Восход Андромеды - Асмунд Торм

После отражения атаки дозорные эсминцы получили приказ покинуть районы патрулирования и отойти в район стоянки у острова Судурой. При отходе в указанный район в шесть часов тридцать минут „Володарский“ подвергся атаке подводной лодки. В связи с тем что в тот момент эсминцы отражали атаку шестёрки истребителей Ме-110, пытавшихся пушечно-пулемётным огнём штурмовать корабли, подлодка смогла выйти в атаку незамеченной. После попадания торпеды эсминец продержался на плаву около десяти минут. Подошедший вплотную к борту гибнущего собрата „Артём“ „снял“ весь экипаж „Володарского“. Во время спасательной операции Ме-110 не прекращали своих атак, что привело к многочисленным жертвам среди личного состава кораблей. Зенитным огнём удалось сбить два истребителя-бомбардировщика.

К тому моменту нападение Германии на Советский Союз стало объективной реальностью, к которой мы готовились долгие месяцы, и все советские моряки были полны решимости защищать родину до последнего снаряда и до последней капли крови.

В то же утро нам стало известно о бое „Урицкого“ и „Куйбышева“ с пытавшейся атаковать их подводной лодкой. Несмотря на налёт фашистских Ме-110, эти два эсминца потопили подлодку U-46. Она стала первым кораблём, потопленным нашими моряками в начавшейся войне.

С полудня начались воздушные налёты на наши береговые батареи и укрепления. Мы уже были готовы к этому и отражали налёт за налётом. В налётах на острова принимали участие „Хейнкели-111“. Мы быстро опознали их в воздухе. Удары по нашему флоту наносили „Юнкерсы-88“. И тех, и других прикрывали двухмоторные Ме-110. Эти вступали в драку с нашими истребителями, пытались штурмовать корабли и батареи. Наши истребители, а это были модернизированные „ишачки“ последней серии, дрались храбро, но уступали немцам в количестве. Их был всего лишь полк, шесть десятков. А немцы летали стаями. Как потом подсчитали, одновременно в налёте участвовали до двухсот машин. Только двухмоторные. Сбить их было достаточно сложно. Немало немцев смогло уйти на одном моторе к себе домой, на норвежские аэродромы.

Думаю, среди местного населения были фашистские агенты, потому что бомбардировщики точно знали, где ложные позиции, а где настоящие. Бомбили настоящие.

К концу дня наша батарея записала на свой счёт три „хейнкеля“. „Автоматчики“, это расчёты двадцатитрехмиллиметровых зениток прикрытия, сбили два Ме-110. В нашем отдельном зенитном полку было шестнадцать батарей, вот и считайте сбитых. Таких потерь, как в тот день, немцы до того не несли. Для них это был „чёрный день“. Уже на следующий день они пустили в бой подводные лодки и линкоры. Потому товарищ Сталин и решил эвакуировать нашу отдельную Фарерскую дивизию. Пока немцы в бешенство не пришли и весь свой флот к островам не пригнали.

В первый день Германия потеряла две подлодки, потопленные эсминцами и летающими лодками МБР-2. Эти гидросамолёты использовались как патрульные и противолодочные. Как и уцелевшие „ишачки“, оставшиеся гидросамолёты были уничтожены при эвакуации. А что было делать? Приказ был чёткий: спасать личный состав. Его и выполнили, вывезя на эсминцах, авианосце и двух лёгких крейсерах тысячи людей. Даже наши уцелевшие „новики“ уходили, нагруженные людьми под завязку. Последних подрывников „сняли“ наши подлодки, „эски“. Они уходили последними, потеряв за неделю полбригады. Да, из восьми наших эсминцев через неделю остались только два. Два потопили подлодки, „Володарского“ и „Свердлова“. „Калинина“ германский крейсер снарядами догнал. „Маркс“ с „Энгельсом“ в торпедную атаку днём на фашистские линкоры попёрли. Только погибли зря. „Артём“ на берег выбросился после атаки „юнкерса“. Из семи наших подлодок три погибли. Две из них немецкие подлодки потопили. Немцы тоже воевать умели, в начале войны небитые были, упорные и настырные».

