Черное пламя. Падший ангел - Иван Александрович Горячев

Ароном произойдет то же самое. А он любил свою жену и дочку и не хотел терять этого чувства. Он не хотел терять тепла от прикосновений, жара солнца и прохлады ветра на своей коже, не хотел терять слёзы счастья или горести, возможности вздыхать с каждым новым днём и слышать свое сердце.

Законы Ордена не обязывали становиться полудухом, если даже ты достиг достаточной для этого силы. Но Арону сейчас казалось, что его в любом случае пырнут мечом, откажется он или нет. Может, действительно, людские страхи мешают разглядеть истину в словах Ментира, а что до чувств, то они ведь не совсем исчезнут. Крит ведь продолжает любить Миру, а если у него это чувство пробивается через мрак демонической души, то Арон наверняка сможет любить наделённый силой света. И что будет с Винсентом, если он уйдет, Арон уж больно породнился с ним. Похоже, выбор оставался один. Эти мысли первоподданый несколько раз прокрутил у себя в голове, затем откинул все прочие сомнения и, хоть и с не охотой, произнес:

— Я приму этот дар…

— Отлично, ты принял верное решение друг, — добродушно произнес Эндрил, затем он передал меч настоятелю. Арон и Ментир повернулись друг к другу, и некоторое время смотрели глаза в глаза. Правильно ли Арон поступал, он не знал, никогда раньше не приходилось так сомневаться, но ведь не могли же магистры и Владыка, пять сотен лет направлявший служителей по пути света, ошибаться? Ментир улыбнулся и произнес:

— Через минуту ты будешь смеяться над своими доводами, а твой чистый разум осознает правильность и необходимость нашего решения, — Арон коротко кивнул. Клеймор запылал золотистым огнём, и Владыка вонзил клинок в грудь первоподданному. Миг боли и глаза залил ослепительный свет…

Глава 18. Разговор по душам

Минуты или скорее часы ожидания стали утомлять, несмотря на оживленную беседу старого некроманта и молодого демона черного огня. Сначала Крит допытывал расспросами Занкара, но настала его очередь выступать в роли рассказчика. Он охотно отвечал на все вопросы некроманта, ведь они были о его мире и о людях. Было так приятно вновь вспомнить чудесный земной мир и человеческую жизнь, отбросив его изъяны и боль от утраты всего этого. Крит наслаждался тем, что воспоминания рождали в его душе чувства и эмоции, при этом он не испытывал дискомфорта. Ранее человеческое нутро и сущность демона всегда боролись: холод и мрак окутывал проблески любви, когда охотник был рядом с Мирой или придавался воспоминаниям. А сейчас чувства были полноценными, но не было рядом той, с кем он мог бы их разделить — такая злая ирония. Крит надеялся, что Грегориана скоро выпустят из зала суда, и он сможет с ним поговорить, всё рассказать и узнать о минувших событиях, а главное — как и когда они наведаются в Орден, чтобы спасти Миру. Треск замка и скрип двери оправдал его надежды…

Услышав этот звук, демон и некромант переглянулись и вскочили со своих мест. Они вышли в холл перед залом суда, где уже стояли Грегориан и Ривардо. Крит отметил, что лицо его наставника стало ещё печальнее, Ривардо же был в напряженной задумчивости.

— Как всё прошло, уж больно долго совет принимал решение, — первым тишину нарушил Занкар, опередив Крита.

— Мы принимали его вместе, хотя их вердикт мне не по нраву, — с грустью ответил Грегориан.

— Что насчет Ордена? Вы говорили о нем? — быстро спросил Крит.

— Ага, это и заняло большую часть времени, — зевая, произнес Ривардо.

— И что? Совет признал в нем врага, они будут бороться с ним? — охотник сверлил взглядом то Ривардо, то Грегориана.

— Ого, бойкий у тебя парень! — подметил колдун, затем подключился серафим, — нет, касательно них Андемор ничего не предпримет, Мортенес предпочел сохранить нейтралитет касательно них, чего мы тоже не разделяем (Ривардо кивнул).

— Но Орден… — более напористо начал Крит, но резкий взгляд Серафима заставил его помолчать, намекая, что они поговорят об этом позже. Крит повиновался и сменил тему:

— Какой тогда был первый вердикт, чего ещё с чем ещё вы не согласны?

— Меня решили изгнать из города и запретили здесь появляться, если стражи у ворот хоть краем глаза заметят меня, значит я стану врагом, — после небольшой паузы ответил Грегориан.

— Я предполагал это, — вздохнул некромант, — чтобы пресечь распространение слухов, Мортенес решил избавиться от предмета таковых. Не очень умно, по-моему.

— Гхм, гхм, — перебил Ривардо, указывая на Рагнора, неподвижно стоящего у двери, — давайте продолжим в другом месте, к тому же каждая минута на счету, мне ещё предстоит дипломатическая миссия в ад, — он сверкнул своими пламенными глазами, все остальные кивнули в знак согласия и направились к лифтовой площадке.

— Куда мы отправимся теперь? — спросил Крит своего наставника, пока они шли по коридору. Грегориан призадумался, но Ривардо ответил за него.

— Могу предоставить свои апартаменты. После моего прибытия нужно будет собрать всех членов Инсектума, пока меня не будет, ты мог бы оповестить их. Грегориан слегка поклонился в знак благодарности и согласия, но колдун того не заметил, снова погрузившись в свои думы.

— Спасибо вам, — поблагодарил Крит и вновь обратился к своему наставнику, — значит, теперь тебе нету дороги в город, неужели они станут драться с тобой?

— Станут, а что им ещё остается, — грустно сказал Грегориан. Охотника удивило, что он принял эту новость так близко к сердцу. Казалось бы, что дорогого может быть в Наксамаре для падшего серафима, хоть и пробыл он тут приличное время. Возможно, скитальческая жизнь тяготила Грегориана, ведь, как понял Крит, постоянного дома у него не было, если не считать убежище в людском мире.

— Но зачем, некроманты же тебя не одолеют, — недоумевал охотник.

— Боюсь, одолеют, я же не стану использовать свою силу и показывать истинный облик в городе у всех на виду, тогда старания совета кончатся крахом.

— Всё равно бессмысленное решение. Даже Некрос, постоянно копавший под тебя, сам не смог обнаружить правды, никто бы в городе не узнал тебя, — возмутился Занкар, Грегориан лишь пожал плечами, — кстати, Шенон не появился? Серафим и колдун покачали головами, а Занкар снова неоднозначно вздохнул. Они уже стояли на подсвеченной платформе, когда Грегориан заявил:

— Пора мне снова скрыть своё лицо, — он протянул руку за пазуху и достал свою тёмную металлическую маску. Серафим плавно приложил её к лицу, и она слабо засветилась оранжевым цветом. Затем тёмно — оранжевые полосы энергии очертили контур шлема, плотно прилегавший к голове, после чего полностью образовали металлические пластины. Лишь короткие пряди седых волос