Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Перл-Харбор. 1921 - 1943 гг. - Хироюки Агава

То, что его «слегка волнует», уже случилось. Атака проведена американской ударной группой под командованием вице-адмирала Уильяма Ф. Хэлси в составе двух авианосцев, «Энтерпрайза» и «Хорнета», четырех крейсеров и восьми эсминцев. В налете участвовали шестнадцать бомбардировщиков «Б-25» с «Хорнета» под командой Джеймса Дулитла.

Двухмоторные среднего радиуса действия бомбардировщики «Б-25» американской армии могли взлетать с палуб авианосцев, но не приземляться там же, поэтому после бомбежки самолетам предстояло лететь до континентального Китая и садиться на аэродроме, находящемся на территории под контролем войск Чан Кайши. Идея использования армейского персонала и больших армейских бомбардировщиков на авианосце для осуществления налета еще никому не приходила в голову, по крайней мере в Японии. Для самой американской ударной группы это военная хитрость, вызванная крайней необходимостью: на данном этапе ничто не происходит безнаказанно, в отличие от последних этапов войны, и таким способом можно запускать самолеты над морем на удалении достаточном, чтобы гарантировать безопасность флота.

В 6.30 утра «Нитто-мару», патрульное судно номер 23, находившееся к востоку от острова Хонсю, сообщило по радио, что встретилось с двумя американскими авианосцами в 650 морских милях к востоку от Ирозаки. Однако обычно считалось немыслимым, чтобы самолеты морского базирования совершали рейд на Японские острова с такого удаления, и Япония формально продолжала «вести наблюдение» за противником, когда произошло совершенно неожиданное: «Нитто-мару», номер 23, случайно потоплен американским крейсером «Нэшвилл».

Эскадрилья бомбардировщиков Дулитла после взлета в 668 морских милях от Токио разделилась на несколько групп, которые атаковали не только Токио, но и Кавасаки, Йокосуку, Нагойю и Кобе. «Энтерпрайзу» поручили охранять саму ударную группу, и ни один из его самолетов не полетел на Японию. Как только шестнадцать «Б-25» взлетели, флот начал уходить на восток. Налет Дулитла нанес не особенно большой материальный ущерб, и японцы сочинили каламбур: этот рейд был скорее «do-nothing» («ничего не делать»), чем «do-little» («сделать немного»); но психологическим эффектом нельзя вовсе пренебречь. В письме от 29 апреля — после налета — к той же Ниве Мичи (она получила и приводившееся выше письмо) Ямамото пишет: «Мне причинила страдания весть, что на Токио все-таки произведен налет. Конечно, это трудно назвать настоящим налетом, но думаю, этого как раз достаточно, чтобы население Токио поняло, что нужно менять нынешнее настроение».

В действительности сам Ямамото тоже, видимо, в шоке. В письме Коге Минеичи от 2 мая он признается: «Относительно рейда 18 апреля у меня такое неловкое чувство — будто поймали дремлющим в уверенности, что все под контролем. Пусть даже ущерб невелик, все равно это позор, что они осквернили небо над столицей и при этом ни один вражеский самолет не сбит. Это яркая иллюстрация пословицы — „плохая атака лучше самой искусной защиты“».

Даже после того, как морской генеральный штаб дал согласие на операцию «Мидуэй», дата и время ее начала все еще официально рассматривались, но после налета дату перенесли вперед, — по крайней мере аргументов в пользу откладывания операции уже не слышно.

Утром того дня, когда состоялся налет Дулитла, японская ударная группа под командой Нагумо Чуичи завершила операцию в Индийском океане и на пути домой достигла точки, где, проходя через канал Баши, скоро можно увидеть берег Тайваня. Три месяца прошло с тех пор, как офицеры и матросы ступали по родной земле. Что бы ни думали о способностях самого командующего, но флот Нагумо в течение четырех с половиной месяцев после Пёрл-Харбора вел боевые действия с бесспорной и поразительной смелостью. Он проплыл в общей сложности пятьдесят тысяч морских миль. При этом вначале направился на юг, где совершил воздушный налет на Рабаул и Порт-Дарвин; затем двинулся в центральную часть Тихого океана для преследования ударной группы врага, совершившей перед этим нападение на Маршалловы острова; наконец, проник далеко на запад, в Индийский океан, где произвел налет на Коломбо и Тринкомали на Цейлоне.

