Зов Первого Всадника - Кристен Бритен

«Фу ты». — Долгое время она обманывала себя, гоня прочь мысли о Захарии. Да кто она такая, чтобы думать о короле? Надеяться, что он когда-нибудь…

Нет-нет, это просто невозможно. Захарий олицетворяет собой королевскую власть, первый человек в государстве, а она даже не аристократка. Разница в социальном положении создавала непреодолимый барьер между ними. Кариган не раз приводила себе эти доводы и сама же с ними соглашалась — умом… но не сердцем. Глупое сердце отказывалось повиноваться.

«Держись», — приказала она себе. Очень хорошо, что они нечасто пересекались с Захарием. Так гораздо легче сохранять разумную дистанцию.

Девушка уже занесла было ногу, собираясь шагнуть на берег, когда на нее что-то нахлынуло. Такое впечатление, будто память ее внезапно заполнилась чужими воспоминаниями.

…Она стояла во внутреннем дворе какого-то великолепного строения — судя по всему, дворца. День — Божьей милостью — теплый, солнечный. Деревья утопают в цвету, журчат многочисленные фонтаны, украшенные фигурами фантастических существ. Здания, окружавшие площадь, являют собой символы мощи Империи: Казначейство, военные ведомства, Палата лордов, храм Великого Бога. Невероятные по архитектуре и в то же время совершенные в своей красоте, они гордо вздымаются к небесам.

По двору медленно прогуливаются занятые беседой придворные, за ними следуют рабы с солнечными зонтиками и опахалами. Горделивые павлины распускают роскошные перья. Ах, как здесь красиво! Алессандрос с наслаждением наблюдает эту сцену. Он и сам бы с удовольствием задержался, отдохнул в тени цветущих акаций, но… Его ждет Император, он послал за ним и…

— Кариган? — Чья-то рука осторожно потрясла ее за плечо.

— А?

— С вами все в порядке? — спросила леди Эстора.

— Я… — Девушка подняла на нее ошеломленный взгляд. — Что это? Где я?

Аристократка оглядела ее с ног до головы.

— Я бы сказала: там же, где остановились несколько минут назад. Мне даже показалось, что вы обратились в статую.

Кариган почувствовала, что ее рука — левая рука — совсем онемела. Она машинально принялась растирать ее.

— На меня нахлынули воспоминания… Но… это не мои воспоминания… Я не могу ничего такого помнить!

— Вы говорите странные вещи, мой друг. Возможно, вы грезили наяву? — лукаво улыбнулась Эстора.

— Нет. Да. Наверное, вы правы. Очень даже может быть.

Повисло неловкое молчание, которое прервала Эстора:

— Не хотите ли присесть, побеседовать? Сегодня такой чудный день…

В это время колокол на городской башне пробил одиннадцать часов.

— Король! — спохватилась Кариган. — О Боги! Мне надо бежать, он вызывал меня.

— Конечно, — с пониманием кивнула леди Эстора. — Негоже заставлять короля ждать.

Кариган с сожалением рассталась с подругой. Постоянная занятость в последнее время совсем не оставляла ей времени на подобные приятные встречи. Девушка уже и не помнила, когда могла себе позволить просто посидеть и поболтать с Эсторой. Тем не менее, дело есть дело, и король не может ждать.

Она припустила по садовой дорожке, на ходу извиняясь перед удивленными придворными, совершавшими неспешный утренний моцион. Она так разогналась, что едва смогла притормозить перед входом в королевский кабинет, который охраняли двое Клинков. Девушка одернула тунику и, откашлявшись, произнесла:

— Король желал меня видеть.

— В настоящий момент у него посетители, — заметил Эрин, один из телохранителей, — но думаю, он не рассердится, если вы войдете.

Он распахнул дверь, и запыхавшаяся Кариган ступила в мир короля Захария.

Комната была залита светом. Солнечные лучи золотили пушистые ковры ручной работы и дубовую мебель. Стены украшали картины — горы, океан и охотничьи сцены.

Король восседал за массивным столом с мраморной столешницей. Перед ним громоздились раскрытые книги и какие-то документы. Всю заднюю стену занимали стеллажи с книгами и многочисленными коллекциями диковинных раковин, любопытных камней и морских биноклей.

В общем, отметила про себя Кариган, кабинет короля походил на рабочий кабинет ее отца. Солидно, но нет бросающейся в глаза роскоши. Величественно, но не в ущерб удобству, и… сразу видно, что в этой комнате работает мужчина.

Захарий сидел, откинувшись на спинку огромного кресла. Девушке показалось, что лицо короля просветлело при ее появлении. Возможно ли, чтобы он обрадовался? Трудно сказать, поскольку он продолжал вести беседу с посетительницей.

Кариган скромно заняла позицию у дверей. Но когда Старина Брексли — немолодой уже белый терьер — подошел обнюхать ее ботинки, девушка опустилась на колени почесать у него за ухом. Ей снова показалось, что во взгляде, который бросил на нее Захарий, мелькнуло одобрение.

Она хотела уже встать, но пес опрокинулся на спину и подставил брюхо. Кариган с улыбкой продолжала ласкать королевского питомца, за что и была вознаграждена широкой собачьей ухмылкой. Брексли назвали в честь старого ворчливого генерала, который — надо отдать ему должное — многое сделал для победы Хилландеров в Войне Кланов. Пес часто сопровождал своего хозяина короля Захария в прогулках вокруг замка.

Кариган узнала посетительницу — высокую женщину с величественной осанкой, в богатых шелковых одеяниях, украшенных золотым орнаментом и перламутровыми пуговицами. На руках поблескивали драгоценные кольца. Селеста Саттли — глава торгового клана Саттли, занимающегося в основном поставками табака.

Кариган нахмурилась. Стевику Г'лейдеону не раз приходилось сталкиваться с закулисными махинациями этого клана, прежде чем он вычеркнул имя Саттли из числа своих партнеров.

— По сути, это жалкий уголок Урадеш, который не стоит и упоминания, — говорила Селеста, — но климат и почвы там очень благоприятствуют выращиванию табака. С вашего одобрения и при условии предоставления нам торговой монополии мы беремся сделать эту территорию процветающим краем. Что, конечно же, послужит делу укрепления всей сакорийской торговли.

— А как называется этот удаленный район Урадеш? — поинтересовался король.

— Бьюрди, Ваше Величество. Там проживают в основном кочевники.

В голове Кариган зазвенело. Бьюрди представлял собой не такую уж бесполезную глушь, как пыталась представить Селеста. Конечно, он славился прежде всего своими табачными плантациями, но здесь же выращивали ряд культур, которые использовались для изготовления красителей в текстильной промышленности. И не только их.

Если Саттли удастся захватить монопольные права, это создаст большие трудности для многих торговцев, в том числе и для ее отца. Они утратят прежний доступ к природным красителям и будут вынуждены принимать кабальные условия клана Селесты. Те просто задавят их своими ценами. Многие текстильщики лишатся процветающего дела и переведут капиталы в иные области.