Отражение. Зеркало надежды - Галина Гончарова

Да, войска его величества Остеона придут. Но если заодно придут и войска его величества Самдия – разве плохо?

Родную дочь похитили грязные степняки! Что они с ней делать будут – вообще вопрос страшный. Расспросив Армана, Симон составил свое мнение о характере принцессы и подозревал, что даже полк степняков там уже ничего не убавит и не добавит, но его величеству Самдию-то это не скажешь! Короли за такую правду о родимом детище и казнить могут.

Есть и обратная сторона медали.

Не Симону на шлюхе жениться, а Торнейскому, ему и разбираться с девственностью невесты и ее репутацией. А вот написать его величеству Самдию, что дитятко может подвергнуться в плену лишениям и прочим ужасам – это логично. Это правильно…

Пусть его величество позаботится кровиночку из беды выручить.

А еще…

Шарлиз похитили, да. Но где?! Это вопрос первостепенной важности, даже более того, это политический вопрос.

Если принцесса пересекла границу Аллодии – с одной стороны, виноват Остеон. Почему не сопроводил? С другой стороны… а она пересекла границу?

Интара – река прихотливая, а граница между Аллодией и Саларином проходит и по болотам, и по лесам, и установить ее точно не всегда можно. Лес же…

Вариант «она во-он по той кочке проходит» или «приметная пограничная елка» – не слишком адекватен. Есть, конечно, пропах, который подновляют, но не везде ж его проложишь. И лес быстро раны затягивает…

Чем и пользуются отдельные личности, шныряющие через границу с разной неучтенкой.

С одной стороны – Шарлиз вроде как была на земле Аллодии.

С другой – ее еще не приняли.

Оттуда проводили, а досюда она еще не доехала. И получается, что никто не виноват. Симон эту разницу чуял особенно четко.

Если принцессу захватили на его земле… это – конец. Считай, не отмыться. Не досмотрел, не сопроводил, не предотвратил. Благородную леди, в плен, грязные кочевники… УЖАС!!! Тут хоть на меч бросайся.

А вот если Шарлиз была еще под властью отца…

Что ж вы, любезный, так плохо за дочками-то смотрите?

И – нет. Совершенно не оправдание, что степняки появились неожиданно, что никто не мог знать, что…

Ваше чадушко – ваши проблемы. Вам и спасать.

Армию выделите?

А лучше две.

Это Симон и написал, и был весьма доволен собой.

Помирать – так с музыкой. Хоть не обидно будет.

* * *

Рид посмотрел на свою армию.

М-да…

Тащатся, как бараны на скотобойню. Маркиз махнул рукой, разрешая остановиться на привал. На это время у него были свои планы, и назывались они «знакомство» и «притирка». Главное в армии – что?

Правильно.

Дисциплина.

А еще – взаимодействие отдельных частей между собой. В противном случае все развалится. Чтобы телега ехала, колеса должны быть надеты на оси, если колеса идут в разные стороны…

Басню про лебедя, рака и щуку маркиз не знал, а то бы и ее процитировал.

Против привала возражающих не было.

Маркиз облюбовал себе местечко поудобнее, спешился и принялся расседлывать коня. Первым к нему заявился дядюшка Стив.

– Ваше сиятельство? Какие распоряжения будут?

– Стив, собери сюда всех, кто командует пехотинцами, арбалетчиками, обозом, разведкой, кто у нас, собственно, еще? И сам приходи.

Стив на минуту задумался. Вот за что его ценил Рид: каким-то образом старый вояка умудрялся быть в курсе всего происходящего.

Есть отряд? Будь уверен, Стив знает все досконально. И тех, кто командует десятками, и тех, кто командует внутри десятков, и тех, кто удирал в самоволку, и даже сколько фляг с самогонкой припрятано по вьюкам.

Командиров он собрал очень быстро.

Рид оглядел восьмерых людей, которые стояли перед ним, и махнул рукой.

– Присаживайтесь, господа. Здесь не дворец, можно без кружевных платочков.

Господа повиновались.

– Симон представлял нас, но хотелось бы обговорить нашу тактику.

Рид оглядывал их слева направо.

Первым сидит невзрачный мужичок лет сорока от роду. Внешний вид – мышь серая, неприметная, но это впечатление быстро улетучивалось, стоило только взглянуть, с какой непринужденностью он носит на плечах кольчугу.

Кто никогда не носил на своих плечах несколько килограммов железа, тот и не подозревает, как это тяжко. И требует привычек и навыков, требует не один год провести в железе, чтобы вот так сродниться с ним. И оружие у мужчины тоже своеобразное.

Полуторник с «пламенным» клинком[28].

За такой не возьмешься, если не чувствуешь его, как продолжение собственной руки. А еще нужен определенный склад характера.

Жрецы в свое время даже запретить «пламенные» клинки пытались, да кто ж их послушает? Жестокое это оружие, и раны от него получаются нехорошие, чаще всего – смертельные.

– Как вас зовут, уважаемый?

Мужчина поднял на Рида светло-серые глаза. Прозрачные такие…

– Командир первой сотни пехотинцев, Сашан Риваль, ваше сиятельство.

– Где служил?

– Да так… помотало по свету. Потом в Равеле осел.

– Почему с нами пошел? Сам понимаешь, на смерть идем.

Мужчина сжал губы.

– Ваша светлость, мы все здесь по одной причине. Жены, дети… Граф Равельский хоть и отправит их на кораблях, а все ж время требуется. Сначала-то кто познатнее пойдет.

– Угу. Время выиграть, так?

– А хоть бы и так. Сотня у меня хорошая, выучка у ребят отменная, что еще надо?

Рид нахмурился, но срезать нахала не успел.

– Верьте, ваш-сиятельство, – протянул густой низкий голос. – Не врет Сашан, лучше его ребят только мои.

Сашан насмешливо покосился в сторону говорившего. Но промолчал.

Посмотрел в ту сторону и Рид.

Здоровущий мужчина, больше всего похожий на медведя, вставшего на дыбки, приложил руку к груди, обозначая поклон.

– Шерс Астани, ваш-сиятельство. Командир второй сотни пехотинцев. Хотя так и так она должна быть первой, просто этот мыш надутый на прошлых учениях смухлевал.

– Скажи честно, сам виноват, а теперь на Сашана дуешься, – фыркнул третий голос. Звонкий, веселый, совсем мальчишечий…

Рид перевел взгляд на молодого, лет двадцати, парня, кареглазого и с такими каштановыми волосами, что казалось, они блестят на солнце, словно только что вылущенный из колючей кожуры конский каштан.