Бумага и огонь - Рэйчел Кейн

ребенка, то…

У Джесса сдавило горло, и обжигающе горячий гнев подкатил к глотке. Морган была права: для него это неизведанная территория. У него никогда не было сестер, а мать всегда в его жизни держалась на расстоянии. Джессу даже не с чем было сравнить подобную информацию.

– Они находят вам пару?

– Да. – Морган подняла на него глаза. – Когда я сбежала, чтобы встретиться с тобой, то пропустила день, когда у меня должна была быть процедура. Но, Джесс, я не смогу так же избежать этого теперь.

– Тогда ты можешь драться! – сказал ей Джесс. – Ты никогда не боялась драться!

– Я видела, что происходит, когда дерешься. Мою подругу… – Она сделала глубокий вдох, задержала дыхание, а потом выдохнула. – Прости, Джесс. Я не хотела… Я просто злюсь. И очень боюсь.

– Я не позволю с тобой что-либо сделать, – сказал он, что прозвучало глупо, и, судя по взгляду Морган – наполовину благодарному, наполовину сочувствующему, – она тоже понимала это.

– Не надо, – сказала она и положила ладонь ему на щеку. – Не надо. Просто скажи, что сейчас ты будешь со мной.

– Буду. Я здесь с тобой.

– Тогда поцелуй меня.

Джесс поцеловал ее и ощутил вкус слез на ее губах. Поцелуй вышел долгим и нежным, хотя и довольно страстным.

А потом Морган внезапно отстранилась от губ Джесса и прижалась к его лбу своим. Джесс внезапно снова вернулся в реальность и почувствовал буквально физическую боль, словно кто-то ударил его. Морган подняла голову и посмотрела Джессу прямо в глаза, и тогда стало еще хуже. Джесс замер. Подобное происходило не в первый раз: они находили друг друга, а потом их разлучали какие-то слова или действия. Джесс не хотел, чтобы это произошло теперь снова. Только не сейчас. Только не сегодня.

Джесс положил пальцы на ошейник скрывательницы, на эту жуткую и в то же самое время красивую вещь, и почувствовал тепло кончиками пальцев, словно окунул их в кровь. Может, ошейник нагрелся от тепла тела Морган, а может, это было что-то в золоте, Джесс не знал.

– Морган, – произнес он, – ты не обязана делать этот выбор. Не обязана выбирать меня или Железную башню. Не обязана… делать вид, что любишь меня, чтобы я помог тебе выбраться отсюда.

– Вот что ты обо мне думаешь? Что я таким образом пытаюсь тебя отблагодарить? – Она выглядела злой. Ее щеки покраснели, и теперь она отстранилась от него совсем, стоя со сжатыми в кулаки руками. – Я тебе себя продаю? Я думала, ты понимаешь меня, Джесс. Я думала, ты понимаешь, что я чувствую!

Джесс сложил на груди руки, моля ее успокоиться.

– Я лишь хочу сказать, что ты не обязана выбирать что-то, что тебе вовсе не нравится. Даже если я так хочу.

– Ты идиот! – Она схватила подушку с кровати и швырнула в него.

Джесс поймал подушку.

– Очевидно! – ответил он.

– Я не собираюсь с тобой спать просто для того, чтобы избежать участи оказаться в паре с кем-то в Железной башне, если об этом ты подумал!

После ее слов воцарилась звенящая тишина, и Джесс уставился на нее с широко распахнутыми глазами.

– А это бы сработало? – спросил у нее Джесс. – Если бы ты сказала, что предпочитаешь меня…

– Убирайся! – воскликнула она и схватила другую подушку.

– Морган, это моя комната…

– Убирайся!

Джесс был слишком зол, слишком обижен, и его гордость была слишком ущемлена, чтобы он стал спорить или извиняться.

Поэтому Джесс хлопнул дверью, выходя, и отправился к комнате Томаса.

Томас стоял в дверном проеме и, только взглянув на Джесса, все понял, сделав шаг в сторону, чтобы впустить друга.

– Предлагаю сыграть в шахматы, – сказал Томас. – В комнате есть игровая доска.

Это было лучшим решением проблем Джесса, какое он мог сейчас придумать.

Записки

Из личного журнала Морган Холт

Я все сделала неправильно. Все-все. Все рушится у меня на глазах. И во всем лишь моя вина. Я думала, что могу всех обезопасить, думала, что Джесс… что мы можем справиться с разногласиями и снова понять друг друга. Пусть даже наше расставание по большей части произошло из-за меня, потому что я боялась, что мне снова причинят боль.

Однако он совсем не понимает меня. И я обидела Сибиллу. Бросила ее одну, хотя и ей тоже обещала помочь. Я сбежала, даже не подумав, что это будет означать для нее. Сбежала к Джессу, но не осмелилась сблизиться с ним, а теперь… теперь все обратилось крахом.

Я снова буду здесь в заточении. Может, мне стоит принять предназначенную для меня судьбу. Может, Доминик будет для меня хорошей парой. Может, однажды я стану такой же спокойной и покладистой, как Роза, и буду верить в каждую ложь, которую мне преподносят.

Надеюсь, меня убьют до того, как я стану очередной племенной кобылой в бесполезных попытках Библиотеки цепляться за прошлое.

Чтоб тебя, Джесс. Ненавижу тебя за то, что ты заставляешь меня верить в то, что все может быть иначе.

И все же спасибо тебе.

Я по-прежнему тебя люблю. Как бы неразумно это ни было.

Глава четырнадцатая

– Мат, – сказал Томас передвинув своего коня на другую клетку шахматной доски. – За мной теперь уже даже не пара побед.

Джесс разочарованно вздохнул и перевернул своего короля. Он и правда проигрывал уже третий раз подряд, хотя теперь чувствовал себя чуточку лучше и куда спокойнее.

– Давай не будем использовать слово «пара», – сказал Джесс. – Просто говори, что выиграл уже не «дважды».

Томас вскинул брови и едва заметно улыбнулся. С тех пор как они вызволили Томаса из темницы, это была самая лучшая из его улыбок.

– Ну хорошо, – сказал Томас. – Знаешь, как бы мне ни нравилось это странное чувство, когда я тебя обыгрываю, тебе следует вернуться и поговорить с Морган.

– Не сейчас, – ответил Джесс. – Она швырнет в меня еще одной подушкой. Или чем-нибудь еще.

– Я понимаю, почему злится она. Но почему ты сам злишься?

И почему, правда? Джесс точно не знал, хотя его внезапно злило все и сразу. Он злился из-за Морган, однако и на нее тоже. Как глупо. Это было даже нелогично.

– Она думает, что я хочу извлечь выгоду из ситуации.

Брови Томаса поднялись еще выше, отчего лоб наморщился, как у старика.

– А это так, Джесс?

– Как ты вообще можешь об этом спрашивать?

– Значит, твои мотивы совершенно непорочны?

Джесс сердито на него посмотрел:

– Расставляй фигуры, Томас.

– Знаешь, сейчас ты говоришь прямо как Дарио.

– Ты пытаешься меня оскорбить?

– Только чуть-чуть. – На этот раз Томас прямо-таки ухмыльнулся, и Джесс улыбнулся в ответ. Умывшись и смыв с себя прилипшее за несколько последних месяцев отчаяние, Томас выглядел почти что как прежде. В глазах у него снова загорелась искра. Однако его ухмылка быстро померкла.

– Она здесь в ловушке, – сказал он. – Я знаю это чувство. И теперь ты тоже начинаешь понимать, каково это. Как ломает нас чувство беспомощности.

– Оно тебя не сломало, –