Капитуляция - Джейн Энн Кренц

— Чтобы это было еще одним шагом в мирных переговорах, мы оба должны идти на равные уступки, милорд. Вы тоже должны признать, что я имею такую же власть над вами, как вы надо мной.

— В самом деле — я должен признать это.

Кончиком языка она облизала пересохшие губы:

— Ты хочешь сказать: я могу соблазнить тебя, когда мне вздумается?

— Мадам, вы можете соблазнить меня даже тогда, когда идете по гостиной или передаете мне чашку чая. Каждый раз, когда я гляжу на Strelitzia reginae, у меня вспыхивает желание.

— О! — Она нерешительно улыбнулась ему в ответ. — Еще один образчик твоей замечательной стратегии, Лукас?

Он не стал ей отвечать. Его губы уже прильнули к ее губам — горячим, возбуждающим, пьянящим поцелуем. Виктория обхватила его шею руками, впитывая его тепло и силу.

Рука Лукаса скользнула на ее бедро, приподнимая воздушную ткань ночной рубашки вверх, к талии.

— Лукас!

— Откройся мне, дорогая.

Она тихо застонала, дрожа от наслаждения, и выполнила его приказ Рука Лукаса скользнула меж ее бедер.

— Лукас!

— Да, моя дорогая. Именно так! Именно это мне и нужно от тебя. Назови это капитуляцией или перемирием, как тебе угодно. Не важно.

Виктория крепко держалась за Лукаса. Его язык проник внутрь ее рта, рука скользнула вниз, к влажному теплу. В едином завораживающем ритме его пальцы и губы ласкали ее. Виктория чувствовала, что слабеет.

Ей хватило сил только на то, чтобы распахнуть халат Лукаса. Она увидела, что его жезл уже поднялся, и нежно обхватила его пальцами.

— Господи, Викки!

Он потянул ее за собой и одним движением бросил на постель. В следующую секунду он сам рухнул на нее, осыпая поцелуями ее грудь, шелковистую кожу живота и бедер. Внезапно его поцелуй проник еще глубже. Виктория задохнулась сначала от ужаса, потом от наслаждения, когда его язык проник в самые потаенные ее глубины.

— Лукас, так нельзя! Лукас, ты не должен…

Виктория вцепилась пальцами в темные волосы Лукаса, все ее тело напряглось.

— Лукас!

Она все еще сотрясалась от небывалого восторга, когда тело Лукаса скользнуло вдоль ее тела и он мощно, глубоко вошел в нее. Виктория в порыве страсти кусала плечи Лукаса. Она прижималась к нему так, словно решилась никогда не выпускать мужа из своих объятий, и его хриплый, ликующий крик экстаза отдавался у нее в ушах.

— Должна сказать, вы с Лукасом ухитрились выбраться из этого скандала вполне благополучно. — Тетя Клео приподняла лейку, стараясь добраться до ползучего растения, подвешенного высоко в кадке. — Прошлой ночью у Фокстонов вы имели огромный успех. Похоже, вы даже могли обойтись без благословения Джессики Атертон. Вас объявили лучшей парой сезона, и, будем надеяться, сезон закончится, прежде чем вы ухитритесь каким-то образом все испортить.

— Будем надеяться, — усмехнулась Виктория. — Кажется, Лукас молит Бога о том же самом. Почему бы вам не встретиться и не обсудить хорошенько мое поведение?

— Нам многое надо обсудить, не так ли? — Клео улыбнулась. — Я предупреждала его, что с тобой не соскучишься.

— По-моему, вовсе не мы с Лукасом выпутались из скандала. Все устроила ты, тетя Клео. Разумеется, не без помощи Джессики Атертон, — добавила она, изучая незаконченное изображение кактуса на мольберте (приходится быть честной, даже если тебе это не по душе). Кактусы так трудно рисовать: до чего же: утомительно выписывать одну колючку за другой.

Тетя Клео проследовала к следующему цветку, но она по-прежнему не отводила озабоченного взгляда от лица племянницы.

— Когда вы с Лукасом отправились в Йоркшир, я первое время очень волновалась. Я готова была задушить Джессику Атертон — взбрело же ей в голову явиться сюда в день вашей свадьбы и устроить такой переполох.

— Признаться, меня преследовала та же мысль. Кажется, и Лукас был бы не прочь сделать это.

— Ничего удивительного. Полагаю, он прекрасно обошелся бы без вмешательства Джессики. Словом, дело едва не кончилось катастрофой, и меня утешало только то, что лишь один-единственный человек способен справиться с подобной ситуацией, и как раз за него ты и вышла замуж. Когда я получила твое письмо с просьбой выслать саженцы для вашего сада, я поняла, что худшее уже позади, — объявила Клео.

— В самом деле, мы с Лукасом, кажется, начинаем понимать друг друга.

Тетя Клео резко подняла голову. Глаза ее искрились смехом.

— Понимать друг друга?.. Вот, оказывается, как это называется. Видела бы ты себя, когда он рядом с тобой. Ты просто светишься от счастья. Полагаю, ты уже утешилась и не боишься, что с тобой стряслась такая же беда, как с твоей матерью?

Виктория старательно смешивала желтую и синюю краску, чтобы получить нужный оттенок зеленого:

— У Лукаса нет ничего общего с Сэмюэлем Уитлоком.

— Господи, ну конечно же, нет! Да и у тебя не так уж много общего с твоей матерью, бедняжкой Каролиной, упокой, Господи, ее душу. Она очень любила твоего отца. Если б он не умер, все было бы по-другому, она не стала бы легкой добычей для Уитлока. Однако когда твой отец умер, она искала утешения и сразу поддалась на обман Уитлока.

— По-моему, любовь опасна, как электрическая машинка. Гораздо лучше заключить с мужчиной надежный деловой союз. Именно так мы с Лукасом и поступили. То есть мы успешно продвигаемся в этом направлении.

Клео удивленно вскинула бровь:

— Что-что? Вы с Лукасом заключили деловой союз?

— По-моему, это самый разумный выход, учитывая, при каких обстоятельствах мы поженились К тому же само поместье со временем станет очень доходным. Там хорошая земля.

— Вот как? — Тетя Клео пребывала в явной растерянности. — Просто поразительно.

— Соглашение совсем неплохо работает, только Лукас никак не отучится от привычки приказывать, когда ему не удается добиться своего с помощью разумных доводов.

— Викки, дорогая, то, что ты говоришь, звучит крайне интересно. Значит, Стоунвейл принял это «джентльменское» соглашение?

— В общем и целом. В кое-каких областях я еще сталкиваюсь с сопротивлением.

Глаза Клео расширились.

— В каких же?

— Он по-прежнему настаивает, что ему необходима моя любовь, и при малейшей возможности пытается подловить меня, вырвать у меня признание в любви.

Тетя Клео отставила лейку и удивленно уставилась на племянницу:

— Разве ты не влюблена в него, Викки? Я с самого начала была убеждена, что во всей этой истории ты слушалась только своего сердца. В противном случае я не могла бы настаивать.

— Разумеется, я влюблена в Лукаса. Иначе я бы не отправилась с ним ночью в гостиницу. Но признания в любви ему от меня не добиться, — провозгласила Виктория.