Гонка на выживание - Вадим Филоненко

* * *

«Сокольничий Парк» встречает нас темными провалами пустых, без стекол, окон и неопрятными потрескавшимися стенами небоскребов. Наш мобиль зависает на уровне 162-го этажа знакомого до боли здания. Обломки такси по-прежнему торчат из сделанной «Авророй» пробоины.

– Ну что? Я могу включить автоматический режим в мобиле, чтобы он висел неподвижно, а сам пойду с тобой, – предлагает Лонг.

– Лучше я один. А то вдруг Сятя испугается тебя и спрячется. Кстати, давай будем постоянно держать связь через коммуникатор. Если что, ты вытащишь меня.

– Лады.

Лонг подводит мобиль как можно ближе к оконному проему и распахивает дверцу. С некоторым трудом преодолеваю метровое расстояние от порога мобиля до подоконника – медицинский панцирь на моей ноге сильно затрудняет задачу. Стоя на подоконнике, с опаской осматриваю комнату в поисках «живой» воды. Вообще-то, она была этажом ниже, но кто ее знает – может, такие «бассейны» есть на каждом этаже? К счастью, пол сух, как пустыня в разгар сезона, и я решаюсь спуститься. Беру на изготовку бластер и иду к тому месту, где впервые повстречал Сятю.

Сейчас восемь утра, и солнце только собирается всходить, так что на улице царят серые мглистые сумерки, а в комнатах витает неприятный тревожный полумрак. Колеблюсь, не включить ли фонарь, а потом решаю обойтись без него, пусть лучше глаза привыкают к темноте. Прохожу всю квартиру насквозь, но Сяти не нахожу. На всякий случай окликаю его по имени и делаю несколько выстрелов из лучевика – для приманки. Так посоветовал Мартин: дескать, Сятя как пить дать учует рассеивающуюся энергию и примчится кушать.

Дверь в квартиру взломана, вернее, располосована и напоминает сейчас старинный дощатый забор. Выбиваю здоровой ногой пластиковые обломки и протискиваюсь в коридор. Здесь вроде ничего не изменилось. Аварийные лампы по-прежнему горят и пирамида из мебели все так же украшает коридор. Теперь-то я знаю предназначение таких пирамид – местные жители спасались на них от набегов «живой» воды. Кстати, о воде. Я намерен сегодня навестить ее, но вначале хорошо бы отыскать Сятю.

Иду вперед, в точности повторяя свой прошлый путь. Время от времени стреляю лучами из бластера и вполголоса зову Сятю. Добираюсь до провала, ведущего на нижний этаж. Колеблюсь, не спуститься ли, а потом решаю пройти немного вперед по коридору за поворот.

Было бы преувеличением сказать, что я сейчас ощущаю страх, но мне все же сильно не по себе. Я напряжен и собран, мое восприятие обострено до предела. И именно оно заставляет меня остановиться – застыть в неподвижности и даже затаить дыхание. Я еще не понимаю, что произошло, но чувствую – впереди опасность.

Осматриваю лежащий передо мной кусок коридора. Вроде ничего подозрительного. Все тот же красноватый аварийный свет, обломки мебели, взломанные покореженные двери квартир и привычная пирамида из столов в отдалении. Пытаюсь шагнуть вперед и не могу – инстинкты просто вопят, что дальше идти нельзя. Беру в руку пластиковую спинку от стула и бросаю перед собой. Спинка плюхается на пол, поднимая тучи пыли и… ничего. Хотя мне кажется, что за пирамидой мелькает какая-то тень, но я не уверен. На всякий случай стреляю из бластера. Лучи перерезают ножку одного из столов, и пирамида рушится. В затхлый коридорный воздух добавляется еще пыли, я чихаю и вглядываюсь в красноватый сумрак.

– Какого черта…

Врубаю на полную мощь фонарь. Яркий, почти прожекторный луч безжалостно разгоняет полумрак. Никого и ничего. Наверное, мне просто померещилось…

– Брайан, что там у тебя? – спрашивает Лонг.

