И грянул град - Лориана Рава

что Саири стоит перед трупами как вкопанный, Ворон только пожал плечами. Конечно, не сказать, что ему это зрелище тоже было особенно приятно, но так как убитых он не знал, то оно его не столь ужасало. Пройдя мимо трупов и следов крови на ковре, он порылся в ящиках стола, но нашёл только пару карандашей, какую-то полуисписанную тетрадь, и ещё на полу валялся явно оброненный кусок бумаги.

Разглядев его поближе, Ворон понял, что это кусочек от протокола допроса. Там было всего несколько реплик:

-- Признавайся, это был одним из тех, кто устроил резню в Новой Англии?

-- Нет, нет, я не знал, что Горный Ветер будет делать.

-- Вы, инки, всегда хотели уничтожить нас, говори, с какой целью!

-- Неправда, мы хотели, чтобы вы жили и мы жили. Чтобы жили все!

-- Это ложь, ты не настолько глуп, чтобы не знать, что это невозможно.

Когда Инти пробежал по этому обрывку глазами, он мог только вздохнуть. А ведь это и была причина краха -- в непонимании, что ужиться невозможно. Противник не хотел мира ни на каких условиях, и если не наступать, ты обречён на поражение. Сколько бы ты ни доказывал своё миролюбие, а враг всё равно не постесняется поглумиться над тобой вволю. "А ведь на их месте мог бы быть я", -- с грустью думал Инти. -- Ведь это мне могли точно так же выжечь глаза и отрезать мужеское. Да, в общем-то, это и сделали... Бедный Саири! А ведь они думали, что глумятся надо мной..."

К нему подошёл Коралл:

-- Тебе плохо, Саири? Может, воды?

-- Да, мне нехорошо. Послушай, Коралл. Ты... ведь не было трупов людей, похожих на Горного Ветра?

-- Нет, не было. Его бы я точно узнал.

-- Хвала богам. Лучше смерть при аресте, чем вот такое... Ладно, пошли вниз.

Лекарь уже осмотрел труп Золотого Слитка. Инти продиктовал имя и должность своего свояка, а причины смерти уже диктовал лекарь. Записывал Коралл. Затем перешли ко второму трупу. Целебный Бальзам сказал: "Тут видно, что его били, но смертельных повреждений нет. Умер он не от этого". "А от чего?" "Может быть, от разрыва сердца", -- сказал Целебный Бальзам. -- Ой, нет. Видите эти закопчёные железки? Скорее всего, его прижигали ими..." "Где же следы от ожогов?" "Скорее всего на том месте, где это наименее заметно". Целебный Бальзам ещё больше наклонился над трупом, и в этот момент капля масла упал на него с факела. И "труп" вздрогнул. Вслед за этим вздрогнули и все остальные. Целебный Бальзам пощупал пульс.

-- Точно, живой.

-- Значит, так, -- скомандовал Инти, -- немедленно тащим его наверх. Там на поляне при свете удобнее.

Как только несчастный был вытащен на поляну, стало видно, что волосы у него белые как снег. Осматривавший его лекарь добавил:

-- Как я и предполагал, ему обожгли анус.

-- Скажи, что тебе нужно, чтобы ему помочь?

-- Сделайте место, где его положить. В доме не надо, там трупный запах, лучше разбить палатку. Разведите костёр, я сварю укрепляющий отвар. И раны его обработаю.

Инти быстро отдавал распоряжения. Ворон приметил, что "Саири" легко ориентируется в хозяйственных постройках, которые разграбили куда меньше. Во всяком случае, там нашлась палатка и устройство для подвешивания котла над костром с самим этим котлом. Ну и ещё кое-какие необходимые мелочи.

Когда лекарь ушёл хлопотать в палатку, все остальные собрались в том месте двора, где бы он не мог слышать, и стали обсуждать дальнейшие планы. Ворон спросил:

-- Саири, а если этот больной выживет, что ты собираешься с ним делать?

-- Возьмём с собой и постараемся выходить. Я уже посмотрел то место, где хранились телеги... Увы, на них на всех вывезли награбленное имущество. Так что придётся кому-то из вас сходить до наших женщин, взять нашу телегу-паланкин, чтобы можно было его к нам дотащить.

-- Я сомневаюсь, что это целесообразно, -- сказал Ворон, -- может, лучше отдать его на попечение местных жителей?

-- Исключено, -- ответил Инти, -- они могут его выдать палачам из корысти или страха.

-- Саири, как ты не понимаешь, что нам с ним возиться... ну не с руки. Это не хуже, чем оставить Видящего Насквозь.

-- Во-первых, Видящего Насквозь мы оставили не чужим людям, а родственникам, которые его не выдадут. Да и он сам просил так. Во-вторых, тогда мы спешили, желая предотвратить переворот, а сейчас... сейчас нам спешить уже некуда.

-- А если нам всё-таки придётся куда-то внезапно сматываться? Как мы тогда с паланкином? -- не унимался Ворон.

-- Если придётся, тогда и будем решать. А пока ещё нужна разведка в Куско и ещё кое-какие дела. И вообще, я на этот счёт хотел бы послушать мнение остальных.

-- Я думаю, что он восстановится так, чтобы мочь путешествовать, дней через двадцать, -- сказал Уайн. -- Во всяком случае, со мной это было примерно так. И, разумеется, я считаю, что мы должны о нём позаботиться. Любой из нас мог оказаться на его месте.

-- Я думаю, надо дождаться того момента, когда он сможет хотя бы говорить, -- сказал Кальмар, -- и потом спросить его самого, хочет ли он остаться с нами, или, может, у него есть родственники, которые могли бы его приютить.

-- Поговорить с ним в любом случае не помешает, -- добавил Морской Огурец.

-- Я вот что замечу, -- сказал Коралл. -- Мне кажется, Ворон боится не столько того, что больной нас сейчас стреножит, сколько того, что он потом окажется плохим товарищем. Ворон думает так, потому что вообще в людях разбирается плохо, судит их по формальным критериям, да и вообще выискивает в них пороки.

-- Я ? человек Инти, а не сопливая барышня.

-- А я, по-твоему, барышня?!

-- Ты наивный юноша, тебе 18 лет. И тебя ещё никогда не обманывала женщина.

-- А это здесь причём? -- спросил Морской Ёж. -- Мы же не о женщинах сейчас говорим!

-- Похоже, ты только и думаешь, что о женщинах, -- съязвил Коралл, глядя на Ворона. -- Что касается больного, то раз он не сломался под такими страшными пытками, то, значит, ему вполне можно доверять.

-- А откуда ты знаешь, что не сломался? -- спросил Ворон.

-- А ты что, не заметил, как он отличается от людей в кабинете? -- сказал Инти. -- Глаза