Как бы там ни было, в этих победах противник сопротивления почти не оказывал. Например, британский авианосец «Гермес» вне пределов гавани Тринкомали потоплен 9 апреля в течение пятнадцати минут с того момента, как лейтенант Егуса Такасиге, командир атакующей группы, объявил боевую тревогу; не только «Гермес», но и эсминец и крупное торговое судно исчезли под волнами.

И однако, Фучида Мицуо утверждал, что во время всех этих операций он часто с беспокойством задавался вопросом: а идет ли дело так, как нужно? Его не покидала мысль, что, пока они воюют с менее значимыми врагами, самый сильный и наиболее важный противник — американский флот — предоставлен самому себе.

Не нравилось ему и как осуществляется руководство Объединенным флотом. Если необходимо, координируя операции на основе широкого обзора военной ситуации, поддерживать тесную связь с морским генеральным штабом, почему бы тогда не оставаться на берегу, как командующий и штаб Тихоокеанского флота США? Если есть идея, что главнокомандующий должен вести свои корабли в сражение, пусть Ямамото и его офицеры разделят судьбу с ударной группой. Ничего толком не делать, но находиться на борту самого большого в мире линкора «Ямато» на якоре в Хасирадзиме — просто пустая трата японских сил. Многие из авиаторов и правда весьма презрительно называли «Ямато» и другие линкоры «хасирадзимским флотом».

Так или иначе, факт: цель операции в Пёрл-Харборе состояла в том, чтобы задержать американский флот в этой гавани на шесть месяцев, однако главные японские силы, включая «Ямато» и «Нагато», едва ли снимались с якоря в течение полных шести месяцев до начала операции «Мидуэй». Единственная разница между двумя сторонами — одна понесла потери, а другая нет; но обе схожи в своей неподвижности и бесполезности.

«Да, ежедневно проводились артиллерийские стрельбы из пушек главного калибра в Хасирадзиме, — продолжает Фучида, — но, черт возьми, думали ли они, в кого собираются стрелять?»

Флот Нагумо по пути домой через канал Баши после налетов на Коломбо и Тринкомали получил сообщение о появлении авианосца США к востоку от Хонсю и о рейде на Токио. По приказу на всех парах устремился в атаку, но оказался слишком далеко, чтобы нагнать противника. Группа Хэлси резко изменила курс и исчезла на востоке, поэтому на кораблях Нагумо отменили повышенную боеготовность и суда вернулись в свои порты.

Флот устал и нуждался в срочной смене экипажей, основательном отдыхе и ремонте, но оказалось, что он вернулся в Японию после трех месяцев плавания только для того, чтобы узнать о плане операции «Мидуэй» и скором отплытии — опять на восток. Из южных морей вернулись также тяжелый крейсер «Атаго» и другие корабли под командованием вице-адмирала Нобутаке, — вернулись и тоже впервые услышали об операции «Мидуэй».

Время начала операции уже установлено, не остается почти никаких шансов потребовать либо переноса начала, либо изучения плана, чтобы подвергнуть сомнению его целесообразность. Ударная группа, которая уже участвовала в настоящей войне, наверняка испытывала глубокое разочарование и тяжелые предчувствия. К достоинствам планируемой операции принадлежало, однако, то, что она предполагала серьезную возможность артиллерийской дуэли в открытом море с заклятым врагом — американским флотом. В каком-то смысле этому придавалось даже большее значение, чем захвату самих островов Мидуэй; это наиболее желанный вид сражения, и никто в непобедимом пока флоте Нагумо, кажется, ни на момент не сомневался, что они без труда разобьют противника.