На пути к югу - Роберт МакКаммон

Тяжело дыша, Пелвис смотрел на Дока, Монти, Митча и двух других мужчин, которых он не знал. Док опять надел свои темные очки.

– Это слишком, приятель! – Док обрушился с руганью на Монти. – Я не хочу, чтобы они сдохли, пока он их не увидит!

– Вот дерьмо! – оправдывался Монти. – Кто ж знал, что они настолько идиоты, чтобы выпрыгнуть…

Флинт почувствовал, как напряглось тело Пелвиса. Он подумал об урагане, несущем смерть и разрушение.

Пелвис отвел кулак назад, а затем двинул его вперед, как поршень, прямо в нос Монти. Со звуком ломающихся костей, напоминающим выстрел, кровь хлынула из носа Монти прямо на гарвардскую футболку Дока.

Монти сделал шаг назад, глаза его удивленно округлились, а кровь бежала по бороде, как из крана. Один шаг. Два шага.

Третий шаг был прямо в загон, на спины рептилий, дерущихся у самого края причала.

– О Боже! – закричал Док; кровь каплями запеклась у него на очках и на щеках.

– Монти! – завопил Митч и побежал опускать крюк и цепь.

Но Монти лишился рассудка, и, может быть, это было к лучшему, потому что не, осознавал, что с ним происходит. Один из тех, кого Пелвис не знал, вытащил пистолет и начал стрелять в крокодилов, но они уже набросились на Монти: один вцепился челюстями в его левое плечо, другой ухватил за правую ногу. Цепь и крюк пошли вниз, но Монти уже не мог до них дотянуться. Крокодилы начали трясти его так же, как когда-то Мамми трясла своих плюшевых медвежат. Пелвис припомнил, что при этом начинка из них разлеталась в разные стороны.

Вот так же случилось и с Монти.

Теперь и Митч выхватил свой пистолет и тоже начал стрелять, но вкус крови и живого мяса привел крокодилов в неистовство. Уже и другие ринулись за своей долей. Во время стрельбы по мечущимся тушам по меньшей мере две пули попали в Монти. Может быть, он умер раньше, чем его кости начали рвать из суставов. Может быть.

Док больше не хотел наблюдать за происходящим. Он знал, что с Монти будет все кончено, как только тот окровавленный свалился туда, а аллигаторы кинулись к нему. Он вспомнил, что они точно так же накинулись тогда на пограничника. Он отвернулся, снял свои очки и начал методично стирать кровь со стекол чистым краем футболки. Пальцы его дрожали. Рядом с ним Митч блевал прямо в загон.

– Бред какой-то, – сказал Док главным образом самому себе.

Он достал из кармана ключ от наручников и открыл замок. Флинт сжал свою раненую руку и опустился на колени. Голова его свесилась.

Док потянулся назад, вытащил из-за спины пистолет калибра 45, опустил предохранитель и прижал ствол к переносице Пелвиса.

– Ты следующий, – сказал он. – Иди на край. Пелвис уже начал терять рассудок; одно то, что человек съел его Мамми на завтрак, его доконало. Он знал, что его ожидает, но без Мамми, без его самого близкого существа, жизнь не имела никакой ценности. Он пошел на край.

Под ним находилось что-то, над чем усердно трудились челюсти аллигаторов. Оно становилось все меньше и меньше. И это “что-то” имело бороду.

– Ну, давай же! – торопил Митч. – Отправляй его вниз!

Флинт пытался встать, но не мог. Он был близок к обмороку, запах крови, грязи и отбросов вызывали у него тошноту, раздражающее жаркое солнце иссушило его. И он сказал:

– Эйсли? – Но это было все, что он смог произнести. Он не чувствовал движений Клинта, когда они вышли из воды, но сейчас рука его сделала слабый рывок, и легкие Клинта начали медленное движение в извилинах и складках кишечника Флинта.

Док поднял вторую руку, чтобы защититься от осколков костей и ошметков мозгов. Палец его лег на спусковой крючок.

И тут он услышал булькающий звук.

Оглянувшись, он увидел, как коричневая вода бьет фонтаном изо рта странного ребенка, голова которого росла на боку этого урода.

Флинт услышал скрип сапог, тяжело ступающих по доскам причала. При этом были слышны еще шаги босых ног.

Док увидел, кто к ним идет. Он сказал:

– Приходится заботиться о деле, Голт. Шондре лучше этого не видеть.

– Что происходит? – донесся до Флинта рассерженный женский голос. Судя по голосу, это была молодая женщина. – Нас разбудил шум. Кто так громко кричал?

– Шондра, тебе лучше не подходить. Монти свалился.

Шаги босых ног прекратились, но тяжелые сапоги продолжали свой путь.

– Этот сукин сын прикончил его! – сказал Митч. – Док собрался разнести ему мозги!

– Это те двое, с пристани. – Док говорил с человеком в сапогах. – Вот этот пустил мне в лицо газ. Вон тот, другой, стрелял в Вирджила.

Сапоги направились к Флинту. Они остановились рядом с ним, и Флинт увидел, что сделаны они из обесцвеченной змеиной кожи.

– Ну-ка, помаши этой третьей рукой, приятель. И покажи голову своего брата между ребер.

– Я не видел ничего подобного с тех пор, как съел корзину волшебных грибов в Юме, весной шестьдесят восьмого. Черт возьми, вот это было времечко!

Шондра издала отвратительный фыркающий звук.

– Я тогда еще даже не родилась.

Возможно, Док даже рассмеялся сквозь стиснутые зубы.

С большим трудом Флинт взглянул на человека в змеиных сапогах.

Он явно принадлежал к опытным наркоманам. И к тем, кто уродует себя стероидами. Или, может быть, он просто чрезмерно любил себя. Потому что мышцы на его широкой груди, плечах и руках являли собой массивные глыбы, выпиравшие под загорелой кожей, с отчетливым рельефом вен и сухожилий. Видимые связки их были напряжены, как фортепьянные струны. Человек был одет в синие джинсы с дырками на коленках, кусок веревки обхватывал его узкую талию вместо пояса, на шее был небрежно завязан красный платок. У него было жесткое лицо, словно высеченное резцом из коричневой скалы, с острым, как кинжал, подбородком и впалыми щеками. Кожа на лице была изрыта глубокими морщинами, вызванными, возможно, долголетним поклонением солнцу. Чистая чернота его командирских глаз, густые черные брови и вьющиеся черные волосы, тронутые с боков сединой, выдавали в нем латиноамериканца. Флинт предположил, что ему лет сорок, но было трудно сказать с определенностью, так как тело его было молодым, а лицо было состарено солнцем-.

В нескольких ярдах позади него стояла блондинка – не более двадцати лет на вид. Он была босиком, и на ней были подрезанные джинсы и черный лифчик. Она тоже выглядела как рабыня солнца, потому что была еще более загорелой, чем мужчина. Ее золотистые волосы рассыпались по плечам, а голубые глаза напоминали лед. Флинт подумал, что она красива почти так же, как любая голливудская звезда, но в ее пухлых губах было что-то отвратительное и извращенное, а глаза могли прожечь насквозь даже металл.

И он тут же почувствовал себя тонким мятым куском жести.

Мускулистый человек уставился на Флинта сверху вниз, со слабым намеком на интерес, как будто рассматривал особо мерзкое насекомое, но не более того. Первой заговорила Шондра.