Железная леди - Кэрол Нелсон Дуглас

Я не посмела упомянуть, что первого мужчину, ставшего объектом моего романтического интереса, звали Джаспер, но твердо решила снять и уничтожить ленту в горошек, как только закончится моя миссия на Бейкер-стрит.

– Кстати… – Ирен склонилась над чопорным черным шелковым платьем-«сюрпризом», которое оживлял лишь пятидюймовый кант из рюшей. Когда она распахнула переднюю часть лифа, открылась украшенная тканевыми розетками изнанка цвета «палевая роза» с черной вышивкой, будто яркая вспышка блика на крыле черной птицы. Подруга придвинулась поближе ко мне с заговорщицким видом и прошептала: – Когда задание будет выполнено, ты сможешь вернуться в гостиницу, быстро вывернуть платье, чтобы показалась роскошная изнанка, и за обедом устроить «сюрприз» своему мистеру Джасперу Блоджетту.

И примадонна выпорхнула из комнаты, прежде чем я успела возразить, что у меня нет таких планов, – типичный пример, какой невыносимой бывает иногда Ирен.

Еще раньше в то утро мы отправили записку на Бейкер-стрит с просьбой к мистеру Холмсу принять нас. Ирен составила ее так, чтобы отказать было невозможно.

– Мистер Холмс определит любое несоответствие между автором письма и так называемой невестой, – настаивала она, поэтому я записала своей рукой текст:

Дорогой мистер Холмс!

Крайне необходима Ваша помощь в одном весьма загадочном деле, от исхода которого могут зависеть судьбы нескольких наций, а также наши собственные жизни.

Проблема касается моего несчастного жениха Джаспера Блоджетта, который пропал в Индии девять лет назад, а теперь чудесным образом вернулся ко мне, однако его жизни угрожает страшная опасность. Мы не имеем представления, что делать перед лицом недавних ужасных событий.

Мы провели расследование, насколько это было в наших силах, и обнаружили, что нам угрожает сила столь отвратительная, что я даже не могу без содрогания передать это на бумаге.

Прошу Вас, окажите нам честь и выслушайте наш рассказ. Мы будем вечно благодарны за любую помощь, которую Вы сможете нам предложить.

Искренне Ваша…

Ирен перестала диктовать душераздирающее послание:

– Какое имя мы тебе дадим, Нелл?

– Миссис Уотсон уже переиначила мою фамилию в Баксли. Разве такого изменения недостаточно?

– Я имею в виду конкретно имя. Лучше не давать такому сообразительному человеку, как мистер Холмс, слишком много зацепок. Ты никогда не мечтала о другом имени?

Я отрицательно затрясла головой.

– И не хотела, чтобы тебя звали Хлоей или Аурелией?

– Никогда.

– Даже Мелисандой, или Крессидой, или…

– Ирен, я тебя умоляю! Пенелопа, по-моему, вполне классическое имя. И если уж я должна выбрать псевдоним, то мне всегда нравилось имя Мэй.

– Мэй?! Только и всего? Мэй! – Похоже, мой скромный выбор поверг Ирен в некоторую печаль. – Перед тобой простирается целый мир, а ты довольствуешься именем Мэй.

– Да, – твердо ответила я подруге. – Я же, в конце концов, из Шропшира. – И я подписала послание: «Мэй Баксли», после чего дело было решено.

Через три часа наш посланник вернулся с запиской, написанной резким, но разборчивым почерком. Посланником мы выбрали уличного мальчишку, которому дали указание ждать ответа от Холмса, но при необходимости указать адрес другого отеля.

«Вы меня заинтриговали, – говорилось в записке. – Сегодня в три часа. Ш. Х.».

– Этот господин весьма немногословен, – заметила Ирен, напряженно улыбаясь, а затем повязала пеструю шаль поверх моего простецкого платья-перевертыша.

В два тридцать мы с Квентином уже расположились в кэбе, который наняли возле соседней гостиницы.

Путешествие на Бейкер-стрит наполнило меня волнением, хотя я уже бывала здесь раньше. Ирен задрапировала мою шляпку крапчатой вуалью, но кроме того, что из-за нее у меня кружилась голова, она, судя по всему, мало что добавила к моей внешности, если бы мистер Холмс пожелал вспомнить, что ранее уже встречал меня дважды: в роли пожилой служанки в Брайони-лодж и в моем собственном обличье в конторе Годфри в Темпле. Квентин выглядел достойно, но неброско в костюме, который они с Годфри еще до полудня купили в универмаге – из очень симпатичного тонкого сукна, но не шитый на заказ. Костюм прекрасно подходил для роли вернувшегося блудного сына.

Мы мало разговаривали в экипаже, оба сосредоточась на ролях, которые нам скоро предстояло сыграть перед человеком, известным своей проницательностью.

– Вот что самое главное, – наставляла нас Ирен перед отправлением. – В конце концов, вы там для того, чтобы говорить правду. Вам лишь придется опустить некоторые неудобные факты.

– Например, тебя и меня, – иронически добавил Годфри.

Итак, мы с Квентином мысленно репетировали эту «правду», когда вышли из кэба, остановившегося у дома 221-б по Бейкер-стрит.

На сей раз Квентин, а не Годфри позвонил в дверь. Язык у меня неожиданно прилип к небу. Зачем я боролась с Ирен за эту ужасную привилегию? Я вспомнила пронизывающий взгляд серо-стальных глаз того господина, который он остановил на мне всего на несколько страшных минут, когда я выступала в роли домработницы в Брайони-лодж. Теперь же разговор мог продлиться целый час. Или больше.

– Да? – Дверь открыла жизнерадостная седая женщина с приветливой улыбкой. – Ах, это вы. Мистер Холмс говорил, что ожидает посетителей. Проходите.

Итак, мне пришлось подняться по очередной лестнице, а наверху нас ждала, образно выражаясь, очередная кобра.

– Входите, входите! – приветствовал нас приятный, хотя слегка высоковатый голос, когда мы вошли в гостиную наверху. – Мисс Баксли, мистер… э… Блоджетт.

Я сразу узнала Холмса. Как я и запомнила, он был высокий и худощавый, со стремительными движениями и речью. Нам указали на диван, а сам хозяин со сдержанным напряжением опустился в плетеное кресло, в котором, наверное, было прохладно сидеть в летний день.

– Теперь, – произнес он, – вы должны рассказать историю, с которой начиналось ваше, мисс Баксли, необычное и интригующее письмо. Позже я попрошу присоединиться к нам моего коллегу, который в силу особых причин может пролить некоторый свет на это дело. Однако для начала мне нужны факты. – Он водрузил локоть на подлокотник и подпер голову рукой – поза полного внимания, которой противоречили сонно приспущенные веки.

Я сразу же вспомнила ремарку доктора Уотсона об употреблении кокаина. Не предавался ли мистер Холмс своей порочной привычке перед нашим приходом?

– Начинайте, – предложил он, как маэстро, дающий стремительную отмашку оркестру. – Сначала, пожалуйста, вы, мистер Блоджетт.

Мы с Квентином в замешательстве обменялись взглядами.

– Так не пойдет, мистер Холмс, – сказала я, – как бы сильно мы ни желали вам угодить. Дело в том, что всего три дня назад я искала… – я посмотрела на Квентина с нежным выражением, которому Ирен бы поаплодировала, – дорогого Джаспера. Настоящее чудо, что мы обрели друг друга после стольких лет, но наше воссоединение было омрачено весьма странными и даже опасными происшествиями – такой вот жестокий поворот судьбы.