Андрей Первозванный - Александр Грищенко

Вдруг рука нащупала что-то мягкое и одновременно как будто твёрдое. Вначале Никите показалось, что он уже бредит или, хуже того, что наткнулся на какую-нибудь дохлую крысу, которые в изобилии встречаются в таких дырах, но потом он усмехнулся, сообразив, что это его собственный мешок, заброшенный им под кровать ещё позавчера. Изловчившись, Никита схватился озябшими пальцами за лямку и вытащил его наружу.

Твёрдым же оказался ларец, замотанный в шерстяной плащ и запрятанный внутрь мешка. Не вставая с кровати, Никита достал ларец, открыл его, внимательно посмотрел внутрь, но не увидел там ничего, кроме складок на сукне, которым было обито дно. Их рисунок напоминал песчаные гребни у моря, куда мальчиком Никита иногда выбирался со старшими товарищами. Погладив их, он захлопнул крышку. Ларец лежал у него на груди и давил на неё страшной тяжестью, намного большей, чем вес деревянного ящика, пусть и с железной оковкой.

Медленно, не поднимая головы, Никита оглядел ларец с боков, словно ища какого-нибудь хитро запрятанного выдвижного ящичка. Сейчас ларец показался ему подозрительно толстым по сравнению с неглубоким дном — неужели у него такое толстенное днище? Повертев ларец в руках и ничего не найдя, Никита снова опустил его на пол и, силой воли заставив себя подняться, сел за стол и начал снова перебирать листки.

Но ни глаза, ни пальцы не хотели слушаться его. И тут внезапно сквозь дробь дождя и шум крови в висках он услыхал голос почти угасающего разума. Дошедшего до грани отчаяния Никиту вдруг осенило: он вскочил, схватил ларец, открыл его, постучал по дну пальцем, и оно ответило ему гулким эхом — ну, конечно, под ним был тайник! И теперь ничто уже не удерживало Никиту от взлома.

Он быстро, словно не было мгновение назад никакого бессилия, сбежал вниз и попросил у толстяка-хозяина нож; постояльцы всё сидели и шумно балагурили за столом, на котором ароматно дымилась обжаренная в специях баранья нога. Но Никита лишь сглотнул слюну и поднялся обратно. Он срезал сукно, воткнул лезвие в щель, поднажал, так что доска стала понемногу поддаваться, пока вдруг с треском не вылетела наружу, ударив Никиту по лбу. Потерев ссадину, Никита заглянул внутрь.

Там лежало всего два предмета: маленький матерчатый мешочек и кожаный футляр в виде продолговатого цилиндра. «Мешочек наверняка с золотом — потом пригодится», — решил Никита и взялся за футляр-пиргиск. В нём действительно лежал свиток, папирусный, причём с такой же пурпурной пергаменной биркой, какие бывают в Патриаршей библиотеке. Затаив дыхание, Никита стал осторожно разворачивать хрупкий свиток.

И вдруг его осенило во второй раз. Ни в какой не в Фессалонике свиток — он здесь, — а просто Епифаний записал, что история с молодым воином есть и в рукописи из Патриаршей библиотеки, а приключилась она в Фессалонике. А он-то, дурья башка, собирался уже мчаться в эту Фессалонику! Но где же здесь эта Фессалоника? Свиток разворачивался постепенно:

— Византий, Фракия, Перинф, Филиппы, снова Филиппы… Фессалоники пока не видать — как бы не пропустить её. Прочту-ка лучше отсюда:

«…а святой апостол пришёл в Перинф, приморский город Фракии, и нашёл там корабль, который отправлялся в Македонию. Ибо ему и во второй раз явился ангел Господень и приказал сесть на корабль. И после того как проповедал он на корабле Слово Божие, уверовали в Господа Иисуса Христа корабельщик и все, кто был с ним, и прославил святой апостол Бога за то, что и в море не было недостатка в тех, кто слушал бы его проповедь или кто уверовал бы в Сына Бога Вседержителя.

