливо слышно в каждом уголке.
Я поерзал на скамье, безуспешно пытаясь примостить хвост поудобнее. Наверное, мне все-таки не стоило сюда являться. Не перестаю ловить на себе взгляды ужаса и отвращения. Демон на мессе – настоящий плевок в лицо общественности.
Однако мой смиренный вид и тот факт, что я сижу себе в соборе Святого Петра, слушаю проповедь Папы Римского и при этом до сих пор не рассыпался в прах, понемногу воздействуют на умы. В Дотембрии было примерно так же – после того, как кардинал дю Шевуа троекратно возлил мне на голову воду, окрестив в католичество, народ чуть в обморок не попадал от благоговения.
Пожертвований в тот день было столько, что хватило бы построить еще один храм. Очень уж впечатляющим оказалось превращение кошмарного демона в доброго католика. Кардинал потом еще несколько раз демонстративно кропил меня святой водой – показать, что мне она больше не опасна.
Кажется, здесь меня планируют использовать аналогичным образом. Папа сейчас читает с кафедры проповедь на тему того, что перед Богом нет ни эллина, ни иудея. Продвигает в массы тезис видового равенства – будь ты хоть огром преклонных годов, Церковь прижмет тебя к груди и облобызает. Шанса на Спасение не лишены даже демоны – главное, искренно уверовать, исправиться и раскаяться в том, что было прежде.
– Имейте веру Божию, ибо истинно говорю вам, если кто скажет горе сей: «поднимись и ввергнись в море», и не усомнится в сердце своем, но поверит, что сбудется по словам его, – будет ему, что ни скажет. Потому говорю вам: всё, чего ни будете просить в молитве, верьте, что получите, – и будет вам. И когда стоите на молитве, прощайте, если что имеете на кого, дабы и Отец ваш Небесный простил вам согрешения ваши. Если же не прощаете, то и Отец ваш Небесный не простит вам согрешений ваших.
Красиво здесь, ничего не скажешь. Все-таки самый главный храм этого мира. Окна – цветные витражи и мозаика, во всех нишах стоят скульптуры. Преобладают изображения распятого Христа. Вдоль стены расположено четырнадцать картин, изображающих этапы Его крестных страданий. Поет хор – и просто потрясающе поет.
Правда, из-за хвоста мне ужасно неудобно сидеть. Еще относительно недавно во время богослужения вообще не сидели – стояли во весь рост, как в православии. Но два поколения назад в храмах появилось нововведение – деревянные скамьи.
Хотя многие по-прежнему стоят.
Но я сижу. Не на первой скамье, конечно. Там восседают кардиналы в красных сутанах. За ними – епископы в фиолетовых. На почетных местах – короли и герцоги из разных стран.
А мне уделили закуток у самых дверей. Ибо всё еще крепко сомневаются в моем статусе. Вполне возможно, что после мессы собор будут заново освящать – ну так, на всякий случай. Демон все-таки, хоть и католик. Беспрецедентная ситуация – я здесь такой первый и единственный. Да и в нашем мире подобного вроде бы не случалось.
Рядом сидит Аурэлиэль. Она и на мессе дает мне пояснения и указания – чтоб я не ляпнул чего неправильного. Сейчас эльфийка сидит с закрытыми глазами, склонив голову. Тихо-тихо шепчет молитву на родном языке:
– Бtaremma i лa han лa! Na airл esselya, aranielya na tuluva, na carл indуmelya cemendл tambл Erumandл. Бmen anta sнra ilaurлa massamma; ar бmen apsenл ъcaremmar sнv’ emmл apsenet tien i ъcarer emmen. Бlamл tulya ъsahtienna mal бmл etelehta ulcullo. Nбsiл.
За литургией Слова началась литургия евхаристии. Папа торжественно прочел молитву, посвященную страданиям, смерти и воскресению Христа. Поведал о Тайной Вечере, на которой впервые было установлено таинство евхаристии.
Поскольку сейчас папа служит мессу, на нем не обычная папская сутана, а специальное облачение. Длинная тога – альба, на плечи накинута стола – длинный плат, концы которого опускаются на грудь. Поверх этого – казула, покрывающая грудь и спину. На ногах калиги – специальные сандалии и носки. На руках особые литургические перчатки.
Сегодня праздник Рождества Иоанна Предтечи, так что папа одет во все белое – цвет радости и торжества. Вот на мессе в память какого-нибудь мученика или страстей Христовых он был бы в красном – цвет огня и крови. В день скорби и покаяния – в фиолетовом, это цвет пепла. А если месса служится в будний день, без важного повода, священник надевает зеленое.
На алтарь принесли Святые Дары в монстрации – особом стеклянном сосуде. Пресный хлеб и вино. Папа произнес над ними слова, сказанные некогда Христом:
– Сие есть Тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание. Сия чаша есть новый завет в Моей Крови, которая за вас проливается.
Папа благословил Святыми Дарами всех присутствующих и убрал их в дарохранительницу. Началась церемония причащения. Служки принялись разносить освященные хлеб и вино. Теперь, после благословления папой, это уже не просто хлеб и вино, а истинные Тело и Кровь воскресшего Христа, содержащие всю полноту Божества.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!