Когда-нибудь мы будем улыбаться - Мария Франк

подхожу к раковине. Ян становится сзади меня и пытается смыть водой всю мою кровь на лице.

Я с ужасом, смотрю на свое отражение. Волосы спутаны и далеки от белого цвета. Некоторые пряди бордового оттенка из-за крови. Девушка в зеркале, просто отвратительна.

Закончив отмывать мою кровь, Ян усаживает меня на стул. Снова прикладывает что-то холодное к моему больному носу. Почувствовав приятный холод, пытаюсь улыбнуться.

– Где у тебя аптечка? – спрашивает Сотников

Меня пугает то, что в его голосе нет ненависти. Теперь, меня это пугает. Отсутствие ненависти и гнева, для меня странно.

– В гостиной, – выдавливаю из себя слова.

В любую секунду я могу выгнать Яна из своей квартиры, но я нуждаюсь в помощи. Это меня раздражает. Я не хочу нуждаться в помощи этого человека. Я вообще больше не хочу его знать. Все. Хватит.

С этого момента, я вычеркиваю Сотникова из своей жизни. Плевать на все свои чувства. Я больше не доверюсь ему. Я устала. Устала от его ненависти.

Каким бы хорошим не был бы этот парень временами, я больше не собираюсь перед ним унижаться.

Нужно научиться быть равнодушным к тем, кто равнодушен ко мне.

С этой секунды, я другая.

Дверь открывается, и в ванную комнату заходит Ян, с аптечкой в руках

– Что за алкаши у тебя в гостиной спят? – с ухмылкой и отвращением, спрашивает Сотников.

Мне становится неловко и стыдно.

Он не знает. Он даже и не догадывается, что помимо его ненависти, я чувствую ненависть отца и безразличие матери.

– Это мои родители.

На лице Яна, отражается шок.

– Серьезно? Они же на бомжей смахивают.

Хочется прямо сейчас вцепиться в него, выцарапать глаза этому ублюдку.

– Родителей не выбирают, – пожимаю плечами.

Парень морщится, но ничего не говорит. Он вновь принимается вытирать кровь на моей голове, обрабатывая рану каким-то средством. Я вздрагиваю от боли.

– Ай! – вырывается у меня.

– Потерпи немного.

Киваю, и Сотников продолжает обрабатывать рану.

Мне противно от того, что он мне помогает. Противно каждое его действие. Ненависть сумела заглушить любовь.

– Больно?

– Да, – коротко отвечаю.

Внезапно, Ян берет в ладони мое лицо и упирается своим лбом в мой. Я ощущаю его дыхание на своих губах. Меня бросает в жар, но я отбрасываю все свои чувства. Большой палец Сотникова проводит по моей нижней губе, отчего я вздрагиваю.

В один миг я чувствую его губы на своих. Теплые, нежные, нужные…

Нет. Хватит.

Я отталкиваю Яна от себя.

– Хватит! Прекрати меня использовать! – кричу, наплевав, что могу разбудить родителей.

Парень, удивленно смотрит на меня. Ха, не ожидал такого. Думал, что я поцелую в ответ и признаюсь в любви? Черта с два.

– Лер, я тебя…

– Заткнись! Я ненавижу тебя! Хочешь ударить? Бей. Но не смей разрушать мое сердце, – снова кричу, но потом перехожу на шепот. – Любви больше нет. Все, Ян. Все. Я больше не твоя игрушка. Я выхожу из игры.

Он молчит, опустив голову.

– Лер… – парень пытается что-то сказать, но его голос подводит. – Не знаю, что и сказать. Я ублюдок, который ломает всем жизни. Я это знаю. Но я готов меняться. Готов попробовать, только… Ты нужна мне. Не как игрушка. Как девушка. – Ян поднимает на меня свои глаза, и мое сердце замирает. На его глазах слезы. – Я готов лечиться у психиатра. Но мне нужна ты, и твоя поддержка. Пожалуйста, не отталкивай меня снова.

Сотников пытается подойти ко мне, но я делаю шаг назад.

Не доверяй ему. Не доверяй ему. Не доверяй ему.

– Уходи.

Около минуты, Ян просто стоит рядом и смотрит мне в глаза, затем разворачивается и молча уходит, хлопнув дверью.

Глава 31

Как же я люблю всю эту предновогоднюю суету. По телевизору реклама Coca-Cola, а в каждом магазине, полным полно елочных игрушек и всякой мишуры.

Я просто люблю Новый год. Этот праздник, будто чистый лист, или чистая книга, которую я буду писать целый год.

Жизнь – это книга. Мы сами пишем главы. Но никто не знает, когда будет последняя страница.

Уже послезавтра, начнется новая жизнь. Я просто обещаю сама себе, что изменюсь. Я больше не буду плакать, не буду унижаться. Сотников, больше не посмеет поднять на меня руку. Я не допущу этого любой ценой. Уж слишком долго я это терпела.

С первого января, будет новая Лера. Та, которую никто не знал прежде. Бесчувственная и равнодушная ко всяким неприятностям.

Избиение Яном, меня до полусмерти, стало моей последней каплей. Он мог меня убить. Сотников разбил мне голову. Это уже слишком. Плевать на то, что он потом помог мне. Факт остается фактом. А что, если бы еще один удар? Что было бы тогда?

Меня передергивает от этой мысли.

Беру в руки листок с ручкой, комфортнее устраиваясь возле окна. Немного подумав, начинаю писать пункты, которые обязана выполнять новая Лера.

1. Никогда не плакать.

2. Быть равнодушной.

3. Стать сильной.

4. Давать отпор обидчикам.

5. Не думать о Яне.

6. Не думать о Яне.

7. Не думать о Яне.

Это будет слишком тяжело – не думать о Сотникове, и именно поэтому я повторяю этот пункт три раза. Может хоть так, я не допущу мысли о нем.

Сдержав слезы, убираю листок в стол. Улыбка появляется на лице, когда вижу, что на улице идет снег. Я теперь тоже люблю снег.

В голове мелькает одна идея.

Быстро переодеваюсь, беру деньги и выхожу из квартиры. Возле подъезда на лавочке, сидят мои родители и снова о чем-то спорят.

Нужно вписать еще один пункт в свой список: «Любыми способами избавить родителей от алкоголя».

Поморщившись от их вида, прохожу мимо них. Они меня даже не замечают. Ну и отлично.

Купив цветы, направляюсь на кладбище. Я теперь часто туда хожу. Мой любимый друг, находится там. Мне и десяти лет будет мало, чтобы осознать, что Тоши больше нет.

Мои мысли сразу затуманиваются, когда я вижу вдалеке его могилу. Каждый раз, когда я на кладбище, я отключаюсь от реальности. Я становлюсь полностью другой. На душе появляется неприятное чувство, как только я замечаю возле могилы какую-то девушку. Сердце бешено стучит в груди, пока я иду к ней.

Как только оказываюсь рядом, девушка поворачивается ко мне, выдавливая из себя улыбку. Пытаюсь улыбнуться в ответ, когда вижу перед собой знакомую брюнетку.

– Маша? – спрашиваю я.

Девушка кивает.

– А что ты здесь делаешь?

Маша опускает голову. Я никак не