На пути Орды - Андрей Горюнов

– Как это «найду»? Украдешь, что ли?

– Зачем красть! Я вам бухло на шариковую ручку вот обменяю. – Алексей достал из кармана обычную дешевую ручку. – В будущем! В будущем же это раритет! Это, между прочим, та самая ручка, которой Пушкин «Му-му» написал… Но это сработает, только если вы далеко в будущее меня заболтаете. А если в светлое завтра, то там просто в роговое отверстие дадут, за попытку смошенничать.

– Странный мальчик…

– Я не «мальчик», мне сорок семь лет. Я лилипут.

– У тебя лицо молодое.

– Чего не бывает! У вас тоже ведь лицо…

– Что – «лицо»?

– А то, что на нем написано, что вы сегодня тысячу рублей просили у кого-то, аж целовать за штуку были рады, но вышел облом, – увы! Было такое?

Алексей бил наверняка: перед ним стоял автор SMSки «целую срочно тысячу почтамт райцентр».

Наступила тяжелая пауза.

– Ну, хорошо. А вот как меня зовут?

– Сергей зовут, – хмыкнул презрительно Аверьянов-младший.

Он понимал, что эти мужики едва ли подозревают, что он предварительно ознакомился с основными данными каждого из них, – ведь сотка регистрируется при предъявлении паспорта. Паспортные данные были предоставлены сотовыми операторами по линии СОРМ, а сопоставить же фамилии с внешностью было делом нехитрым, если иметь знакомых на КПП полигона, – пропуска гражданских спецов были, естественно, с фотографиями.

– Сергей Егоров. Живешь в Москве, на улице генерала Берзарина… К интимным подробностям переходить?

– Не надо.

– Ну, как хотите.

Наступила тяжелая пауза.

– Ладно, – прервал молчание Алексей. – На фиг это дело. Вы еще думать будете, различные аспекты до утра перетирать. Закоренелая болезнь русской интеллигенции. «Что делать» да «кто виноват»… И при этом сидеть сложа руки. Либо бомбами в царя кидать. Все понятно. Желаю здравствовать. Сами путешествуйте! – Алеша повернулся лицом к двери.

– Сами не можем, у нас штатный состав на шестьдесят процентов укомплектован: ручки крутить некому.

– Ты не спеши, давай поговорим. …Ну, кинем мы тебя в будущее, положим. А как ты вернешься-то оттуда? Мы тут одного старлея в прошлое кинули, – ну и с концами…

– Конечно! Вы ж в прошлое его кинули! А в прошлом нет телепортов! Он не может оттуда вернуться. А меня заболтать надо в будущее. Там телепортов – как грязи, я считаю. Вообще, мне, например, неясно, что вы сами-то в будущее до сих пор не смотались.

– Это просто. Вот все, кто перед тобой, не раз и не два вытаскивали из контейнера трупы.

– Знаешь, тело такое – как капля: кожа цела, внутренности – внутри… Песня есть про это:

Дымилась, падая, ракета,

А от нее бежал расчет…

Кто хоть однажды видел это,

Тот хрен к ракете подойдет…

Это вашему спецназу говорят – «совершенно безопасно». А мы работаем с этим монстром и лучше других знаем, что каждый второй пуск – это трупы. «Совершенно безопасно». У нас работает автоматика! Ну, конечно! Все такое… Она, конечно, работает, эта автоматика…

– Нет, не работает? – поинтересовался Алексей.

– Работает. Если за ней следить и регламенты вовремя делать. А так как ничего этого не делается, то она работает точно так же, как и все остальное у нас «работает». Рыдания, а не работа! Иной раз вообще включать ее страшно. Сам крутишь – тогда все в твоих руках… Или почти все. А если автоматика распоряжается, то тут – чуть что… И получается… Знаешь, как выводить самолет из штопора, действуя только через неисправный автопилот? А что поделаешь? Средства выделяют? Нет! Одни слезы. Сами себя кормить должны. Мы и кормим! Только девяносто девять процентов заработанного они же, – говорящий указал на потолок, – они же и прикарманивают. Министерство по Телепортации надо кормить? Надо! РосТелепорт и РосТелекинез? РосКомПодпространство? А как же! А налоги?! Вот то-то! Автоматика! Одни только разговоры о поддержке науки. А наука у нас по-прежнему – как раковый больной на последней фазе, только ему все время то маникюр делают, то макияж… Мельком так глянешь – все в ажуре. А официально потерь давно у нас нет, это верно. Ни по технике, ни по человеческому фактору. Пишут обычно: причина смерти – острая сердечная недостаточность. Или «смерть наступила вследствие многочисленных внутренних кровоизлияний»… Ну, язва как. Вроде. Всех органов сразу. И все. Статистика в ажуре.

– И штат у нас не укомплектован, только шестьдесят процентов от требуемого состава… – добавил кто-то. – И ничего тут не сделаешь: за все надо платить. Так что ты крепко подумай, на что ты идешь.

– Да вернусь я оттуда!

– А мы не про то, что «вернешься»… Мы про то, что – доедешь ли…

– Я? Без проблем! Чувствую… Должно повезти.

– Должно? Повезет, – это может быть, а вот что «должно» – сомневаюсь… Никому «оно» не «должно»…

– А ты понимаешь, парень, что пока ты там что-то предпримешь, объяснишь ситуацию, то да се, найдешь телепорт, уговоришь их тебя назад отправить, сюда, – уйма времени пройдет. А тут с нас через час после твоего исчезновения уже шкуру спустят. Ты это понимаешь?

– Я это понимаю. Это вы не догоняете. Я там, в будущем, полгода, а может, и год проведу, как получится… Может, даже и институт там окончу. Но когда возвращаться буду, попрошу, чтобы момент моего прибытия назад, в прошлое, к вам был на секунду позже моего старта отсюда – в будущее. То есть для вас я буду отсутствовать секунду. А сам там, может, и год, и два и пять проживу. Иными словами, моя местная биография, – история жизни среди вас, – разойдется с моим локальным биологическим возрастом, – только и всего… Что-то плохо у вас с воображением, как считаете?

– Считаем, что неплохо. Плохо у тебя…

– Алексей.

– Илья Андреевич, очень приятно. …У тебя, Алеша, плохо. Плохо со знанием жизни. Почему ты так уверен, что далекое будущее – светлое? Ты не допускаешь мысли, что в тридцать пятом веке весь мир – безжизненная пустыня? Не боишься, что ты там тоже не сможешь выдержать больше пяти минут из-за жесткого рентгеновского излучения, например? Ведь, увидев, почувствовав и испугавшись, ты не сможешь крикнуть мне: «Илья Андреевич! Хочу домой! К маме!»

– У меня нет мамы.

– Нам от этого не легче. – Илья Андреевич помолчал. – …А отец?

– Отца моего вы же в прошлое и укатали.

– Н-да…

– Так вот, – прервал Алексей молчание. – Если будущее все ж таки – светлое, то это единственный ваш шанс вернуть мне отца. С их помощью. С помощью потомков. А я готов поспособствовать. Не даром, конечно. Но зато все по-честному.

– А честность налогом не облагается… Я понимаю.

– Илья, – встрял в разговор стоящий рядом оператор. – По сути у нас страшный выбор. Либо исправить содеянное и заплатить по всем счетам его руками, либо удвоить грех… Да нет, утроить, учетверить! Он же ребенок еще.