Игра со Зверем. Шах королю - Алена Алексина

– Ни разу. – Плясунья рассмеялась. – Подумай сама – он всегда был рядом. Всегда-а-а.

– Замолчи!

– Ей надо знать! – резко повернулась к сотнику лесная дева. – И, поверь мне, я никогда ничего не говорю просто так! Я сняла с нее заклинание, которое ты наложил, потому что оно было лишним. Я следила за ней и отправила той ночью к Амону, чтобы он понял, как скучал. И все это я делала, – голос богини возрос почти до крика, – не просто так! Поэтому молчи, демон.

Она снова обернулась к раздавленной полученным знанием собеседнице и продолжила:

– Не бойся, малышка. Все хорошо. Я скажу тебе две вещи… одну для того, чтобы ты не задавала себе глупых вопросов, а другую… как совет. Первое. То, что ты тянешься к квардингу, возвращаешься к нему каждый раз, живешь им и дышишь, не вызвано ни колдовством, ни даже тем, что он стал твоим хозяином. В тебе течет кровь демонов. И голос ее стал сильнее после… обряда, связавшего вас.

– Тьма… – прошептал Тирэн.

– Эта кровь делает тебя своей в глазах драконов, а обряд, вступивший в силу, не позволит более никому читать твои мысли.

– Вступивший в силу?

– Позже узнаешь. – Богиня подошла вплотную к девушке и, склонившись, что-то прошептала ей на ухо.

Та с недоумением посмотрела на Плясунью.

– Поверь, девочка, это дельный совет.

И, еще раз улыбнувшись, лесная красавица исчезла – мерцающие искры растворились в легком облаке тумана, а когда облако рассеялось, поляна оказалась пуста. Кэсс какое-то время стояла неподвижно, а потом резко повернулась к демону:

– А теперь объясни, что ты делал? Совсем ума лишился?!

Невероятно, но тот смутился, и на смуглом лице отчетливо обозначился румянец.

– Тир…

– Я… – откашлялся сотник, – нюхал тебя.

– ЧТО?!

– Я пытался понять, почему дракон не напал на нас, несмотря на то что ты человек. Но чем больше вдыхал твой запах, тем… Бездна, я просто не мог его понять, и это чуть не свело меня с ума! Если бы не Плясунья, никогда не догадался бы…

– Почему? Мне об этом даже Шлец говорил… – растерялась девушка. – Почему для тебя это такое потрясение?

– Ну, наверное, потому, что мне об этом Шлец не говорил и, несмотря на то что у меня все отлично с обонянием, твой запах я разгадать не смог. Он будто… прячется! – Наставник мотнул головой, словно отгоняя странные мысли, и подошел к ученице:

– Надо лететь. Опоздаем.

Ниида посмотрела на него с подозрением, но все-таки без возражений обняла за шею, когда спутник подхватил ее на руки и взмыл ввысь.

– Прости, что ударила, – шепнула она и окончательно расслабилась, когда широкие плечи затряслись от смеха.

Оставшийся путь демон пролетел, почти не останавливаясь, взбадривая себя заклинаниями и иногда бросая задумчивый взгляд на девушку, уютно устроившуюся у него на руках. Она спала, дыша безмятежно и ровно. Спокойная, нежная… чистая. Даже Амон не смог изменить ее, озлить, растлить, при всей его жестокости и звериной хищности. Тирэн по-своему восхищался человечкой. Он точно знал – никто из этого мира не повторил бы ее поступка. Никто. И сейчас то, что ему следовало сделать, тяжким грузом лежало на сердце.

Демон никогда не врал себе, а благодаря матери еще и многое знал о чувствах, поэтому осознавал, что сейчас в его душе поселилась вина.

Прозрачные зеленые глаза всматривались в зыбкую пелену предрассветного тумана. Там, впереди, в сиренево-розовой дымке медленно появлялась черная громада приближающейся столицы. Успел. Даже умудрился вернуться раньше намеченного. Интриган перевел взгляд на спутницу и усмехнулся. Змея.

Мысли понеслись в голове быстрее ветра, и новоявленный квардинг Ада опустился на опушку леса, недалеко от города. Мужчина ласково как никогда провел рукой по нежной щеке доверчиво спавшей сони, и его улыбка стала шире, когда девчонка недовольно поморщилась от этого прикосновения.

Пусть она принадлежит Амону. Пусть верна ему. Пусть их ждут. Было кое-что, что демон должен был получить от Кэсс даже против ее воли. В конце концов, почему нет?

Так вот что такое счастье… Натэль уткнулась лбом в широкое плечо, прикрывая глаза. Демон задумчиво вырисовывал пальцами круги на ее обнаженном бедре. Висок щекотало горячее дыхание. Именно эти минуты блаженствующая бережно складывала в копилку памяти. Никогда прежде после бурных постельных сцен никто не дотрагивался до нее так бережно и в то же время так властно. А Фрэйно мог. И хотя в его прикосновениях вроде и не было того, что принято называть лаской, суккуб, непривычная к подобному, всякий раз замирала. Демону это нравилось.

У нее по-детски приоткрывались губы, и взгляд становился блаженно-отсутствующим, когда он небрежно клал руку на голую спину или задумчиво проводил кончиками пальцев по теплому животу.

А еще (но об этом он не догадывался) сердце девушки обмирало каждый раз, когда тяжелая ладонь ложилась ей на затылок и сильные пальцы мягко зарывались в волосы. Он мог подойти к ней и сделать так в любой момент: когда рабыня копошилась в ворохе одежды, выбирая себе платье, или когда сидела за столом и ковырялась ложкой в тарелке. Как правило, за этим прикосновением ничего не следовало – ни ласк, ни слов, ни улыбки. Демон задумчиво смотрел в синие глаза, словно что-то для себя решая, а потом убирал руку, но Нат после этого долго не могла успокоить бешено колотящееся сердце.

«Не расслабляйся, радость моя!» – мысленно говорила она себе в эти мгновения и возвращалась к прерванному занятию.

Вот и теперь счастливица повторила, как заклинание: «Не расслабляйся!», осторожно высвободилась и стала сползать с кровати. Но всего мгновение назад ласковые руки мужчины вдруг сомкнулись на ее плечах стальной хваткой.

– Хватит выделываться, – сказал Фрэйно, привычным движением положил ладонь на затылок цвета индиго и развернул невольницу к себе лицом. – Мне надоело спать одному.

Девушка на миг съежилась, но тут же попыталась вырваться. Увы. Сегодня хозяин не уступил, как делал это вчера и позавчера… Он искренне не понимал, с чего бы это Персику так приспичило дурить и спать на узкой кушетке в углу комнаты. Не понимал и того, почему она сопротивлялась всякий раз, когда он пытался уложить ее рядом. Мужчина терпел долго – несколько дней, надеясь, что строптивица войдет в ум, но она, похоже, делать этого не собиралась. Поэтому господин решил помочь. Точнее, слегка ускорить процесс понимания того, что его желания следует уважать. Позволять своей рабыне и дальше своевольничать он не собирался.

– Пусти.

– Нет.

– Пожалуйста…

– Нет.

Натэль рванулась прочь, но в мгновение ока была подмята и впечатана в матрас. Демон склонился к жертве, в карих глазах, полных предостережения, тлела звериная искра. Суккуб дернулась, понимая, что преступает грань дозволенного. Человеческая рука, лежащая на ее горле, вмиг стала когтистой и темной, а жесткие пальцы мягко стиснули нежную шею. Девушка замерла, с ужасом глядя на своего мужчину.