Путь смертных - Амброуз Перри

Грейсби обращалась к нему «Джонни», и Битти попросил Рейвена называть его только по имени. Он, конечно, утверждал, будто подобное отсутствие формальностей поможет нервной пациентке расслабиться, но теперь было ясно: он всего лишь не хотел, чтобы они поняли, что знают его под разными фамилиями.

Уилл вспомнил, как непринужденно Джон и миссис Грейсби сидели рядышком, как он надавил на нее, когда она проявила неуверенность относительно операции. Он вдруг понял, что Битти вполне мог решиться на избавление от собственного ребенка.

И, однако же, не это заставило Рейвена задохнуться от шока.

Симпсон узнал все это от самой пациентки, потому что Грейсби вовсе не была мертва.

Уилл выбежал на тротуар и увидел, что древний возничий Флинта куда-то исчез. Быть может, по пути сюда они проезжали мимо особенно уютного кладбища и он отправился туда с целью обосноваться.

Рейвен повертел головой налево, направо, надеясь увидеть возвращающихся Симпсона и Ангуса. Но вокруг были лишь мрак и туман.

Уилл понятия не имел, как управлять экипажем – или ездить на лошади; ему не оставалось ничего другого, как бежать. И он побежал на восток вдоль по Куин-стрит, надеясь, что сможет поддерживать темп всю оставшуюся дорогу. Шраб-хилл был почти на таком же расстоянии отсюда, какое ему пришлось преодолеть, когда он обнаружил дохлых кроликов в лаборатории профессора Грегори.

Вспомнив об этом случае, Рейвен подумал, что, может быть, опять переоценил опасность – как тогда, когда оказалось, что Сара случайно уронила за буфет пузырек с ядовитым препаратом. У Битти не было причин усомниться, что горничная явилась к нему с расспросами исключительно ради Мины, не имея ни малейшего представления о его более страшных тайнах. Так что, возможно, он просто отошлет ее назад, отчитав за то, что она усомнилась в его словах и вообще имела наглость его проверять.

В конце концов, Сара и вправду не имела обо всем этом ни малейшего представления, а то никогда не пошла бы к нему.

Но на бегу пришла мысль, что Битти мог этому не поверить. Он же узнал Рейвена в доках под окнами «Кингз Варк», понял, что тот что-то заподозрил, и повернул назад, чтобы убить Спирса. Могло ли случиться, что он заметил и Сару и понял, что она – та самая горничная, которая ищет встречи с мадам Аншу, что она играет роль приманки?

По Хоуп-кресент Уилл бежал задами, решив пожертвовать светом уличных фонарей, чтобы подойти к коттеджу доктора со стороны черного хода. Стучаться в переднюю дверь не стоило: Битти уже знал, что Рейвен представляет угрозу. Нужно было постараться застать его врасплох.

Уилл тихо прокрался к задней стороне дома, осторожно выбирая, куда поставить ногу в тусклом свете, лившемся из заднего окна. В окне никого не было видно; ни движения, ни голосов. Рейвен предпочел бы услышать, как они кричат друг на друга.

Он подобрался поближе, под самый подоконник, а потом осторожно выпрямился и заглянул в комнату. Все расчеты и мысли о скрытности мигом вылетели у него из головы, потому что на полу он увидел распростертое тело Сары.

Уилл бросился к черному ходу, готовый с ходу снести дверь с петель, если она окажется заперта. Но дверь была открыта. Он вбежал в дом, не думая о шуме, и, пробегая через кухню, мельком заметил рядом с чайником пестик и ступу с остатками белого порошка на мраморном краешке.

Еще из коридора он заметил руку Сары, которая виднелась из-за распахнутой двери кабинета Битти. Рейвен бросился к ней, будто его толкали в спину. Когда он уже почти подбежал к двери, в голове его будто что-то взорвалось.

Что-то очень тяжелое ударило его прямо в лицо, с размаху. От удара он пошатнулся, в глазах потемнело, помутилось в голове. Перед глазами мелькнул Битти, в руках у которого была кочерга или какая-то палка. На Уилла опять обрушились удары – по основанию позвоночника, по ногам, по голове. Он упал на пол ничком, и тут еще один удар, в бок, практически вышиб из него дух. Рейвен был совершенно беспомощен.

Битти, пригвоздив его к полу коленями, принялся связывать ему запястья бечевкой. Делал он это с такой ловкостью и быстротой, что избитый заподозрил: он далеко не первый, кого связал этот тип.

Уилл попытался приподнять голову, но кровь затекла ему прямо в правый глаз. Левым он все еще видел Сару, лежавшую на ковре в нескольких футах. Она была совершенно неподвижна. Для нее бечевка не понадобилась.

Уилл заплакал бы, но никак не мог вдохнуть.

Над ее телом он увидел ряды полок с анатомическими образцами, заспиртованными в банках. Даже в его состоянии Рейвена поразило, что в этой коллекции было что-то не так, но что именно, он понял не сразу.

А потом сообразил: ничего.

Большинство медиков держали у себя образцы органов, пораженных болезнями, наряду со здоровыми, стремясь изучить редкие и серьезные заболевания.

Все образцы Битти выглядели совершенно здоровыми.

– Ты убил их, – проговорил Уилл, стоило ему обрести голос.

– Кого убил? – спросил тот довольно раздраженным тоном.

– Столь многих. Женщин, которые принимали твои пилюли. Ты обрек их на медленную и мучительную смерть, и тебе было на них плевать. Женщины, которым ты делал аборт, умирали так же медленно. Их ты тоже убил.

Рейвен опять поглядел в сторону Сары, надеясь увидеть хоть какое-то движение. Его не было.

– И ты убил Сару.

– Так и есть, – ответил Битти, будто это был какой-то пустяк.

Уилл не мог найти слов от снедавших его горечи и гнева.

– Господи, Битти… Единственная женщина, которую ты не убил, это Кэролайн Грейсби. И все же ты сказал, что ее убил я… Ты что же, думал, я никогда не узнаю?

– Как ты верно предположил, мне было плевать. Но я знал, что, поверив в это, ты будешь мне подчиняться, может, даже заискивать передо мною, как ты это делаешь перед этим надутым, эгоистичным болваном, на которого работаешь.

– Эгоистичным? Разве это не ты убил Сару, Роуз и Спирса, только чтобы заставить их замолчать?

– Печальные жертвы, да, но они сами меня вынудили. Я на грани поразительных открытий, которые принесут всем неисчислимые блага. Если б мой труд пошел насмарку из-за какой-то горничной или кабатчика, это была бы катастрофа.

Убедившись, что запястья связаны достаточно надежно, Битти перешел к лодыжкам.

– Ты же, напротив, не станешь для мира большой потерей. Из тебя не вышел бы хороший доктор, Рейвен. Ты позволяешь сантиментам мешать работе. Сантименты и сочувствие к пациенту… Чтобы преуспеть, необходимо уметь отстраняться, а ты, по моим наблюдениям, делать этого не умеешь, и поэтому тебе вряд ли когда удалось бы подняться выше санитара.

– Отстраняться? Ты используешь людей для своих экспериментов. Ты отравил этих женщин. Мало тебе было наживаться на их злосчастье, продавая им бездейственные пилюли за огромные деньги? Ты обрекал их на мучительную смерть – только для того, чтобы они не вернулись к тебе за деньгами?