Золотые дни - Джуд Деверо

И поэтому Эдилин ей все рассказала.

— Парюра? Набор драгоценностей?

— Бриллианты, — пояснила Эдилин.

Пруденс кивнула:

— Отец рассказал мне о них только перед самой смертью. Он сказал, что берег их для свадьбы своей дочери. — Пруденс вновь шумно высморкалась. — Он мог бы продать их и расплатиться со многими долгами, но он этого не сделал. Он хранил их для меня и втайне от всех, и от меня в том числе, положил бриллианты в мой сундук. Он не говорил мне о них до свадьбы, опасаясь, что Джеймс их украдет. Отец правильно рассудил, что Джеймсу не придет в голову заглянуть в мой сундук.

— Когда мы покончим с текущим делом, я отдам вам весь набор, — заверил Ангус. — Сережки не хватает и нескольких браслетов, но…

— Все, чего там не хватает, у меня, — сказала Эдилин, и все посмотрели на нее. — Мой слуга нашел их, когда разбойник, укравший у Табиты драгоценности, продал их.

— И с чего тебе пришло в голову разыскивать оставшиеся драгоценности? — спросил Ангус. — Если ты меня так ненавидела, то почему не предпочла забыть о них навсегда?

Эдилин продолжала смотреть на Пруденс и не ответила Ангусу.

— Думаю, что вы познакомились с Малькольмом, когда приехали к моему дяде.

— Да, — сказала Пруденс и просветлела лицом. — И тогда же я встретила Шеймаса. Он много о вас знал, о том, куда вы поехали и с кем, и о фургоне, набитом золотом. О! — воскликнула она.

— Что такое? — спросила Харриет.

— Сундуки с золотом. Джеймс только о них и говорил, когда обнаружил, что вы уплыли без него, а сейчас… сейчас…

— Он лежит в одном из этих сундуков, — закончил Ангус и прошептал: — Будь осторожен со своими желаниями.

— Итак, вы добились того, что Малькольм и Тэм взялись вам помочь, — напомнила Эдилин.

— Да, — ответила Пруденс. — У меня оставались кое-какие деньги после продажи поместья, и поэтому я смогла оплатить расходы на наше путешествие в Америку.

— Так вы плыли на одном корабле с Шеймасом? — спросила Эдилин.

— Да, — кивнула Пруденс.

Ее лицо сияло.

— Как мило! — улыбнулась Эдилин.

— Как странно, — пробормотал Ангус и поспешил убрать ногу, чтобы Эдилин не успела пнуть его.

— Он такой милый человек, но с ним всю жизнь дурно обращались, Шеймас хочет начать все сначала там, где люди не будут судить о нем по поступкам его отца.

— По поступкам отца? По каким, например? Может, это его отец подрезал подпругу на седле, в которое предстояло сесть юной племяннице Лоулера? — пробормотал Ангус.

— Он никогда бы такого не сделал! Он добрый, чуткий, внимательный! — Пруденс выразительно посмотрела на Ангуса, и он с легкостью догадался, что Шеймас говорил ей о нем.

Ангус посмотрел на Эдилин, ища в ней сочувствия, но она всегда хорошо относилась к Шеймасу. Ангус отодвинул штору на окне кареты и выглянул наружу.

— Мы почти приехали. — Он посмотрел на Пруденс: — Я хочу, чтобы вы рассказали мне, как случилось, что вы убили Джеймса.

Все в карете затихли, устремив взгляды на Пруденс.

— Я не хотела… Я была… Шеймас и я были…

— В комнате Кадди над каретным сараем, — бесстрастно доложила Харриет. — Мы все это знаем, и, между прочим, я думаю, что ты платила Кадди слишком много. — Харриет взглянула на Эдилин. — С тех пор как он помог тебе той ночью, когда ты и… — Она затихла на мгновение. — В любом случае я считаю, что Катберт слишком много себе позволяет.

— Это он присваивал половину годовой прибыли? — парировала Эдилин.

— Я делала это потому… — Харриет хотела что-то объяснить, но Ангус ее перебил.

— Вы обе можете разрешить свои разногласия позже. Я взял себе за правило не браниться в присутствии мертвецов, а сейчас в карете находится мертвец. Итак, миссис Харкорт, продолжайте.

— Пожалуйста, не называйте меня так, — попросила Пруденс. — Я не выношу это имя. Я с радостью возьму фамилию Шеймаса и буду зваться миссис Фрейзер. Мы…

Ангус устремил на нее тяжелый взгляд.

— Да, верно, вернемся к убийству. Я выглянула и увидела свет на кухне: я подумала, что это Харриет, и потому пошла туда. Но когда я дошла до дверей, свет из кухни переместился в гостиную. Там был Джеймс с полным мешком серебряных подсвечников. Наверное, я вскрикнула, потому что он обернулся, у него в руке был пистолет. Джеймс сказал: «Но ты же мертвая». Я быстро нашлась и сказала: «Да, я мертвая, я пришла забрать тебя с собой». Он сказал: «Черта с два», — и прицелился в меня. Я отпрыгнула, мы стали бороться, пистолет случайно выстрелил, и Джеймс упал на пол. Замертво. По-моему, я завизжала.

Воцарилась тишина. Все смотрели на Пруденс. Каждый понимал, что ее история — чистый вымысел, но никто ничего не сказал. Если бы они боролись и пистолет выстрелил во время схватки случайно, то пуля не пробила бы лоб Джеймса аккурат между глаз. Возможно, она попала бы ему в живот, но не в голову. Кроме того, все знали, что тот пистолет, из которого стреляла Пруденс, принадлежал Кадди.

Харриет и Эдилин посмотрели на Ангуса, гадая, что он скажет.

— Я так и думал, — кивнул он. — Это была самозащита.

— Да, это ясно как день, — поддержала Харриет и посмотрела на Эдилин, а та сказала:

— Это не подлежит сомнению.

Ангус очень обрадовался, что карета остановилась.

— Мы на месте. Я думаю, всем лучше оставаться в карете. Я пойду к Мэтью один. Мы знаем друг друга, но не слишком хорошо. Кто знает, как он себя поведет? Я решу вопрос, и тогда мы все поедем домой. Идет?

Женщины согласно кивнули и остались в карете. Ангус вышел. Эдилин обвела взглядом остальных и спросила:

— Кто выйдет первой?

Поскольку к тому времени она уже наполовину выбралась из кареты, вопрос оказался риторическим. Пруденс по причине своих габаритов вышла второй, а следом за ней и Харриет. Харриет, прихорашиваясь, пригладила волосы. Похоже, она напрочь забыла, зачем приехала.

Харриет неодобрительно взглянула на Эдилин, все еще одетую в мужской костюм, но Эдилин посмотрела на нее так, что у Харриет пропало желание спорить.

Две недели, подумала Эдилин. Прошло целых две недели с тех пор, как она видела Ангуса. После той ночи, когда они все поехали к Мэтью Олдриджу, и после того, что случилось с несчастным Джеймсом, Ангус сказал, что он не станет возвращаться домой с ними.

Только сейчас Эдилин осознала, что все это время она жила предвкушением предстоящего разговора. Ангус скажет, как он сожалеет о том, что ему пришлось оставить ее, она скажет, что никогда его не простит, и… и все закончится тем, что он опустится перед ней на колени и будет умолять ее выйти за него замуж. Она, конечно, скажет «да», но с ответом торопиться не станет.