Чудовище без красавицы - Дарья Донцова

Лидия живет, вернее, жила с ней в одном подъезде, МарьяМихайловна частенько общалась с ней… Милой бабуле и в голову не могло прийти,что соседушка проявит любопытство и упрет деньги. До этого момента Лидиюхарактеризовали как исключительно честную даму, но, очевидно, сумма оказаласьслишком велика, и Ковригина засунула пачки к себе в сумку, а чемодан набилавещами Никиты. Марья Михайловна предупредила уборщицу, что за ним придетженщина. Лидочка попросту обокрала бабулю, но художница о ней даже не подумала,решив, что денежки у тебя.

– И где Ковригина?

Олег развел руками:

– Ищем, пока безрезультатно.

Я посмотрела в большое окно. Мимо закусочной текла толпа,занятая своими делами.

– Какой ужас, – вырвалось у меня, – убить девушку, которуювоспитывала, как родную дочь, ее ребенка… Неужели в сердце Марьи Михайловны ненашлось ни капли любви? Настоящее чудовище!

– Чудовище без красавицы, – подвел итог Олег.

Забегая далеко вперед, скажу, что Никита выздоровел и живетс отцом. Павел по-прежнему торгует мармеладом, а я хожу к ним репетироватьКита, но уже не за десять долларов, а за сто рублей. Дела Павла идут неблестяще, но на жизнь им хватает.

Марья Михайловна ждет суда, надеюсь, что она получит позаслугам.

В другом СИЗО в таком же ожидании томится и Монте-Кристо,окончательно потерявший весь свой внешний лоск.

Доллары конфискованы, картина Леонардо тоже. К суду,очевидно, привлекут и Руфину Михайловну с Ильей, но пока они отпущены подподписку о невыезде.

Аркин и Конкин, услыхав о том, что купили подделки, и глазомне моргнули. Оба вели себя совершенно одинаково.

– Да, – ответили они, – мы знали, что приобретали копии, ачто, это запрещено? Какие два миллиона долларов, вы что, таких денег у нас небыло! Заплатили копейки…

Окруженные адвокатами, бизнесмены стояли насмерть, а потомсверху последовал звонок. Начальство приказало не жать на олигархов. Дело оподделках начало рассыпаться на глазах, тем более что Руфина и Илья, поняв, чтомилиция не знает имен никого из покупателей, кроме Аркина и Конкина, сталивести себя нагло, отказываясь давать показания.

Но это все было впереди. 10 ноября, в День милиции, Томуськаиспекла пирог. Мы сели около восьми вечера за стол в «тесном» семейном кругу –я, Кристя, Тома, Ленинид, постоянно хватающийся за поясницу Олег, Семен, Филя иАким.

Парфенова, помирившись с Витькой, слава богу, покинула наснакануне. У Юрки с Лелькой произошло перемирие, и приятель вкушал плодысемейного уюта у себя дома.

– Ну, – сказал Семен, – за праздник!

Ленинид крякнул:

– Если бы мне сказали, что я стану отмечать день мента, низа что бы не поверил.

– Пей давай, – велела я.

Олег охнул.

– Болит? – спросила Тома.

– Жуть, – ответил мой супруг, – словно гвоздь в спинувогнали.

– Ну пошли, – приказал Филя, – укол сделаю.

Постанывая и покряхтывая, муженек поднялся, и тут раздалсязвонок в дверь.

– Кто бы это мог прийти? – подскочила Кристя.

– Сиди, – вздохнула я и пошла в прихожую.

На пороге стоял, улыбаясь, высокий парень с чемоданом, из-заего плеча выглядывала худенькая темноволосая девушка.

– Здравствуй, Вилка!

– Добрый день!

– Ты меня не узнала?

– Э… простите…

– Гриша я, – ухмыльнулся парень, – из Израиля, сын Жени, тыже обещала меня принять с девушкой, вот мы и приехали. Знакомься, это Майя!Правда, мы собрались не в декабре, а раньше…

– Гришка! – обрадовалась я. – Входи, входи, страшно рада,боже, как ты вырос! Тома, беги сюда, глянь, кто приехал!

Начались объятия, поцелуи, знакомство… Но не успели всеопять сесть за стол, как ожил звонок.

– Если это Лерка, – мрачно заявил Аким, – моя нервнаясистема не выдержит!

Я с интересом посмотрела на свекра. Надо же, до сих порсчитала, что старик бесчувственный, как амеба.

На этот раз в открытую дверь хлынула целая толпа: полноватыймужик лет сорока с характерным, огромным носом, задастая бабенка и кучаразновозрастных детей, целых пять штук. Нет, шесть, нет, все же пять иличетыре, просто они все время крутились и прыгали, словом, мельтешили передглазами – так, что их не сосчитать.

– Вы к нам? – ошарашенно спросил Сеня.

– Простите великодушно, – бархатистым баритоном завел мужик,– нельзя ли увидеть госпожу Тараканову Виолу Леонидовну…

– Ленинидовну, – недовольно поправил папенька и ткнул в меняпальцем, – вот, любуйтесь, Вилка собственной персоной.

– Очень приятно, – закатил глаза гость. – Разрешитепредставиться: Ицхак Блюмен-Шнеерзон. Вы великодушно разрешили остановиться увас. Мы ненадолго, всего на месяц или полтора.

– Погодите, – воскликнул Гришка, – кажется, мы летели вместеиз Израиля!

– Правильно, – кивнул Ицхак, – я вас тоже приметил, ну,будем знакомиться?

Домашние, не в силах вымолвить ни слова, стояли с разинутымиртами. Ицхак принял молчание за знак согласия и представил свое семейство:

– Сара, моя супруга, а это наследники, Руфь, Мойша, Исаак иЛия.

Значит, деток всего четверо, но до чего вертлявы!

Первой от столбняка очнулась Томуська.

– Чудесно, мы очень рады, у нас куча раскладушек. Значит,Гришенька и Маечка в одной комнате, а вы в другой… Только тебе, Филя, опять накухне спать.

– Ничего, – махнул рукой незлобивый ветеринар, – япривыкший!

Томуська повела Гришу с Маей в комнату, Семен исчез накухне, Филя грохотал раскладушками. Олег охал.

– Болит? – шепотом спросила я.

– Жуть, – так же тихо пробормотал муж, но вслух сказал совсеминое: – Ну, что стоите, заносите вещи!

– Дети, – крикнул Ицхак, – тащите поклажу!