Полночный ритуал - Алексей Макеев

На саму установку наткнулись совершенно случайно. Совместно с Госнаркоконтролем в поселке Вишневка фээсбэшники проводили спецоперацию по изъятию крупной партии наркотических средств, которая согласно информации спецслужб должна была поступить из Казахстана в Россию. Планировалось подвергнуть внезапной тотальной проверке все грузовики, которые в определенный период времени должны были пройти пункт пропуска со стороны сопредельного государства. Однако молодой и рьяный сотрудник из волгоградского управления ФСБ зачем-то взялся проверять и те машины, которые проходили границу со стороны России.

В одном из ничем не примечательных грузовиков с казахстанскими номерами, который уже был готов пересечь государственную границу, и нашли установку LRAD. Согласно документам грузовик вез в Казахстан холодильное оборудование и уже прошел все необходимые таможенные процедуры, но молодой фээсбэшник зачем-то сунул в кузов свой любопытный нос и обнаружил ящик, разительно отличавшийся от остальных размером. Сотрудник потребовал вскрыть упаковку и увидел внутри вместо холодильников и морозильников самую настоящую установку LRAD, которую до сих пор знал только по картинкам.

Водитель грузовика и экспедитор, сопровождавший его, тут же были арестованы и допрошены. Естественно, ничего о том, что за устройство они перевозили, граждане Казахстана не знали. Как не догадывались и о том, для каких целей предназначалась установка и кто именно был ее настоящим получателем. Парни из Казахстана, совершенно не понимая, за что их взяли в такой серьезный оборот российские спецслужбы, рассказали, что за этим нестандартным ящиком им в Москве пришлось заезжать отдельно на склады, расположенные на улице Маршала Прошлякова. Детально описать человека, который командовал погрузкой этого ящика в кузов, они не смогли, но оба отметили его странную привычку – всегда держать руки в карманах. А когда он расплачивался с экспедитором, тот заметил у мужчины на руке приметную татуировку.

– Надпись «Тема» и православный крестик, – закончил за генерала Крячко.

– Да, так и есть, – подтвердил Орлов. – Поэтому я и уверен, что это именно наша установка, хотя никаких официальных подтверждений существующих связей от ФСБ пока добыть не удалось.

Гуров задумался. Арест установки LRAD на границе говорил сразу о двух вещах, характеризующих деятельность банды. Во-первых, они никогда не повторяются в методах, используемых для совершения преступления. Иначе какой смысл вывозить за пределы страны установку, которую бандиты столь удачно использовали при ограблении инкассаторов? Возможность того, что эта преступная группа может действовать и на территории сопредельных государств, он полностью исключал – не с таким масштабом была организована банда. Да и у соседей своих преступников хватало, чтобы позволять там работать заезжим гастролерам. Для этого нужны были связи на уровне государственных.

А во-вторых, вариант того, что бандиты могли просто взять и подарить дорогостоящую установку какой-нибудь преступной группировке за рубежом, Лев даже не рассматривал. Систему LRAD явно продали. А это говорило о том, что бандиты страдают излишней жадностью и от орудий преступлений так просто не избавляются. По крайней мере, от дорогих.

Машина Точилина стоила недешево, но, учитывая изощренность ума и расчетливость главаря банды, Гуров сомневался, что это он отдал приказ разобрать ее на запчасти. Скорее всего исполнители просто одновременно решили замести следы и немного заработать. В этом была их вторая ошибка. А первой было то, что они вообще решили втянуть в свои дела генерала Орлова! Преступления, совершаемые группировкой, настолько различались по почерку и так профессионально исполнялись, что банду могли не обнаружить еще несколько лет, пока кто-нибудь из сыщиков не пришел бы к выводу, что все они осуществляются одними и теми же людьми. Гурова вынудили заметить это, и теперь он собирался сделать все возможное, чтобы преступники горько пожалели, что хотя бы на секунду смогли привлечь к себе его внимание.

– Стас, у тебя что? – повернулся Лев к Крячко.

– У меня тоже есть кое-что интересное, – усмехнулся тот. – Я нашел две закономерности во всех нераскрытых до сих пор делах, которые числятся в московских отделах полиции с тех самых пор, когда в главке появился Точилин.

– А более ранний период ты не изучал? – настороженно поинтересовался Гуров.

– Обижаете, гражданин начальник! Изучал. Но как раз там-то похожих закономерностей нет. Все нераскрытые преступления можно разделить на три категории. Первую условно можно назвать среднестатистической. Это те случаи нераскрытых преступлений, которые были всегда: из-за везения у преступника, или из-за нерадивости сыщиков, или просто стечение обстоятельств. В большинстве своем это единичные случаи, не выстраивающиеся в какую-то общую схему.

Увидев, что Гуров приготовился обреченно закатить глаза, а Орлов стиснул губы, намереваясь выдать свой очередной перл, Станислав прервался, поджав губы, и быстро свернул свою «лекцию»:

– Не буду перечислять остальное. Вы и без меня такие случаи прекрасно знаете. А вот две другие категории куда интереснее…

Крячко удалось вычислить две закономерности, которые ранее не проявлялись среди нераскрытых преступлений. В первом случае в самый последний момент исчезали улики, свидетели или пропадал сам состав преступления. То есть, например, пропавшие денежные суммы вдруг оказывались на своих местах. А что самое интересное, все эти преступления касались богатых и влиятельных людей: крупных бизнесменов, чиновников, политиков, даже артистов. Словно кто-то предупреждал их о том, что именно есть у следователей на них или какие конкретно улики сыщики готовятся найти во время обысков или облав. И когда полицейским казалось, что преступники у них в руках, выяснялось, что доказать-то ничего и не получится из-за банального недостатка, а то и полного отсутствия прямых доказательств.

А во втором случае преступники будто прекрасно знали, что именно можно украсть и как лучше всего это сделать. Кроме того, знали и о том, как будут действовать полицейские и сколько времени им понадобится, чтобы прибыть на место преступления. В общем, перед каждым противоправным актом бандиты получали такой набор данных, который собрать человеку, не входящему в правоохранительную систему, причем на очень высоком уровне, просто физически невозможно.

– Отсюда вывод, – подвел итог своему монологу Крячко. – И в том и в другом случае бандиты получали весь необходимый объем информации от высокопоставленного полицейского чиновника. Но если в первом варианте они скорее всего попросту продавали данные заинтересованным лицам, то во втором – использовали их для проведения собственных операций. Цель наверняка выбиралась заранее, а данные на нее собирались потом. Методы разные, цели разные, способы разные. И связать эти преступления без детального анализа всех материалов вряд ли кому-нибудь пришло бы в голову.

– То есть ты хочешь сказать, что после того, как бандиты выбирают цель, они получают детальный материал по ней и лишь после этого начинают действовать? – зачем-то уточнил Орлов.

– Именно, – кивнул Станислав. – Я полагаю, что после получения информации бандиты выбирают способ, как лучше выполнить нужную задачу, а уже затем отправляют на дело тех людей, которые с нею справятся. Судя по описаниям свидетелей и косвенным уликам, имеющимся в материалах таких дел, в банде может быть от пяти до десяти человек.