Стрелок из Салмы - Евгений Рейн

- Ждать осталось недолго, сын. Скоро узнаешь судьбу свою.

- А не мог бы ты разбудить гнома?

- Зачем будить лихо? Спит себе - и ладно.

- Ну тебе то может и ладно, но он мне всё плечо уже отдавил. Гном! – бешено заорал Саир на ухо Байлуру, отчего тот резко всхрапнул и открыл глаза. Начав судорожно дёргаться, связанный по рукам и ногам гном стал похож на жирную беснующуюся муху, попавшую в паутину.

- Где мы, Саир?

- Мы в раю, гном, не дёргайся.

- Так быстро – и уже в раю?

- Да. Так карта хорошо легла.

- Если мы в раю - где Розалинда?

- Розалинда некстати согрешила и осталась мучиться на земле. Не повезло бедняжке.

- Что ты тут каркаешь! Розалинда безгрешна, как первый весенний лист. А кто этот, в рясе?

- Тот, кто в рясе – человек мудрый ы разумный. Сокращённо, по буквам – чмырь. А везёт он нас к другому мудрому ы разумному человеку. Смотри, как впрягся за нас. Причём, заметь, везёт не просто так, а за деньги. Совмещает приятное с полезным. Будут нам по прибытию у барона Череша грехи исправлять. А выступающие части тела – вправлять.

- Какие ещё грехи?

- Жрал ты слишком много, Байлур. Стал многожорцем. Бывают многожёнцы, а ты открыл в наших доменах новый класс существ – многожорец. Кстати, по поводу многожёнства я тут для себя прикидывал варианты и понял, что самым счастливым для меня всегда было число семь...

- Чего?! Опять врёшь и не потеешь, лживая человечина! Когда это я много жрал?

- И вчера, и позавчера... Про позавчера навеяло. Помню, один мотылёк, с которым я встречался прошлой весной, спросил меня ненароком про позавчера. А я, грешным делом, подумал про «позу вчера», и тут понеслось...

- Хватит уже твоих баек, Саир, - заворчал Байлур, по прежнему стараясь высвободиться из пут, одновременно пытаясь дотянуться и ударить короткими ногами монаху по спине. – Помоги мне лучше спихнуть этого чмыря с телеги.

- Не думаю, Байлур, что чмырь не предусмотрел такого варианта развития событий. Поэтому он так спокоен и не реагирует на нашу болтовню. Подозреваю, что сзади следует дополнительная охрана, которую мы в силу связанности не можем разглядеть.

Нос Саира вдруг стал сильно чесаться. Прищурившись, он разглядел торчащий у кончика своего носа короткий волос, который стрелок захотел тут же сдуть. Однако, в глаза ему бросилась белая нитка, привязанная к волоску. Остановив себя в последний момент, Саир вдруг осознал, что волос, так мешавший ему, может оказаться их единственным шансом на спасение, ведь белая нитка при ближайшем рассмотрении оказалась свернувшимся клочком бумаги, а сам драгоценный волос не мог быть ни чем иным, кроме как сокровищем из коллекции Фар. По всей видимости, монахи украли у них мешочек с волосами, но одному из волос удалось затеряться, найдя пристанище на носу стрелка.

Саир ловким движением языка переместил волос себе за верхнюю губу, стараясь не проглотить его ненароком. Оставалось лишь дождаться момента, когда им освободят руки.

- Ты чего заглох? – спросил Байлур, смирившись наконец с тем, что выбраться из пут в нынешнем положении было бесполезной затеей.

- Просчитываю варианты, - улыбнулся Саир и подмигнул гному.

- А они есть?

- Варианты есть всегда, гном. Помню, однажды я дрался один против пятерых. Выбрал правильный вариант – и не прогадал. А они – сильно потом пожалели. Оказались в лекарне.

- Сильно побил их?

- Кого?

- Тех пятерых.

- Нет, не успел. Это они меня пришли навещать. Жалели сильно, что так вышло.

Когда солнечный свет заполнил всё вокруг, на горизонте показался мрачный даже в это солнечное утро замок барона Череша, но Саир с Байлуром не могли этого видеть.

Глава 26

Саир постучал костяшками пальцев по влажной каменной стене. Та отозвалась глухим звуком, только добавившим нотки грусти в и без того царящее вокруг уныние. Камера, в которую их с Байлуром поместили, более всего походила на склеп. Плохо ухоженный склеп с грязными стенами, покрытыми плесенью, а также с одиноким узким горизонтальным окошком под потолком, в которое нельзя было просунуть даже руку. Самого убранства Замка барона Череша Саиру с Байлуром наблюдать не удалось, поскольку по прибытию к его вратам им на головы накинули мешки, которые сняли только в камере.

В свете догоравшего свечного огарка, висевшего в убогой чашке на стене, были видны трое других постояльцев тюремной камеры: пожилой седовласый гном, сидевший ближе всего к ним на одной из шершавых деревянных скамеек, а также двое парней в грязных поношенных одеждах и со странными застывшими улыбками на лицах. Парни были удивительно похожи друг на друга: оба белобрысые, с немытыми копнами волос, торчавшими во все стороны, и с гроздьями веснушек на щёках.

Саир, прикованный как и другие заключенные кандалами к стене, вздохнул, достал пальцами изо рта припрятанный там волшебный волос и стал просушивать его, обдувая со всех сторон. Использование заклятия для побега требовало выполнения определённых условий, уже выстроившихся в голове Саира в логическую цепочку. Самым ненадёжным звеном в плане был Байлур, но стрелок надеялся, что смог достаточно