Выбор Шутника - Тамора Пирс

В деревне Али пыталась увести Сарэй от серебряного меча, который был бы скорее полезен в качестве украшения, нежели оружия, когда за ними прибежал лакей.

— Али, в замок пришел человек, который хочет тебя купить, — сообщил он, задыхаясь, — герцогиня послала меня за тобой.

— Никто не посмеет купить нашу Али! — воскликнула Сарэй, ее карие глаза загорелись. — Кто этот человек?

Али и Дов посмотрели друг на друга и пожали плечами. Сарэй пришла в боевое расположение духа. Все вместе они последовали к замку. По дороге Али размышляла, кто же этот посетитель. Она твердо знала, что Виннамин не продаст ее: Али свободна, а на грязные уловки герцогиня не способна. Но с другой стороны, Виннамин все же сочла визит незнакомца достаточно важным, чтобы послать за Али в деревню. Сарэй распахнула дверь в большой зал замка.

— Что это за ерунда про покупку Али? Она свободна. И она не может нас покинуть.

Виннамин сидела за одним из длинных столов, за которыми обычно ели слуги, и пила чай с человеком в изношенном коричневом пальто. Когда он обернулся к дверям, потрясенная Али остановилась. И тут же бросилась через комнату с криком: «Папа! Папа!»

Отец вскочил, опрокинув скамью, и схватил дочь в свои объятия, сжав так, что ее только что зажившие ребра снова заныли. Али плакала, прижимаясь лицом к его шерстяному воротнику. От отца пахло свежим воздухом, дымом и чуть-чуть какими-то приправами, как всегда.

Когда они, наконец, смогли оторваться друг от друга, в большом зале уже никого не было. Герцогиня увела удивленных детей и слуг. Герцог держал Али за плечи и пристально вглядывался в нее.

— Ну вот, — произнес он хмуро, — что же это? Нос сломан, на брови шрам, — мы вырастили такого дикаря?

— Я делала то, что была должна, папа, — объяснила Али. — Меня покупали не для того, чтобы уложить к кому-то в постель. Как там мама? Как военные действия? Все в порядке? Как Алан и Том? Как Дайна и Нумэйр назвали своего младенца — мой сон закончился до того, как я услышала имя.

— Али, человек не может отвечать на столько вопросов одновременно, — мягко прервал ее Георг. — Попробую ответить. Война подходит к концу. Король Маггур подался в бега — его подданные охотятся на него, как на оленя. Мама сейчас дома, отдыхает после тяжелой зимы. Она едва не заболела от беспокойства за тебя. Скоро ты увидишь и ее, и братьев, когда вернешься домой. Алан говорил, что ты жива, но больше он ничего не знал и очень волновался. Он сказал лишь, что ты больше не рабыня.

Радость Али мгновенно испарилась. Конечно, отец был уверен, что теперь-то она вернется домой. Но почему даже мысль о возвращении в Пиратский Обрыв сейчас расстраивала ее? Что с ней случилось? И если она откажется возвращаться, то, как это объяснить?

— Герцогиня Виннамин освободила меня, папа, но я не могу вернуться домой. Я бы непременно сделала это, но… — она попыталась отыскать подходящие слова, — все очень сложно.

Георг сидел и легонько хлопал ладонью по скамье.

— Что же? — спросил он.

Али потерла затылок, вздохнула и села.

— Папа, дело в боге. У нас с ним пари. Я должна оберегать жизнь детей Балитангов до осеннего равноденствия, и если мне это удастся, бог обещал отправить меня домой и убедить тебя позволить мне работать шпионом, или телохранительницей, или кем-то еще. А день осеннего равноденствия еще не наступил.

— Ты заключила пари с богом? — голос отца прозвучал зловеще. — И что же это за бог?

— Киприот, — ответила Али, — это местный бог.

— Киприот, — произнес отец с отвращением, — я мог бы догадаться. Покажись же, ты, дерьмо стормвинга, — продолжил он тихим голосом. — Я ведь знаю, что ты подслушиваешь, когда кто-то произносит твое имя.

Главные двери открылись. Киприот вошел в зал, весь в лучах солнечного света. Сегодня он принял наиболее любимый им облик — худого, темнокожего человека с короткими волосами цвета соли с перцем и коротко подстриженной бородой. На нем был золотистый жакет и саронг, словно сотканный из меди. На пальцах сверкали драгоценные кольца, запястья и лодыжки были украшены браслетами.

— Вот и ты, Георг, — сказал Киприот приветливо. — Как поживаешь, мой добрый друг? Сколько лет, сколько зим!

Отец Али поднялся и обеими руками взялся за оружие. Его глаза яростно засверкали.

— Ты спрятал Али от матери и наших друзей-магов, — произнес он.

— Конечно, — Киприот отодвинул скамью от стола и устроился напротив Али. — Она была нужна мне. А вы бы только помешали. В спасении она особо и не нуждалась.

— Ты украл мою дочь и прятал ее от меня. Такова твоя благодарность за мою службу? — требовательно спросил Георг. — Али тебе не игрушка, чтобы ты пробовал на ней свои дурацкие шутки.

Киприот внимательно рассматривал один из драгоценных камней на пальце, поворачивая кольцо в лучах солнечного света. Камень отбрасывал отблески, напоминавшие крохотные радуги.

— Гнев отца, конечно, страшен, но что-то я не боюсь.

— Пора это прекратить, — твердо сказал Георг. — Когда мы скрепили наш союз, ты поклялся на крови, что будешь помнить о своем долге передо мной и обещал, что я всегда могу потребовать оплаты этого долга. Я требую возвращения назад моей дочери. Плати долг, обманщик.

Киприот пристально поглядел на Али.

— Не думаю, что может случиться что-то фатальное между сегодняшним днем и днем равноденствия, когда мой кузен северный ветер решит напомнить смертным о своей силе. Зима обещает быть ранней — это столь же надежно защитит Балитангов, как и прочные крепостные стены. Али, я отпускаю тебя. Наше пари завершено. Ты победила. Георг, прошу тебя, будь умницей, развивай ее талант. Будь уверен, я устрою что-нибудь такое, чтобы тебе пришлось использовать эти таланты. Али больше не ребенок. Она вращалась среди взрослых и смогла изменить их жизни, ты знаешь об этом. — Киприот поднялся: — Ну, все, кажется.

Едва он объявил о завершении пари и победе Али, как она почувствовала сильное волнение. Она может отправиться домой! Увидеть маму, братьев, младенца Дайны и Нумэйра, бабушку и дедушку. Она сможет носить нарядные платья и флиртовать с молодыми благородными людьми. Если война скоро закончится, в городе появится много молодых военных. Дом звал ее и манил. И Нават сказал, что отправится с ней, когда настанет время уезжать.

Но…

Мекуэн был так добр к ней, как ни один рабовладелец не бывает, добр к своим рабам. Он умер из-за того, что в его венах текла королевская кровь. Трон занят несмышленым ребенком и самыми хищными и алчными людьми, которых Али когда-либо видела. Дети Мекуэна, в жилах которых тоже течет королевская кровь, представляют угрозу для регентов, Рэка. Огонь в глазах Улазима, когда он наблюдал за военными тренировками Сарэй. Тихие местные жители на пути к Димари, желающие видеть обещанную им королеву. Погибший Локидж, защищавший их надежду на будущее. Терпеливая, тихая Юнай. Сарэй и Дов, с их страстью и идеалами, любовью к рэка и связями с луаринами.