Рыцарь из преисподней - Наталья Игнатова

– Вот так кое-кто и пал, между прочим. Самоопределился, увидел женщину, и все.

– У тебя-то наоборот. Сначала было все, потом увидел женщин, пора самоопределяться.

Марийка двинула его локтем в бок, и Артур, лязгнув зубами, заткнулся.

И правда, сложную тему задели. Демон куда строже относится к заповедям и наверняка был прав. Только вот Артур так и не смог поверить, что Бог дал мужчинам и женщинам радость плотской любви только для того, чтоб запретить радоваться. Пусть его, Демона, бесполый он все равно только условно. Во всем остальном нормальный мужик, и сам о себе думает, как о мужчине. Иначе заглядывался бы не только на девушек, но и на парней.

– Скоро синий снийв, – Марийка смотрела в небо, – будут фейерверки. Себеста тоже привез целую кучу. Волшебных. Я даже не знаю, где он такое добывает. Вы видели, сколько людей приехало специально на освящение? Я даже не знала, что нас уже так много.

– В Оссис приедет меньше, – предрек невесть откуда взявшийся Себеста, не иначе явился, как фейри, стоило помянуть его имя, – в Оссисе климат не тот, дожди все время и мошка с комарами.

Демон пожал плечами и огляделся.

– Там тоже море есть. Себеста, а ты откуда знаешь, что Ашукьяхар как раз и пал из-за женщин?

Себеста хмыкнул:

– А я и не знаю. Но гаже Оссиса княжеств нет. И храм мы там достроим в ашукьяхаре, так же как здесь достроили в даалнаму.

– Значит, комаров не будет, – утешил Артур.

Названия месяцев по именам князей, это было удобно, кто же спорит. Но совпадения настораживали. Храм, достроенный в месяц даалнаму во владениях Даалнаму. Храм, достроенный в месяц ашукьяхар во владениях Ашукьяхара.

Артур не удивился бы, окажись, что по плану все храмы во всех десяти княжествах будут достроены в месяцы, носящие имена правящих там князей. Самому факту совпадений не удивился бы. Но хотелось знать причины.

Демон прав насчет моря. Оно есть и здесь, и в Инамии в Оссисе, и скалы, на которых выстроена Вирра, стоят по колено в морских волнах. Море наполняет пещеры в подземном Файху, столице Рэваха; Делицци, главный город Кеффы, вообще построена на острове, а Киусату, уникальный город, площадью двенадцать миллионов километров, омывается океаном с трех сторон, и место для храма в нем выбрано на самом конце длинного мыса. Есть ли княжества, где столица не была бы на морском берегу? Да. Иду и иногда Хуол, когда небесная часть его столицы, Келос, не парит над океаном, а курсирует над материковой частью княжества. Но часто ли такое бывает?

Даалнаму еще один князь, который всегда с людьми. Так же, как Луна, правительница Уэлана, так же, как Аташ, правитель Иду, и Геркем, владыка Рэваха. Луна – светило, единственное в Ифэренн, Аташ – огонь, Геркем – земная твердь, а Даалнаму – великий океан. Нет ни неба, ни звезд, ни солнца. Бог создал их, и они остались верны Ему. В отличие от этих, падших.

Теперь на самом большом из островов Мару на земле, воплощении Геркема, окруженный морем, воплощением Даалнаму, под невидимой днем луной стоял дом Господень, и ни земля, ни море, ни луна, ни даже бешеный огонь Аташ не могли причинить ему вред. Если только их силой не воспользуются люди.

Люди… они могли быть светлы как ангелы, они были страшнее демонов. Бог защищал их от демонов, защищал от вампиров, но не защищал друг от друга. Они знали правила и, в отличие от демонов и вампиров, могли их соблюдать. Просто не хотели. И Господь принял их выбор.

В десяти княжествах строились христианские храмы, в одиннадцати княжествах христианство было вне закона. Так же, как людей, ушедших в Стада вампиров, христиан лишили человеческих прав, они больше не были подданными князей, они сами выбрали другого господина. И князья приняли их выбор.

