Самый сердитый гном - Денис Юрин

«Я вас всех убью! Будете умирать долго и мучительно!» – без слов говорило искаженное злостью лицо. Ни Флейта, ни разбойник, туго затягивающий последний узел веревки, ни тем более Громбер, продолжавший бесплодные попытки спасти уходившего в мир иной товарища, не восприняли по-детски глупое запугивание всерьез. Слишком много людей, гномов и эльфов жаждали гибели «Пунцовой розы» и осыпали грозными обещаниями ее членов, многие из которых, кстати, звучали всего за несколько мгновений до смерти и прерывались предсмертным криком.

– Ее здесь нет, – огорченно произнес гном, подходя к Флейте.

– Точно нет?! – переспросила разбойница.

– Всю залу обыскал, – развел руками Пархавиэль. – Может быть, тайник какой имеется, но об этом уж у госпожи Бьянки спрашивать надо!

Взгляд вампирши бегло скользнул по лицу Зингершульцо, и из груди связанной девушки вырвался глубокий вздох.

– Ты… живой?! – испуганно прошептали трясущиеся губы Бьянки. – Но мы же тебя до конца, до последней капли…

– Не совсем, как видишь, – прорычал в ответ Пархавиэль, только сейчас узнав в красавице одну из подручных маркиза.

– Что, тоже старая знакомая?! – усмехнулась Флейта, схватив свободной рукой для пущей острастки вампиршу за клок белокурых волос. – Может быть, она в память о старой дружбе быстрее секретами поделится? А, гадюка, говорить будешь?! – Флейта резко рванула голову вампиршу на себя и слегка надавила острым лезвием ножа на нежную кожу, так что по кадыку заструилась тонкая темно-красная струйка.

– Расскажет, непременно расскажет, – произнес гном, не сводя прищуренных, налившихся кровью глаз с побелевшего от испуга лица Бьянки.

Ничто не пугает так сильно, как неизвестность и непонимание. Мозг бьется в агонии и пытается объяснить невозможное, абсурдное явление, которое никогда не могло произойти, но происходит вопреки всем законам логики. И вот тут настает время мистики, суеверных предрассудков и страхов.

Рассудок Бьянки был на грани потери связи с реальностью. Она отчетливо помнила, как ее господин осушил гнома, специально в наказание своим нерадивым ученикам не оставив ни толики живительной влаги. Сколько она сама и другие вампиры ни припадали к иссякшему источнику, результат стараний оставался неизменным. Гном был полностью обескровлен, а теперь он стоял перед ней, розовощекий и здоровый, готовый одним взмахом утренней звезды разнести голову давнишнему обидчику.

– Не молчи, зараза, говори, где тайник! – орала на Бьянку Флейта, отбросив в сторону нож и вцепившись в горло вампирши сильными, как будто из стали, пальцами.

– Нет никакого тайника, нет, – едва слышно прошептала Бьянка, балансируя на грани потери сознания.

Проверить, говорила ли пленница правду, не удалось. Разбойники только перевели дух после краткого, но изнурительного боя, только приступили к поискам, как в залу, споткнувшись о валявшийся возле входа труп Калвия, ворвался встревоженный Жал.

– Вампиры, много вампиров, – выкрикнул дозорный, прежде чем повалился на каменные плиты пола.

– Громбер, хватай все подряд, заваливай вход! Тусий, помоги ему! Жал, хватит разлеживаться, как красна девица, поджигай все, что горит, и закидывай на балкон! Еще не хватало, чтоб нам кровососы на голову прыгали! – бойко командовала Флейта, позабыв о пленнице и кинувшись крутить факелы из обрывков скатерти и отломленных ножек стульев.

Предводительница снова забыла о присутствии гнома, хотя Пархавиэлю не нужно было указаний в подобных ситуациях. Он и так знал, что нужно было срочно завалить проход. А потом… потом просто держаться до конца.

В тот самый миг, когда Зингершульцо уже собирался кинуться на помощь ворочавшему шкафы Громберу, в его голове появился чужой голос.

«Напади, напади на них сзади! Перебей людей, они твои враги! Перебей всех!» – отдавал приказы чужак, изменяя тональность и громкость, как будто подстраиваясь и уподобляясь собственным мыслям гнома.

Пархавиэль обернулся. Бьянка сидела на стуле, закрыв глаза, а ее тонкие губы что-то беззвучно шептали. Напрягшиеся мышцы лица и побелевшие пальцы, крепко вцепившиеся в подлокотники кресла, не оставляли сомнений, что она пыталась завладеть разумом гнома.

– Ах ты, шарлатанка блундинистая! – сам не зная почему, выкрикнул гном и опустил на голову гипнотизерши-неудачницы увесистый квадратный кулак.

Голос моментально исчез, как только оглушенная Бьянка откинула голову набок. Порой самая изощренная, хитрая магия не выдерживает мощного напора грубой физической силы.

Зала быстро наполнилась дымом. Горели деревянные перила балкона и недостроенная баррикада, которую пришлось поджечь, чтобы хоть как-то замедлить появление стаи вампиров.

– Сколько их, десять, двадцать? – спросила у Громбера Флейта, пытаясь разглядеть сквозь пляшущие языки пламени количество снующих по ту сторону костра голов.

– Все, что были в округе, сбежались, – угрюмо произнес Громбер, бросив на пол меч и сняв со стены приглянувшийся ему двуручный топор.

Пархавиэль знал, что великан был не прав. У вампиров, как и у людей, было много группировок и кланов. На клич о помощи могли поспешить только свои, такие же, как и они, слуги маркиза Норика. Знание – сила, если, конечно, знать, как его применить. Пархавиэлю же от его осведомленности не стало легче. Вампиров было много, слишком много, чтобы надеяться уцелеть.

– Флейта, встань за моей спиной, вы двое прикрывайте по бокам, – взял на себя командование Громбер, широко расставив ноги и поднимая тяжелый двуручный топор до уровня груди. – Они наверняка попытаются нас разъединить, держитесь плотнее друг к другу и не выскакивайте из строя!

Разбойники молча кивнули и, как по команде, одновременно вытащили из ножен мечи. Зингершульцо опять оказался не у дел. Куда бы он ни встал, каким бы боком ни пытался пристроиться, он только мешал и сковывал движения соратников, высокий рост которых к тому же затруднял бы совместное ведение действий. Решив не нарушать привычное боевое построение, Пархавиэль запрыгнул на перевернутый стол, а с него забрался на камин. Высоко подняв над головой утреннюю звезду и держа в левой руке прихваченный им по дороге медный кувшин, Пархавиэль застыл в ожидании атаки.

Томиться пришлось недолго: как только обрушились прогоревшие стенки массивного шкафа, последней преграды, разделявшей людей и вампиров, в залу хлынул многоголовый поток кровососущих тварей всех видов и мастей. Среди нападавших было всего несколько вампиров, похожих на людей, основную же массу составляли жуткие уродцы, рычавшие, брызгавшие слюной и сверкающие омерзительными клыкастыми пастями. Только теперь Пархавиэль воочию увидел и осознал, что имел в виду Мартин, говоря о неспособности маркиза Норика создавать «полноценных» вампиров.

Одна из жутких тварей прямиком прыгнула на камин, растопырив в воздухе когтистые лапы и широко открыв зубастую пасть. Удар утренней звезды откинул упыря в сторону и осыпал пол градом мелких, острых осколков клыков.