Метаморф - Антон Медведев

Новый поворот, короткий коридор. В конце – одна-единственная дверь.

– Стойте здесь…

Первый провожатый зашел внутрь, его не было около минуты. Наконец он появился.

– Заходите…

Было ли ей страшно? Немножко… Не каждый день попадаешь в подобные передряги. Переступив порог, Элли вошла в кабинет, дверь за ее спиной захлопнулась, отгородив конвоиров.

В кабинете за большим массивным столом сидел чело­век. Уже немолодой, но в чертах его лица чувствовалась сила.

– Полковник Кравцов, – тихо сказал он. – Присаживайтесь.

– Спасибо… – Элли осторожно села на стул напротив. Полковник молчал, задумчиво глядя на Элли. Потом едва заметно вздохнул.

– Давно знаете Андрея Герасимова? Итак, именно из-за него… Элли слегка напряглась. Главное – не навредить ему. Хотя чем она может ему навредить?

– Не очень, – ответила она. – С месяц.

– И не догадывались, кто он?

– В смысле? – насторожилась Элли. – По-моему, очень хороший человек.

– Вы так думаете? – Полковник невесело усмехнулся. – Если бы это было так, вы бы здесь не сидели. Дело в том, Алла Викторовна, – Кравцов выдержал паузу, – что Андрей Герасимов не человек…

* * *

Больше всего меня удивляло не то, что меня вычислили, а то, что я не испытывал страха. Страх прошел, испарился – словно его никогда и не было. Я чувствовал злость, которая подогревала горячее желание жить так, как я считал нуж­ным. Никто в мире не сможет диктовать мне правила игры!

Устанавливать их теперь я буду сам! Если кто-то хочет войны, он ее получит.

Шел третий час ночи. Я находился в отделе одежды крупного супермаркета. До этого успел побывать в ближайшем гастрономе, где полностью восстановил массу тела. Следовало приодеться. Здесь было из чего выбирать, так что полчаса спустя я уже выглядел не беглым чудовищем, а респектабельным джентльменом. Правда, пока у джентльмена не имелось документов, но эта проблема не казалась неразрешимой: мой добрый друг Эрихман позаботился в свое время о нескольких паспортах… Предвидя возможные осложнения, я спрятал один из них в арендованном на год банковском сейфе; второй закопал в парке на северной окраине города. Доступ к сейфу осуществлялся простым набором кода, документов никто не требовал. Идти в банк ночью рискованно, и я решил подождать до утра. В мебельном отделе как раз отыскался весьма симпатичный ди­ванчик…

Проснулся я за двадцать минут до открытия магазина. Привел себя в порядок, спрятался в одной из примерочных кабинок и стал ждать. Когда в магазине появились первые посетители, спокойно вышел из кабинки и уже через пять минут деловито шагал по улице в сторону банка. До него далековато, а с деньгами на такси – напряженка. Впрочем, небольшая прогулка никогда никому не вредила.

Около десяти я наконец-то добрался до банка. Назвал служащему код первого уровня доступа, и меня впустили в комнату с банковскими сейфами. Найдя свою ячейку, набрал секретную комбинацию, извлек из своего ящика паспорт и двадцать тысяч кредов. Еще оставалась немалая сумма наличных. Их я решил пока не трогать. В конце концов, банковский вклад – один из самых надежных!

Покинув банк, почувствовал себя значительно лучше. Просмотрел документы – на фотографии у Эрихмана были усики и небольшая бородка. Пришлось срочно отрастить и то и другое. Все, Андрея Герасимова больше нет. Теперь я Николай Игнатьев. И куда этому милому джентльмену податься?

Конечно, в «Асторию»! Во всех отношениях респектабельный отель! Лучшим – лучшее, не так ли?

Оплатив проживание за два дня, осмотрел свой номер и через двадцать минут нежился в гидромассажной ванне. Впрочем, щекотание водяных струй быстро надоело, и я выключил массаж. Около часа просто отдыхал в горячей воде, размышляя о случившемся.

Итак, они меня вычислили… Как? Через Элли? Вздор! В ее глазах не было и намека на страх – значит, она обо мне ничего не знала… С помощью своих глупых технических штучек? Возможно, но маловероятно. Я ведь даже сделал так, что тепловое излучение моего тела ничем не отличалось от человеческого… Кто же меня выдал?

Ответ на свой вопрос я получил через час, когда выбрался из ванны и включил телевизор. Хотелось узнать, что там обо мне скажут новенького.

Новенького хватало. Я слушал и не верил ни ушам, ни глазам…

На всех каналах говорили об одном и том же – о бойне в полицейском участке – именно так окрестили это событие журналисты. Если верить их рассказам, этой ночью я разгромил полицейский участок в пригороде Москвы, убив восемь и искалечив трех человек. Камеры слежения зафиксировали детали происшествия, однако в эфире продемонстрировали лишь отдельные кадры. На одном из них я узнал себя. Точнее, своего сородича. И мне стало ясно, кто меня подставил.

Разозлился ли я? Нет… Скорее, пребывал в глубочайшем недоумении. Ну ладно, если бы меня сдал человек! Это было бы логично и понятно, к нему бы я не имел никаких претензий. Возможно, потом бы и убил, но без всякой ненависти… А здесь – мой собрат, почти родственник! Как он мог?!

Мой собрат – точнее, враг – попытался свалить на меня вину за свои преступления. Я начал улавливать логику его действий: добившись моего ареста, он бы успокоил людей и жил бы дальше свободно и счастливо. Ему требовался козел отпущения, которым я и стал. Почти.

Итак, мне объявили войну! Я всегда принимаю вызов, от кого бы он ни исходил…

Впрочем, гораздо больше меня интересовало другое: что будет с Элли? Точнее, с нашими отношениями? Маловероятно, чтобы полиция не отследила мои встречи с нею: Элли у них на крючке. Вполне вероятно, уже знает, что я… не человек.

Последняя мысль поразила в самое сердце. Если Элли узнала о том, кто я, она для меня потеряна навсегда. Уж слишком хороша, чтобы жить с чудовищем… Что ж, значит, забыть о ней?

Наверное, это было бы правильнее всего. Так утверждала логика, так нашептывали мне клетки моего тела…

Только зря они старались! Чем настойчивее разум пытался наставить меня на путь истинный, тем тверже становилась моя решимость побороться за Элли. В конце концов, пусть сама скажет, что ненавидит меня и не хочет иметь со мной ничего общего. Тогда я уйду. Или не уйду?..

Моя беда в том, что я не привык ни отступать, ни покоряться – ни людям, ни обстоятельствам! Мне ненавистно само слово «смирение»… Я не просто решил встретиться с Элли – я решил за нее побороться! Если у меня есть хоть один шанс на миллион, я его использую. Ну а на нет – и суда нет… Тогда вернусь к профессору Ферсману. Возможно, он уже нашел для меня лекарство от жизни…

Элли охватил ужас. То, что ей рассказали, не могло быть правдой… И все-таки ею было.

Впервые за столько лет встретила по-настоящему приличного человека – и тот оказался чудовищем! И не каким-нибудь, а тем самым… Элли вздрогнула, вспомнив показанную ей видеозапись, которая несколько веков хранилась в архивах полицейского управления Виолы.