– Сам не знаю. Вроде пусто, а ноги не идут.

– Физически не идут? Может, где-то там установлено парализующее поле?

– Нет, физически со мной все в порядке. А вот психологически… – Издаю нервный смешок. – От страха ноги одеревенели.

– Понял, – совершенно серьезно откликается Лонг. – Стой на месте. Я иду к тебе.

– Да не надо, сейчас возьму себя в руки и пойду дальше…

– Стоять! – прикрикивает Лонг. – Сделаешь шаг, останешься без головы. Жди меня, понял?

– Понял. – Мне очень не нравится прозвучавшая в его голосе тревога.

Подробно рассказываю, как идти, и несколько минут спустя рядом возникает его долговязая фигура. Лонг ощупывает взглядом ближайшие к нам стены, пол, потолок и бормочет:

– Ага, ага… А ведь ты молодец, Брайан, таких «гадюк» учуял! На подобных ловушках и «старики» сгорали, а ты, малек, учуял.

– Ты о чем?

– Вот о чем. – Он указывает на ряд крохотных трещинок в потолке. – Видишь? Это лазерная сеть, реагирует на тепло. Если человек пройдет под такой, то… впрочем, лучше сам посмотри.

Лонг берет у меня из рук зажженный фонарь, ставит на пол так, чтобы излучаюшая и порядком уже нагревшаяся поверхность смотрела вверх, и палкой двигает его по полу прямо под трещинки. Тотчас коридор словно перегораживает яркий занавес или скорее водопад, только струи состоят не из воды, а из лучей. Это длится короткий миг, а потом коридор погружается во мрак. Лонг включает свой фонарь, и в его свете я отчетливо вижу лежащие на полу порубленные на куски обугленные пластиковые обломки – все, что осталось от моего фонаря.

– Сделай ты хоть шаг, и тебя покромсало бы на ломти, – комментирует Лонг.

– И как нам ее обезвредить?

– Да очень просто.

Он стреляет по трещинкам. Раздается негромкий взрыв, словно хлопнули в ладоши. На мгновение вспыхивает свет, а потом с потолка падают какие-то покореженные детали.

– Все, путь свободен. – Лонг вопросительно смотрит на меня. – Давай я все же пойду с тобой? Вон здесь какие бяки попадаются.

– Пойдем… А как ты думаешь, кто поставил здесь лазерную сеть? Когда я несколько дней назад бегал по этим коридорам, мне ничего подобного не встречалось.

– Может, тебе просто везло. Но, скорее всего, ловушку поставили недавно. Вообще, ставить такие «охранки» просто обожают городские банды. У них считается очень круто, если подходы к логову защищают подобные игрушки.

Городские банды! Логово! Липкая волна страха окатывает меня с ног до головы. Городские банды славятся своей, зачастую бессмысленной жестокостью. В них сплошь больные на всю голову отморозки и садисты. Рядом с ними Виктор с его зубочистками выглядит просто ангелом милосердия.

– Вот бляха-муха, Лонг! Ты думаешь, эти этажи облюбовала для себя одна из банд?!

Он в ответ равнодушно пожимает плечами – что ему эти банды, он и не такое видал! Чувствую, как во мне нарастает раздражение и восхищение одновременно. Я уважаю его выучку, характер, в некоторой степени даже преклоняюсь перед ним, но сам ни за что на свете не хотел бы стать таким же – холодным расчетливым профессионалом, для которого чужая жизнь, по сути, очень мало стоит.

«Ты не прав. Он ценит чужую жизнь, причем гораздо выше собственной. И для него существует очень четкая грань между добром и злом. Но иногда чтобы защитить чью-то жизнь, приходится убивать», – вдруг всплывает в моей голове мысль. Мысль не моя – чужая, но в то же время моя. Блин, я опять запутался!