Таинственные земли - Дейв Дункан

Если бы он не ждал Блестящую Воду, он не узнал бы ее. При прежних двух встречах с Рэпом Хранительница была облачена в длинный балахон из дубленой кожи, который носили все женщины гоблинов, а теперь на ней оказалось легкомысленное белое платье, короткое и без рукавов. Оно переливалось, словно трава, осыпанная росой, тысячами мелких блесток, а может, драгоценных камней, но вместе с тем было измято и запачкано землей. Из-под короткого широкого подола платья торчали голые ноги, костлявые и бесплотные, как у краба, обутые в неуместно тяжелые башмаки. Ее грязноватые руки и плечи были тощими и сморщенными, грудь – плоской и обвисшей. Составляя нелепый контраст с зеленоватой кожей гоблинов, ее роскошные, молодые пепельные волосы искрились под фонарями. Они были собраны узлом на макушке и заколоты гребнями из слоновой кости – но, должно быть, некоторое время назад, поскольку прическа растрепалась, из нее выбились длинные пряди. Впечатление было смехотворным: казалось, старая карга превратила себя в девочку-подростка, чтобы идти на бал, а затем по недосмотру отчасти вернула себе прежний облик. Судя по виду прически и платья, бал продолжался несколько дней. Но самое странное зрелище представляло бледно-розовое пламя над левым ссутуленным плечом волшебницы. Оно мигало, несколько раз меняло цвет, приобретало очертания небольшой зверюшки, свернувшейся в клубок. Но и при этом оно светилось, и дальновидение позволило Рэпу уловить странное присутствие чего-то живого.

– Ну и ну! – воскликнул волшебник. – Зачем волшебнице Севера понадобился дракон?

Блестящая Вода обернулась к нему. Язычок пламени на ее плече стал ярче и прильнул к плечу, словно боясь свалиться.

– Это подарок! – пронзительным голосом объяснила она. – Разве она не чудо? Я назвала ее Прелестью. Ее подарил мне Литриан.

Явное безумие волшебницы встревожило Рэпа. Но Зиниксо как ни в чем не бывало подбоченился и подался вперед, усмехаясь гостье.

– Как мило! Никогда не слышал, чтобы Юг кому-нибудь дарил драконов. Неужели этот исключительный подарок скрепил какую-нибудь тайную сделку?

– О нет! – захихикала старуха. – Нет, нет, нет! Он знает, что нравится мне, вот и все. А такие огненные птенчики бывали у меня и прежде – задолго до того, как ты родился, сынок. Она совсем малютка, только что вылупилась. Знаешь, держать их при себе можно совсем недолго! Или понадобятся слишком широкие плечи!

Она вновь зашлась в визгливом хохоте и погладила язычок пламени, словно котенка. Пламя стало голубым, и Рэп почувствовал, что оно мурлычет. Дальновидение было тут ни при чем – просто помогло то, что он хорошо понимал животных. По-видимому, пламя было живым или достаточно живым, чтобы Рэп понимал его чувства, но ощущение было горьковатым и чужим, со странным металлическим привкусом. Рэп поспешил забыть о нем.

Но забыть истории о драконах и металле ему не удавалось, а здесь, в этом строении, должно быть немало металла. Гвозди, фонари… он поднял голову и взглянул на фонари., покачивающиеся на ветру. Они выглядели так, словно были сделаны из золота или по крайней мере отделаны им. Еще хуже: в сказках говорилось, какие страшные события происходят, когда драконы находят золото.

– Ну, посмотрим! – Волшебница повернулась и огляделась. – Я не бывала здесь со времен Хо-Илта. Мало что изменилось – судя по виду, мебель та же самая. Мы ели манго на вот этом диване и обменивались заклятиями страсти. Где это ты… А, Птица Смерти! С тобой все в порядке, дорогой?

Тяжело ворочая ногами в просторных башмаках, волшебница сошла с коврика и направилась к Маленькому Цыпленку, который застыл в кресле, в недоверии широко раскрыв рот и глаза.

Зиниксо вздрогнул, словно от удивления.

С невероятным проворством волшебница обернулась, и пламя на ее плече на миг стало оранжевым.

– Прекрати сейчас же! – велела она, – С гостями так не обращаются!

Последовала пауза. Волшебник обнажил зубы, напоминающие ряды могильных камней. Он затвердел, как гранитная глыба, и его юное лицо влажно заблестело в свете раскачивающихся фонарей. Щеки побледнели как мел.

Внезапно он превратил гримасу в циничную и хищную улыбку и шутливо поклонился, не сводя глаз со старухи.

– Разумеется, бабуля. Но и сама будь осмотрительнее.

– Еще бы! – отозвалась Блестящая Вода. – А это… – Малыш дракон вспыхнул зеленым огнем и вспорхнул с ее плеча, беспорядочно трепеща огненными крыльями. – О, будь осторожна, Прелесть!

Дракончик облетел вокруг комнаты на высоте человеческого роста, словно обследуя ее. В конце концов он закружился над Рэпом. Огненный птенец был легким, почти невидимым, но Рэпу подумалось, что предметы в форме дракона ему попадаются чаще, чем какие-либо другие: иногда он становился похожим на звезду, иногда – на птицу или бабочку, а еще чаще оставался просто пятном света.

Волшебница сунула в рот два пальца и пронзительно свистнула. Прелесть приобрела тревожный желтый оттенок и зигзагами вернулась к ней на плечо. Воркуя, старуха принялась поглаживать дракончика, пока тот вновь не стал голубым. При этом невыносимое напряжение в комнате слегка рассеялось. Оотиана и Распнекс обменялись озадаченными взглядами.

Затем волшебница словно в первый раз заметила Распнекса.

– Что я хотела сказать? – пробормотала она. Гном заморгал и пожал плечами.

– А, вот что! – вспомнила она. – Мы прежде не встречались, юноша?

– Пять минут назад мы говорили через зеркало.

– Вот как? – Она обвела взглядом комнату и нахмурилась при виде Оотианы. – А ты не Урмунтра или как там ее звали?

– Я ее праправнучка, ваше всемогущество.

– О Боги и смертные! – Блестящая Вода печально покачала головой, и еще одна прядь волос вырвалась из-под гребня. – Уже поздно, верно? Всем пора спать. – Она неуверенно двинулась в сторону пальмы в горшке, а затем присела. – Добрый вечер, сенатор.

Вероятно, там и вправду скрывался невидимый сенатор. В этом сумасшедшем доме не было ничего невозможного.

– Наконец волшебница соизволила обратить внимание на Зиниксо.

– А ты кто, парень?

– Ты прекрасно знаешь, кто я, мешок с вонючей требухой! Прекрати ломать комедию! – Он обошел вокруг волшебницы и указал на Маленького Цыпленка пальцем с обгрызенным ногтем. – Скажи, какое тебе до него дело?

Несколько минут Блестящая Вода молча моргала, глядя на пленника, а затем просияла, показав полный рот огромных гоблинских зубов, блеск которых не соответствовал ее остальному виду.

– Птица Смерти! Я отправила его куда-то в надежное место. Не припомню куда. Разве сходство не поразительно?

– Какое сходство? – Зиниксо напоминал туго натянутую струну, держался настороже, как кот, и с каждой минутой все больше выходил из себя.

– С Кровавым Крылом, моим старшим братом. Когда тот был в таком же возрасте.