Леди в наручниках - Оливия Голдсмит

Дженнифер взяла свою любимую бежево-розовую помаду и вспомнила карминовую «Адоб», которую Тереза одолжила ей в тюрьме.

— А Ленни с тобой идет? — подозрительно спросила Шер.

— Нет, не идет, — ответила Дженнифер. — Я должна сделать это сама. Но если бы мне потребовалась помощь, я бы позвала вас обоих.

— Ты меня обманываешь!

— И это говорит женщина, которая занималась любовью с моим бывшим женихом, — парировала Дженнифер.

Она взяла сумочку и решительно направилась к двери.

В кабинете Дональда ничего не изменилось, как не изменился и он сам. Том, бледный и напряженный, сидел у окна, а Дональд, как всегда, откинулся на спинку кресла и положил скрещенные в щиколотках ноги на журнальный столик. Дженни почему-то казалось унизительным смотреть на его подошвы, хотя раньше ничего подобного она не испытывала.

— Хочу сразу сказать, что я принимаю тебя исключительно из любезности, — заявил Дональд. — Том передал мне твои требования, и я хочу, чтобы ты поняла, Дженнифер: у тебя нет никаких оснований для подобных заявлений, и я не позволю тебе меня шантажировать. Если ты хочешь что-то сказать, у тебя есть десять минут, потом у меня важное совещание.

Дженни пожала плечами.

— У меня нет ни передатчика, ни магнитофона, — ответила она, — так что ты зря стараешься, Дон. Давай перейдем к делу. Не знаю, записываешь ли ты этот разговор, но я не собираюсь шантажировать тебя. Ты прекрасно знаешь, что мы с тобой заключили соглашение. Я взяла на себя твою вину, и ты обещал за это заплатить.

— Дженнифер, я не совершал ничего противозаконного, — возразил Дональд. — Ты прекрасно это знаешь.

— Дон, оставь эти речи для Комиссии по ценным бумагам. Ты мне должен оклад за восемнадцать месяцев, наградные за два Рождества и начальный взнос на новую квартиру. Последнее ты мне не обещал, но поскольку, пока я сидела в тюрьме, цены поднялись, я добавила этот пункт в виде компенсации.

— Что еще? — деловито спросил Дональд.

— Пусть он уберется отсюда, — сказала Дженнифер, кивнув на Тома.

— Ты хочешь, чтобы я его уволил? — спросил Дональд, равнодушно глядя на своего адвоката.

— Как?! — вмешался Том, но никто не обратил на него внимания, словно его уже тут не было.

— Пока нет, хотя мысль интересная, — спокойно ответила Дженнифер. — Пока пусть выйдет из кабинета.

— Это необходимо?

— Дональд, как твой адвокат, я настаиваю… — начал Том.

— Заткнись, — равнодушно бросила ему Дженнифер. Она смотрела прямо в глаза своему бывшему боссу. — Это не обсуждается.

Том снова попытался возражать, но Дональд отмахнулся от него, как от назойливой мухи. Том неохотно поднялся и медленно вышел, бросив на Дженнифер взгляд, полный ужаса. Несмотря на всю ее радость, девушке удалось сохранить серьезное выражение лица.

Наступило тяжелое молчание. Раньше ей не удалось бы выдержать такую паузу в разговоре с боссом. Но сейчас она знала: первым заговорит тот, чьи позиции слабее.

— Хорошо, Дженнифер, — начал Дональд. — Я не говорю, что согласен удовлетворить твои требования, но готов тебя выслушать.

— Я расцениваю это не как мои требования, — спокойно объяснила Дженни. — Я расцениваю это как возможность выбора для тебя.

Она достала из сумки целую пачку документов и положила их на край столика так, чтобы ему пришлось убрать ноги, если он хотел ознакомиться с бумагами. Дональд внимательно прочел все, и на его всегда непроницаемом лице игрока в покер отразилось беспокойство.

— Это все, что у тебя есть? — спросил он.

— Нет, конечно, — обрадовала его Дженнифер.

Она рассказала ему об информации, собранной Шер, и о преступлениях, которые мог засвидетельствовать Ленни Бенсон и другие.

— У нас был доступ ко всем документам и к твоему компьютеру, — добавила она. — В последний год ты очень неаккуратно вел дела через Питера Гранта. — Она передала ему записи сделок. — Комиссия обязательно этим заинтересуется рано или поздно.

Дональд прочел записи.

— Но это не мои сделки!

— Но ведь и я тоже не совершала преступления, за которое отсидела, — терпеливо, как ребенку, объяснила Дженнифер. — Смотри, здесь стоит твоя фамилия, твой номер социального страхования и твой пароль. Кстати, как поживает Грендел?

— Моя собака? — удивился он.

Наконец-то она заметила в его глазах искорки понимания.

— И много еще материалов у тебя в запасе? — спросил Дональд.

— Достаточно, — ответила Дженнифер.

На самом деле эти документы были последними, однако блеф подействовал.

— Дженнифер, ты понимаешь, что деньги — не проблема. Что ты хочешь еще?

Тогда она протянула ему еще один листок — главный для нее.

— Помилование губернатора для этих женщин. Здесь все, что нужно: их номера и приговоры.

Дональд быстро пробежали глазами список.

— Послушай, Дженнифер, одна из этих женщин — убийца. Я даже для тебя не смог добиться помилования.

— Но ты ведь и не пытался, — парировала она. — Кроме того, с тех пор прошли выборы. Сказать тебе, на чьи деньги проводилась избирательная кампания?

После этого Дональд сдался окончательно.

— Ладно. Но это все? — спросил он.

— Еще одно, — улыбнулась Дженни.

Дональд молча ждал.

— Это касается Тома.

— Мне это совсем не нравится, Тереза, совсем не нравится! — сказала я, глядя на листок бумаги, который держала в руках. — Думаю, нас ожидают очень плохие новости.

Тереза получила точно такую же бумажку. Это был вызов в контору Хардинг. Не официальная повестка, как вызов в суд, а просто записка. Я виделась с Гвен каждый день, и ей не нужно было вызывать меня в контору, чтобы что-то мне сообщить. Но в моих руках почему-то оказалась эта записка.

— Никогда не надо волноваться раньше времени, — заявила Тереза.

Только ее поучений мне не хватало! Тут к нам подошла Зуки с Кристиной на руках и протянула мне такую же бумажку.

— Как ты думаешь, что это значит, Мовита? — спросила она.

Именно этого я и боялась.

— Значит, ты тоже получила? Если так, то, скорее всего, это касается Кристины. Девочке вот-вот исполнится год, и ее больше нельзя будет здесь держать.

— Только не это! — заплакала Зуки.

— Ты уверена? — спросила Тереза.

Я сама с трудом удерживалась от слез.

— Мы должны что-то придумать, — сказала я.

— Послушай, но почему тогда Хардинг вызвала нас с тобой? — не унималась Тереза.