Жили же в Филиппах, что в Македонии, два брата, и у одного из них было два сына, а у другого две дочери: оба они владели большим богатством, так как были очень знатны. И сказал один брат другому: «Вот у нас огромные состояния, и нет среди граждан никого, кто был бы достоин соединиться с нашим родом. Но давай, сделаем один дом из двух наших. Мои сыновья возьмут в жёны твоих дочерей, и тогда наши состояния легко соединятся». Понравилось это предложение его брату, и, заключив договор, подтвердили они это соглашение залогом, который дал отец юношей. И вот, когда уже назначили день свадьбы, было к ним Слово Божие: «Не жените детей ваших, покуда не приедет раб Мой Андрей. Он и объявит вам, что следует делать». А ведь при этом был уже приготовлен брачный чертог и позваны гости, и было устроено всё необходимое для свадьбы. Ждали Андрея целых два дня, не справляли свадьбы, а на третий прибыл в Филиппы блаженный апостол, и, увидев его, все обрадовались великой радостью и, выбежав навстречу ему с венками, припали к его ногам и сказали: «Тебя мы ждём не дождёмся по извещению Господню, раб Божий. А коли ты наконец пришёл, то поведай нам, что делать. Ведь было нам сказано свыше ожидать тебя, и было нам указано не женить своих детей, пока ты не прибудешь». А лицо блаженного апостола сияло тогда подобно солнцу, так что все удивлялись и прославляли Бога. Отвечал им на это апостол: «Нет, дети мои, не оскверняйтесь, не совращайте этих молодых, у которых может родиться неправедный плод, но лучше обратитесь к покаянию, потому что вы согрешили перед Господом, желая соединить браком родственную кровь. Мы не отвергаем и не избегаем брака, так как с самого начала Бог приказал соединиться мужчине и женщине, но мы скорее осуждаем инцест». Потрясённые этими его словами, родители молодых сказали: «Пожалуйста, господин, помолись за нас своему Богу, ибо лишь по неведению совершили мы этот проступок». А юноши, видя, что лицо апостола сияет, словно лицо ангела Божьего, сказали: «Велико и непорочно твоё учение, блаженный муж, а мы не знали о нём ничего ранее. Но теперь мы действительно понимаем, что это Бог говорит через тебя». Ответил им святой апостол: «Так храните же незапятнанным то, что услышали от меня, дабы Бог всегда был с вами, и получите вы награду за свой труд — жизнь вечную, коей не будет конца». Сказав так и благословив их, апостол умолк».

— Подозрительная история… Неужели родителям и так было непонятно, что задуманный ими брак противоестествен и незаконен? Или тогда у язычников он был разрешён?.. Да нет, быть такого не может. Впрочем, какая разница. Странно только, что апостол так оправдывает законный брак, будто он нуждается в каком-то оправдании… Ага, вот и Фессалоника!

«Жил в Фессалонике весьма знатный и богатый юноша по имени Эксуй. Он пришёл в Филиппы к апостолу, причём втайне от своих родителей и, припав к его ногам, взмолился: «Укажи мне, пожалуйста, раб Божий, путь истинный! Ведь узнал я, что ты истинный слуга Того, Кто тебя послал». Святой апостол проповедал ему Господа Иисуса Христа, и уверовал тотчас юноша и прилепился к апостолу, нисколько ни вспоминая о родителях, ни выказывая какой-либо заботы о своём состоянии. Родители, разыскивая его, услышали, что он находится с апостолом в Филиппах, и, прибыв туда со слугами, попросили его оставить Андрея. Но тот не захотел, сказав: «О, если бы вы не владели этими богатствами, то познали бы Творца мира, Который есть истинный Бог, и избавили бы тогда свои души от будущего гнева!» А святой апостол спустился с третьего этажа и проповедал им слово Божье. Но они всё равно не послушали его, и Андрей вернулся к юноше и крепко запер ворота дома. Тогда родители вызвали на подмогу целую когорту и решили сжечь дом, где укрылся их сын, говоря так: «Пусть погибнет этот несчастный юноша, который бросил родителей и предал родину!» И тогда схватили солдаты горящие пучки осоки и камыша и получившимися факелами начали поджигать дом. Когда пламя взмыло ввысь, юноша взял сосуд с водой и помолился: «Господи Иисусе Христе, в руке Которого находится природа всех стихий, Который увлажняет иссохшее и иссушает влажное, Который охлаждает раскалённое и зажигает потухшее, Ты Сам потуши этот огонь, чтобы не сгорели люди Твои, но ещё более укрепились в вере!» Сказав так, он плеснул на огонь водой из сосуда — и тотчас весь пожар потух, да так, как будто ничего в помине и не было. Увидев это, родители юноши воскликнули: «Вот уже и наш сын стал колдуном!» — и приказали солдатам приставить к стенам лестницы и влезть на третий этаж, чтобы поразить апостола и его учеников мечом. Однако Господь ослепил тех солдат, и не смогли они подняться по лестницам. И когда пребывали они в таком исступлении, Лисимах, один из горожан, сказал им: «Зачем, о мужи, занимаетесь вы напрасным делом? Ведь Бог сражается на стороне этих людей, а вы этого не понимаете и помогаете нечестивцам. Прекратите эти глупости, чтобы не поразил вас небесный гнев». После этих слов вся когорта сокрушилась сердцем, и возгласили воины: «Истинен Бог, Которого они почитают и Которого мы попытались преследовать!» После этих слов — а настали уже вечерние сумерки — внезапно засиял свет, и очи всех просветились. Войдя туда, где был апостол Христов, они нашли его молящимся и, простёршись на полу, возопили: «Пожалуйста, господин, помолись за своих рабов, которые были соблазнены заблуждением». И до того дошло их сердечное сокрушение, что Лисимах не удержался от слов: «Воистину Христос — Сын Божий, и Ему молился раб Его Андрей!» Тогда апостол поднял их с пола и укрепил в вере, но только родители юноши не уверовали. Прокляли они сына и уехали к себе на родину, завещав всё своё имущество властям города. А ровно пятьдесят дней спустя умерли они в течение одного часа. Но так как все горожане любили того юношу за его доброту и кротость, власти уступили ему всё его наследство, и вступил он во владение всем, что было у его родителей. Однако не удалялся он от апостола, но тратил доходы от своих владений на нужды бедных и на попечение о нищих».