То, что Бога нельзя выбрать, можно лишь вернуться к Нему, было оставлено без внимания. Князья вернуться не могли и не собирались позволять это людям. Зависть не худший из пороков, но все же очень неприятный. У князей, впрочем, и весь остальной набор присутствовал. Первые среди падших, они сами пороки и создали.

Артур не мог их ненавидеть. Должен был, наверное, но не получалось. Впрочем, он и насчет того, что должен, сомневался. Какая уж там ненависть, их жалеть надо, закосневших в упорстве, в осмысленной безнадежной злобе, осознающих ужас и необратимость своего выбора, неспособных раскаяться.

Они не могли сожалеть, потому что знали, что поступили правильно. Безвыходная ситуация. Люди никогда не окажутся в такой. Неудивительно, что князья завидовали.

Удивительно было то, что делали люди. Не христиане. Те люди, что были добрыми соседями принявших христианство, те, что работали вместе с ними, чьи дети ходили в те же школы, обычные люди. Они могли быть светлы как ангелы… Могли. Но для них это было слишком сложно.

Сообщения приходили из всех княжеств, со всех концов Ифэренн. Каждую неделю. Десятками. Последнее было из Киусату.

Настя и Хамира Гладышевы, ученицы четвертого и шестого классов. Настю во время урока физкультуры старшеклассники повесили на веревке для лазанья, повесили высоко, и веревка была толстая, Настя умерла не сразу. Старшеклассники устроили соревнование для малышей: кто допрыгнет, чтоб дернуть девочку за ноги так, чтоб сломать ей шею. Ее сестру Хамиру в этот же день сбросили с крыши школы. Целились попасть на ограду, хотели знать, можно ли таким образом сломать позвоночник. Хамира упала в кусты по ту сторону, кое-как добралась домой. Родители, еще не осознавшие, что они больше не люди, пытались звать врачей, пытались добиться защиты у арханов. Им повезло, их просто убили. Хамиру забрали соседи, семья Даунингов. Муж, жена, трое своих детей… они могли позаботиться о девочке. К тому времени, как об этом узнали другие христиане Киусату, к тому времени, как известия дошли до Карешты, парализованная Хамира стала игрушкой для всего квартала. Стоило это недорого, но из-за количества желающих деньги получались приличные.

В Киусату можно было отправить рыцарей, их хватило бы, чтоб дать бой хоть всей киусатской архе: рыцарями стали почти все арханы Эсимены, а кто не стал, те лишь ждали, когда придет их очередь принять крещение. Они рвались туда. Первые христиане Ифэренн, они понимали, что нельзя мстить, нельзя держать злобу, что нужно прощать. Сменятся поколения, прежде чем заповеди станут формальностью, а пока их соблюдали со всей честностью и изо всех сил. Но они были арханами, защитниками, знали свой долг, и долг требовал наказать преступников. Артур сам когда-то не знал шестой заповеди, понятия не имел, что она есть. Не было заповеди «не убей», была: «защищай», так что эсименских арханов, первых рыцарей Храма, он понимал, как понимал себя тогдашнего.

И в Киусату поехал сам.

Взял с собой Демона; тот, во-первых, не отстал бы, во-вторых, мог попробовать помешать Альберту, вздумай тот не вовремя выйти на связь. Создавать помехи Демон умел прекрасно, будто это единственное, что осталось ему от зловредной сущности, зато уж осталось в такой концентрации, что разведи каплю на ведро, вылей на землю, и оттуда еще десять лет никуда не дозвонишься. В том, что Альберт, узнай он о судьбе Гладышевых, не оставит от квартала камня на камне, и будет большой удачей, если не возьмется за весь город, Артур не сомневался. В том, что Демон не сделает ничего, кроме того, что ему скажут, тоже был уверен. Не умел Демон сочувствовать, не понимал, о чем жалеть. Для него все было даже проще, чем для Артура. Одна из девочек на Небесах вместе с родителями, вторую нужно забрать. И все. Он тысячелетиями наблюдал за людьми, и не ужасался человеческой жестокости, и не удивлялся человеческому милосердию.