Белиал. Проклятая душа - Юлия Диппель

неуважением традиций. Так что я развязал бабочку и расстегнул рубашку. Оказалось, это весьма обременительно, когда у тебя нет сил, чтобы сделать это по велению мысли.

Когда Янус обнажил торс, по толпе пронесся потрясенный ропот.

Я замер. Его жилистую оболочку сплошь покрывали темные руны. Те же самые, что носила на себе Грим. Магические символы для защиты тела и восстановления жизненных сил. Нелепое, незначительное маленькое заклинание, которое демон обычно мог отменить щелчком пальцев. Но здесь, на арене, даже мой щелчок пальцами оставался обыкновенным щелчком пальцев, в то время как на ведьминскую магию Тихий омут не оказывал никакого воздействия. Это превращало руны в практически непробиваемую броню.

– Ты правда думал, что у меня только один план? – коварно усмехнулся Янус, в то время как за пределами арены вспыхнуло негодование.

– Это против правил, – услышал я рев Люциана. – Тихий омут должен обеспечивать честный поединок. А это определенно нечестно!

Янус расправил плечи и громко объявил:

– Белиал мог бы принять такие же меры. Не моя вина, что он этого не сделал.

Если бы я знал, что нечто подобное возможно, то, конечно, сделал бы. Обычно такая магия вообще не держалась на оболочке демона. Но, полагаю, этим маленьким апгрейдом Янус тоже обязан своим новым друзьям из Круга уробороса.

– После того как вызов услышан и принят, решает лишь судьба, – безжалостно объявила Грия. Она прошла по черной блестящей воде, как по танцевальному паркету. Ее багряное одеяние беззвучно развевалось у нее за спиной, а в руках у нее появились ациамы. – То, что допускает арена, является законным. Как того требует закон.

Она невозмутимо протянула нам клинки, и у меня не осталось иного выбора, кроме как принять этот новый вызов. Иначе было бы скучно.

Когда мои пальцы сомкнулись вокруг рукояти смертоносного клинка, затылка коснулся шепот смертности. Я не впервые держал в руках ациам, однако сегодня это ощущалось иначе. Сегодня я держал в руках смерть. Либо смерть Януса, либо свою собственную. Скоро это выяснится.

Я поднял взгляд и посмотрел в глаза, такие же черные, как Тихий омут, в котором мы стояли.

– Готов к своему концу? – тихо спросил Янус.

Это не стоило ответа. Я напал. Быстро, плавно, беспощадно. Мой клинок прошел по дуге и перерезал ему горло, прежде чем Янус успел понять, что с ним случилось. Он испуганно схватился за горло. Но там ничего не оказалось. Ни капли крови. Руны на мгновение засветились, и невероятно острый металл просто скользнул по его коже.

О’кей, это на самом деле будет так сложно, как предполагалось.

Лицо Януса скривилось в торжествующей гримасе, а потом его уже было не остановить. Издав яростный рык, он бросился на меня с ациамом, как с тесаком. Я парировал, пригибался, уворачивался, но густая жижа, по которой приходилось передвигаться, меня замедляла. Скорее случайно, чем благодаря умению, Янус попал мне по плечу. Клинок проник глубоко в плоть и мою сущность. Я зашипел и отшатнулся. К боли я привык, но не к парализующему чувству невозможности залечить рану.

– Это за то, что ты разрушил мой императорский дворец, – выплюнул Янус и снова кинулся на меня.

Закатив глаза, я остановил его ударом ногой в грудь. Так сильно, что он упал на спину в воду.

– А почему так скромно? Все-таки я сжег весь твой проклятый город.

Янус взревел, выбираясь из черной жижи, и я попал под новый натиск довольно скучных выпадов. Как будто фехтуешь со взбесившимся железнодорожным шлагбаумом.

– Скромность может быть острым мечом, – зарычал он на меня, в то время как наши ациамы столкнулись, высекая искры.

– Чушь, – ехидно возразил я. – Скромность – мать поражения.

Словно в доказательство этого, я нанес серию ударов. В его ногу, грудь, лопатку. Снова и снова вспыхивали зеленые руны. Снова и снова на нем не оставалось ни царапины. Неудивительно, но не это было моей целью. Я проверял, сколько может выдержать его маленькая волшебная броня.

– Кстати, о поражении… – сострил я. – Когда ты наконец признаешь свое?

Чистейшая провокация, в конце концов Янус был очень далек от поражения. Ответ заключался в убийственном ударе, призванном расколоть мне голову надвое. Я отбил его своим ациамом. От силы столкновения у меня дрогнула рука. Черт. Я тут бахвалился, пока на самом деле у меня истекало время. Каждая минута, которую я проводил в этой отвратительной жиже, меня ослабляла. Между тем на Януса доходящий до колен Тихий омут словно вообще никак не влиял. Неудивительно, если учесть, что он плавал в нем две тысячи лет. Нужно быстрее с этим заканчивать, пока я не достиг предела своих возможностей.

В следующий раз, когда он атаковал, я схватил его за плечи и врезал коленом ему в живот. Пусть это и не сбило его с ног снова, но заставило покачнуться и сплюнуть кровь. Я усмехнулся, так как это подтверждало мои подозрения: руны защищали его только от моего ациама. Хорошо, значит, изобью его до смерти.

Я наклонился направо, но ударил слева и рукояткой ациама сломал ему нос. За это клинок Януса вошел глубоко мне в бедро.

– Это за Рим, – зашипел он. – Мой прекрасный город, уничтожить который не удалось даже тебе. Поверь, я разыщу каждый камень и отстрою его заново.

Я рассмеялся сквозь боль:

– Тогда лучше надень перчатки. Потому что я помочился практически на каждый из твоих горячо любимых камней.

Высокомерное лицо Януса застыло в гримасе.

– Ах ты, грязный паршивый сукин сын! – вырвался рев откуда-то из глубины его горла.

Теперь я по-настоящему расхохотался и с довольным видом крикнул через плечо:

– А это уже явно камень в твой огород, мама.

– Давай! – заорал Янус.

В этот миг мое тело охватила дрожь. В ушах раздался пронзительный звон. Изнутри в конечности полилась обжигающая боль. Мышцы потяжелели и налились свинцом, и каждое движение теперь отнимало у меня в три раза больше сил, чем прежде. Черт! Похоже на ведьминскую магию. Конечно. У Януса и Сотириоса было достаточно времени, чтобы повозиться с моей оболочкой. Руны. Печати. Они что-то вплели в мое тело. А я, как идиот, не проверил этого заранее.

– Мошенничество! – завопил кто-то. Однако ни моя мать, ни Тимеон не вмешались. Все, что допускает арена, законно. А арена не собиралась блокировать постороннее колдовство.

Кулак Януса врезался мне в лицо. Даже не заметив его удара, я потерял равновесие и упал. Надо мной сомкнулась черная вода. Я хотел вскочить на ноги, но Янус так сильно врезал мне ногой, что сломал ребра и выбил весь воздух из легких. Потом он поднял меня на колени. У меня не хватало сил даже держать