Норвежское море. Восемнадцатое мая

Сообщение о начале войны командор Вонг-Вьет Ван До получил, находясь на мостике своего корабля и наблюдая за стартом нового воздушного патруля с «Урала». Радиограмма о начале германского вторжения нисколько не удивила командора. Вот уже год к этой войне готовились весь Советский Союз и экспедиционные силы пришельцев. Посмотрев до конца старт и посадку «Триумфов» на бронированную палубу авианосца, командор возвратился на мостик и объявил экипажам эскадры о начале войны. Соединение в этот момент находилось в трёхстах милях севернее Фарерских островов. Готовясь к войне, советское Адмиралтейство неделю назад отдало приказ северной авианосной группе затеряться в прилегающих к архипелагу водах. Что и было успешно сделано командором.

После приказа командора соединение двинулось на юг. Первые схватки в воздухе с немецкими разведчиками «Хейнкель-111» начались после полудня. Вероятно, германское морское командование в предыдущие дни «потеряло» группу, т. к. первый воздушный налёт на корабли был осуществлён только на следующий день, после прибытия эскадры к Фарерам. Тогда же эсминцы охранения обнаружили первые подводные лодки противника.

Через сутки после начала воздушного наступления на советские позиции на архипелаге воздушные силы Люфтваффе были вынуждены уступить дорогу Кригсмарине. По явно заниженным оценкам советской стороны в первый день войны в небе над Фарерами немцы потеряли около ста самолётов. Три четверти сбитых были на счету морских и сухопутных зенитчиков.

На следующий день южная группа Кригсмарине в составе одного лёгкого крейсера и шести эсминцев приблизилась к архипелагу. Идущие в авангарде группы три эсминца оказались в районе патрулирования подводной лодки «С-4». К сожалению, «хейнкели» воздушного патруля немцев первыми обнаружили «эску». Не успевшая выйти в атаку подлодка подверглась интенсивному преследованию со стороны немецких эсминцев.

Командир одной из трёхорудийных 180-миллиметровых батарей на острове Судурой капитан-лейтенант Космачёв на экране радара наблюдал за маневрированием эсминцев противника. Дождавшись прибытия в район нахождения немецких кораблей эскадрильи СБ, им же и вызванных с аэродрома Вагар, Космачёв приказал открыть огонь. На дистанции более тридцати километров было мало шансов поразить маневрирующие эсминцы, но батарейцам повезло. Лавирующие и отражающие налёт СБ — сбили один самолёт — корабли противника никак не ожидали попасть под огонь береговой батареи. «Леберехт Маас» получил попадание 180-миллиметрового снаряда, в результате которого лишился хода. Позднее спасённые немецкие моряки утверждали, что это был взрыв снаряда, пробившего корабль насквозь и взорвавшегося под днищем. Как бы там ни было, один из сорока двух выпущенных батареей снарядов достиг цели. «Макс Шульце» взял на буксир повреждённого собрата, и эсминцы стали отходить из простреливаемого береговой батареей района. Возможно, немцам удалось бы спасти полузатопленный корабль.

Команда подлодки «С-4» под командованием капитан-лейтенанта Абросимова отрабатывала подобный бой под прикрытием береговой батареи на учениях. После того, как немцы оставили лодку в покое и сосредоточились на проблемах собственной безопасности, Абросимов принял решение контратаковать противника. К тому времени «хейнкели» воздушного патруля немцев вели бой с подоспевшей парой «ишачков» и за подводной угрозой не следили. «Эска» выпустила четыре торпеды с дальней дистанции, одна из которых поразила буксирующий эсминец. Вероятно, произошла детонация носовых погребов эсминца, который быстро исчез под водой. «Эрих Келльнер» сбросил надувные плотики экипажу тонущего «Мааса» и полным ходом ушёл с поля боя. Охотиться за советской подлодкой под огнём береговой батареи немцы не стали. Через два часа после этого боестолкновения немецкие гидросамолёты начали операцию по спасению остатков экипажей погибших кораблей. Батарея Космачёва огня по приводняющимся гидросамолётам не открывала.