Бар «Безнадега» - Мира Вольная

Но…

Горечавка… это уже середина лета, так ведь?

Помню ландыши, незабудки, змееголовник. Слишком много цветов для середины весны. Слишком много запахов даже для Альп.

Я помню все, но лицо травника вспомнить не могу. Наверное, он был высоким, наверное, жил не один. Но и лица его семьи, хоть какой-то намек на них, тоже стерлись из памяти, как и название города. А вот костер и мощеная камнем площадь, пепелище… Все это яркими вспышками, болезненно-острыми черными мазками засело, как иголка, в памяти.

Я пришел на ту площадь потом, видел черные бревна, тлеющие угли, видел, как кружится в воздухе пепел, видел обугленное тело, расплавленный кулон на шее.

Я пришел туда, потому что Он мне позволил…

Кулон.

Что-то простое, какой-то оберег, переплетение линий, на толстой серебряной цепочке. Что-то…

- Босс, о чем вы хотели поговорить? – голос Вэла заставляет тряхнуть головой, оторвать взгляд от бокала, вынырнуть.

- У нас на сегодняшний вечер, - кошусь я на часы, - часов на восемь назначена закрытая вечеринка, Вэл.

- Закрытая?

- Самая что ни на есть. Вход закрыт для всех, кроме ведьм.

- Но как…

- Просто не пускать, - пожимаю плечами. – Я об этом позабочусь. Твоя задача – предупредить девчонок. У них выходной. Оставишь только Майю.

- Да, босс, - растеряно бормочет бармен, опускаясь в кресло напротив. Смотрит испуганно, почти затравлено.

Пока он переваривает информацию, я достаю из тумбочки еще один бокал, наливаю бренди, подталкиваю к Вэлу.

Он делает один большой глоток, морщится, зажмуривается.

Мальчишка… Совершенно не умеет ценить хорошие напитки. Я даю ему еще немного времени на продышаться и уложить все в голове. Когда серые глаза наконец-то снова фокусируются, я доливаю в бокал еще бренди и перехожу к главному:

- А теперь расскажи мне, как выглядела ведьма, которая приходила сегодня. Вспомни все, о чем говорила, вспомни, во что была одета, когда появилась и когда ушла.

Камер в «Безнадеге» нет и никогда не будет. Приватность клиентов – одно из главных условий процветающего бизнеса. Вместо камер у меня Вэл и девчонки.

И бармен мне сейчас обязательно обо всем расскажет.

- Да обычная совершенно, - Вэл делает еще один жадный глоток, тянет себя за левую мочку уха, силится вспомнить. – Платье белое ниже колена, куртка кожаная, волосы русые, рюкзак за спиной, лет двадцать пять, шарф кра…

- Погоди, - поднимаю я руку, обрывая бармена, - ты испугался двадцатипятилетней девчонки?

Я воскрешаю в памяти наш короткий телефонный разговор. «Я прошу об услуге. Для ковена», - ну или что-то типа этого. И да… по голосу ей вряд ли можно было дать больше тридцати.

- Аарон, - хрустит Вэл шеей, - она – ведьма, ты знаешь, что я их терпеть не могу. И она не производила впечатление просто ведьмы. Ты знаешь…

- Знаю, - киваю согласно, - ты их чувствуешь.

Валентина по батюшке Сергеевича очень-очень давно прокляли. Вот и мается он третью сотню лет, коптит землю, не переносит солнечный свет, сдохнуть все никак не может, а все потому, что соблазнил когда-то девчонку деревенскую, провел с ней неделю и свалил. А она влюбилась да так, что жить без Валентина не захотела, повесилась. Сестра и отомстила молодому барскому сынку. Прокляла на жизнь среди отстоя и на тягу к чужим страхам. А любопытный побочный эффект предвидеть не смогла: Жильцов чувствует ведьм за версту и за версту старается их обходить.

- Сильная она, - снова дергает бармен себя за ухо. – Сильнее многих. Шипела змеей, хуже Гада, ядом плевалась, проклятьями грозила. Я три бокала грохнул, а она просто стояла и смотрела. Народ в зале нервничал.

- Ладно, детали опустим, - машу рукой, - что еще запомнил?

- Глаза зеленые. Настойчивая очень, такая… Как-будто к отказам не привыкла. Знаешь, есть такая категория женщин. Стерва-настоящая-прожженная.

- Все ведьмы стервы, Вэл, - усмехаюсь. - Говорила что-то?

- Нет. Ничего конкретного. Сказала, что ей надо найти кого-то, срочно. Тебя требовала.

- Заказывала что?

- Херес, - пожимает Вэл плечами.

А я хмурюсь. Херес…

В моем баре не посетитель выбирает напиток, «Безнадега» сама определяет, кто и что будет пить, и херес… что ж… определенно стоит пообщаться с этой ведьмой поближе. И мне кажется, что я даже знаю, кто она такая.

Темная, из северного ковена, сильная, с зелеными глазами, настойчивая. И пришла она как раз тогда, когда Дашка оказалась затянута в сиркленавдед.

Я верчу мысль в голове под разными углами, и чем больше верчу, тем больше убеждаюсь в том, что прав. Знал я одну ведьму… Тоже ко мне приходила, не так давно, кстати, лет пятьдесят назад. И я даже помню, о чем она просила, точнее о ком.

- Босс?

- Спасибо, Вэл, - киваю я бармену. – Можешь идти, - и прежде, чем он выйдет за дверь, добавляю: - Полагаю, гостей стоит начать выпроваживать примерно через час. Начни с Мэри.

- Да, босс, - Вэл выскакивает с такой скоростью, что на доли секунды кажется, что он меня боится. Хотя… может и боится, я сегодня в особенно благодушном настроении, ад рвется на свободу и не чувствовать этого Валентин не может.

Я тянусь к мобильнику, открываю сообщение от Клима, смотрю на три короткие строчки. Растягиваю губы в улыбке, и, как и Вэл до этого, залпом допиваю бренди. Пустой бокал со стуком опускается на стол.

Не ту, не ту девчонку выбрал ковен для нападения.

Старая усадьба под Зеликом выглядит как… как пристанище для ковена. Забор, огромная территория, запах мха, давленой брусники, жимолости, на деревьях по периметру кое-где еще сохранились листья. Болотно-зеленый двухэтажный дом – какой-то дикий обрусевший модерн, круглая огромная мансарда над главным входом, башни с левой и правой стороны, подобие кованых балюстрад на крыше, укрытой серой черепицей. Голые кусты тянут руки-прутья сквозь решетки забора, хрустят ветками, как костяшками пальцев, земля укрыта гниющими листьями.

Я стою у ворот и лениво наблюдаю за тем, как пробивающееся сквозь тучи солнце бросает на потемневшее от времени дерево блеклые тошнотно-желтые пятна, стараюсь понять, сколько внутри ведьм и есть ли там те, кто мне нужен.

Вряд ли, конечно, они успели разбежаться, не после того, что сделали, не после того, как Эли сожрала их мертвых. Интересно все-таки, скольких она успела проглотить?

На часах – семь утра.

Я никогда тут не был, поэтому добираться пришлось дольше, чем могло бы быть в идеале. И этот прискорбный факт снова не на руку ведьмам, потому что… Ну, потому что именно это та самая капля, которой не хватало для того, чтобы взбеситься окончательно.