Свой среди чужих - Александр Афанасьев

– Сколько?

– Восемнадцать.

Рик удивился – это были три каталожные цены, даже считая прицел.

– Не дорого берешь?

– Нормально. Ты не найдешь такую же за такое короткое время. А тебе, как я понимаю, она очень нужна.

Это и в самом деле было так. Рику она была очень нужна.

– Патроны?

– Двадцать, фирмы A-square, набиты вручную. Можно сказать – матчевые, пуля с медной оболочкой. Входят в цену.

Рик подумал – выхода не было.

– Идет. Остальное привез?

Торговец достал с заднего сиденья еще один кейс, открыл его. Там лежал ночной монокуляр швейцарского производства и прибор для второго номера снайпера, от той же фирмы, с встроенным лазерным дальномером и баллистическим компьютером. Он был намного лучше, чем усовершенствованная версия артиллерийского оптического дальномера «Барр энд Страуд», которым нередко вынуждены были пользоваться британские снайперы за неимением лучшего.

– Два комплекта батареек. Новые совсем.

– За это?

– Десять.

– Восемь.

Торговец улыбнулся.

– На мой товар торга нет.

Сукин сын…

– Тогда мне нужно будет что-то еще.

– Что именно?

– Не знаю… пистолет-пулемет, пистолет с автоматическим режимом огня. Что-то для ближнего боя.

– Вы это не заказывали.

– Черт, я не знал, что вы привезете мне винтовку, которая заряжается по одному патрону!

Торговец снова пожал плечами – видимо, у него была такая привычка. Потом полез в багажник – в этих пикапах были багажники в надколесных нишах – для всякой мелочи, очень удобно, – достал черный, непривычно выглядящий, изящный пистолет.

– Что это?

– «Беретта-92». Итальянская, почти новая.

Рик никогда не имел дело с такой.

– Калибр?

– Девять миллиметров, германский парабеллум. Удлиненный магазин – семнадцать патронов вместо пятнадцати. Итальянская, оригинальная, никакая не лицензия. Больше ничего нет.

Рик вздохнул. Эти североамериканцы как никто другой умеют лишать человека всех его денег.

– Сколько?

– Две. Для ровного счета.

Ну и ублюдок…

Рик вздохнул и начал доставать из карманов пачки.

– И еще. Где можно пристрелять эту штуку? Хотя бы несколько выстрелов.

– Карта есть?

На обратном пути Рик свернул в карьер – по словам торговца, там раньше добывали глину, теперь там ничего не было, только подростки заезжали на отцовских машинах, чтобы трахнуть подружку. «Фарго» шел тяжело, утопая чуть ли не по ступицы в песке – но все-таки шел. Карьер и в самом деле был пустым, только у самого его края сиротливо стоял большой, старый экскаватор, на вид он был выпущен годах в пятидесятых, если не раньше. Он давно был заброшен и никому не нужен.

Рик остановил машину, осмотрелся. Снял с себя куртку, свернул ее валиком и положил на капот, чтобы получить упор для стрельбы. Потом достал винтовку, повернул поудобнее ремень и начал повторять значения СТП для разных дистанций – снайперу нужно было знать это наизусть, в бою смотреть на записи некогда.

Зарядив батарейками дальномер, он промерил расстояние до экскаватора. Дальномер был швейцарский, поэтому он давал показания не в ярдах, а в метрах – это было плохо. Ровно девятьсот семнадцать метров – именно на такую длину вытянулся невидимый лазерный луч, прежде чем уперся в черный ковш экскаватора. Девятьсот семнадцать метров – это тысяча три ярда, можно сказать – тысяча ярдов, стандартная, как нельзя лучше подходящая для стрельбы дистанция. Рик достал из укладки – эти укладки вмещали по десять патронов – длинный, золотистый, блестящий, тяжелый патрон. Семьсот пятьдесят гран стали в медной оболочке, настоящее копье, которое в начале века разрабатывалось для того, чтобы пробивать броню первых, тогда еще несовершенных танков. Потом – Джон Мозес (или Моисей, кому как больше нравится) Браунинг разработал под этот и под патрон калибра.30 пулемет – модель 1917. На какое-то время он стал почти стандартом для пулеметов этого калибра, точно так же, как ранее стандартом стал пулемет североамериканского инженера Хайрема Стивена Максима. САСШ, Россия[91], Великобритания, Япония, даже Германия с ее традициями производства оружия – все приняли этот пулемет на вооружение, его производили по лицензиям в восьми странах мира. Потом, после того, как из Российской империи появились автоматические гранатометы, про этот пулемет стали забывать, но тут одновременно в России, САСШ и Великобритании были созданы винтовки под этот патрон, противотанковые и снайперские. И история этого великолепного патрона вышла на новый виток.

Патрон скользнул в положенное ему место, непривычно, но не сказать что неудобно, скорее дело привычки. Закрыв затвор, Рик положил винтовку на капот, цевьем на валик, прицелился. Ковш экскаватора, вынувший не одну сотню тысяч тонн породы, предстал перед ним во всей красе, приближенный прицелом с шестнадцатикратным увеличением – с патиной ржавчины, солидный, угловатый, с открывающимся дном. Солидная вещь…

Бухнул выстрел, резко запахло пороховыми газами, винтовка чувствительно ткнулась в плечо, и Рик, давно не стрелявший из подобного оружия, выругался. Удар был чувствительный, все-таки винтовка была легкой, а патрон – мощным. Но все равно – отдача чуть сильнее ружья двенадцатого калибра, можно потерпеть. Стрелять удобно, отдача идет по прямой, в основном гасится дульным тормозом. Звук выстрела такой, что в ушах звенит, но можно потерпеть и без наушников. Как-то раз они опрометчиво заночевали рядом с батареей двадцатипятифутовых гаубиц, которые всю ночь долбили по хаджам. После этого можно вынести любое издевательство над органами слуха.

Рик отложил винтовку, уставился на ковш через прибор наблюдения. Сначала не понял, что произошло, показалось даже, что он промахнулся. Потом заметил дыру и понял, что это – дыра от пули. А пробить сделанный из износостойкой стали ковш экскаватора – ох как непросто…

То, что надо.

Он сдвинул затвор назад – и горячая стреляная гильза плюхнулась ему в руку. Верный своим привычкам, он сунул гильзу в карман – по дороге выкинет.

По экскаватору ему стрелять больше не хотелось, в конце концов это была вещь, которая стояла тут не один десяток лет и могла простоять еще столько же, и Рик не видел никаких причин уродовать хорошо послужившую человеку машину. Поэтому он наметил несколько точек в карьере и начал методично, выстрел за выстрелом их поражать, отмечая попадания. После четвертого выстрела произошло то, что он и хотел – тяжелая, слежавшаяся бурая масса песка дрогнула и одним махом осыпалась вниз, издав звук, чем-то напоминающий глубокий вздох. В карьере поднялась большая туча песчаной пыли, это походило на песчаную бурю в южном Афганистане, где ему с его подразделением пришлось побывать.