Жаркое лето 1953 года в Германии - Николай Платошкин

Всего в ходе беспорядков в ГДР погибли 40 человек, 11 из которых были полицейскими и активистами СЕПГ. Были ранены 350 участников волнений и 83 сотрудника сил правопорядка и членов партии[298]. Бесспорно, что этих жертв можно было бы избежать, если бы демонстрации проходили мирно, а не вылились в результате подстрекательства РИАС и американских офицеров в погромы, поджоги и захват государственных учреждений.

Между тем, пока в Вашингтоне думали, как извлечь выгоду из пролитой в ГДР крови, обстановка в самой Восточной Германии оставалась еще очень напряженной.

Днем 19 июня началась забастовка двух тысяч рабочих в небольшом городе Хальберштадте (Саксония-Ангальт). Во Фрайбурге (округ Карл-Маркс-Штадт) войсками и полицией была разогнана демонстрация. В ночь с 18 на 19 июня со стороны Западного Берлина был произведен обстрел восточной части города картонными снарядами, начиненными листовками.

60 % рабочих строительных объектов на Сталиналлее 19 июня еще не вышли на работу, что объяснялось и тем, что среди них было много жителей Западного Берлина, которые просто не могли попасть на рабочее место, так как границы между секторами продолжали оставаться закрытыми.

Советские власти отмечали 19 июня новую тактику тех, кто еще не отказался от сопротивления: инициативные группы протестующих направлялись в незанятые советскими войсками мелкие города и населенные пункты и попытались разжечь тем беспорядки. Однако желания выйти на массовые акции уже не наблюдалось. Правда, опять под влиянием передач РИАС, на некоторых предприятиях проводились краткие забастовки протеста против казни Геттлинга, а на отдельных заводах были приспущены в знак траура государственные флаги ГДР. Рабочие проводили даже сбор средств для семьи Геттлинга.

И все же количество забастовщиков явно шло на убыль. Если 17 июня в забастовках по всей территории ГДР участвовали 180 тысяч человек, то 18 июня — 120 тысяч, а 19-го — почти в два раза меньше. Тем не менее, бастовал вагоноремонтный завод в Магдебурге и электромоторный завод в Вернигероде.

Продолжала ощущаться 19 июня и западная пропаганда. Мощные радиостанции с территории ФРГ начали вещание на русском языке, призывая советские войска в ГДР к восстанию и переходу в Западную Германию. Из английского сектора Берлина были запущены шары с листовками.

Экономическое положение ГДР оставалось на удивление стабильным. 16–17 июня отмечалась массовая закупка населением продуктов, но она прекратилась уже на следующий день. Отмечались лишь отдельные перебои в снабжении населения крупных городов свежими овощами. Усиленная пропаганда кулаков об объявлении бойкота обязательным госпоставкам успеха не имела. На селе стали преобладать мнения, что события 16–17 июня в городах были спровоцированы безответственными элементами и могли привести к мировой войне. Курс марки ГДР оставался стабильным (5,4 марки ГДР за 1 марку ФРГ), выдача вкладов населению в сберкассах проводилась беспрепятственно.

19 июня коменданты западных секторов опять сдали назад в сторону более осмотрительной политики и запретили проведение без их предварительного разрешения политических демонстраций в Западном Берлине. Одновременно они стали предпринимать попытки восстановить рабочий контакт с советскими властями города. В частности, сотрудник протокольного отдела военной комендатуры США связался с советской комендатурой по телефону и сказал, что скопившиеся после событий 16–17 июня в Западном Берлине несколько тысяч жителей восточной части города желают вернуться домой (интересное признание: видимо, граждане ГДР не опасались никаких репрессий). Советские власти немедленно открыли три контрольно-пропускных пункта на секторальной границе и к началу июля в ГДР вернулись более 20 тысяч человек (большинство из них покинули страну еще до событий 16–17 июня).

Между тем МВД СССР и МГБ ГДР продолжали расследование причин беспорядков. На 20 июня были задержаны более пяти тысяч человек, однако основная их масса после проверки сразу же была отпущена. Арест был оформлен только на 460 человек. Причем, даже с учетом инструкции Берии о поиске западного следа, расследование проводилось весьма объективно. Об этом свидетельствует хотя бы следующий факт. 19 июня Соколовский и Семенов сообщили в Москву, что в районе Зангерсхаузена (45 км западнее Галле) в ночь на 17 июня была выброшена группа из шести парашютистов, один из которых был захвачен 19 июня. Группа якобы должна была сообщать о ходе восстания по рации и передавать восставшим инструкции с Запада. Однако в ходе последующих допросов «парашютиста» выяснилось, что его показания являются ложными, и никакой группы агентов не было. Поэтому в советской пропаганде об этом случае никогда не упоминалось. Понятно, что если бы МВД СССР работало на определенную версию, то заставить «парашютиста» признаться в чем угодно не составило бы особого труда.

Между тем Аденауэр тоже решил извлечь из событий в ГДР внутриполитический капитал: бундестаг принял решение об увеличении в два раза численности мобильных полицейских формирований ФРГ.

20 июня ситуация в ГДР продолжала нормализовываться. Днем прошли кратковременные забастовки на шести предприятиях в Лейпциге и на двух заводах в Дрездене. Продолжалась забастовка на нескольких небольших предприятиях города Ильзенбург (округ Магдебург)[299]. Пошла на убыль стачка в Вернигероде, после того как МГБ ГДР арестовало девятерых ее зачинщиков. В основном выдвигались требования прекращении арестов и амнистии для всех участников беспорядков. В городе Зебниц (округ Дрезден) на заводе «Фортшритт» на заводском дворе собрались 700 рабочих, которые требовали ликвидации зон оккупации в Германии и отмены военного положения в ГДР. В городе Цойниц (округ Гера) группа из 11 человек совершила налет на квартиру секретаря местной парторганизации СЕПГ Хайне, который был избит. В округе Эрфурт было сделано два выстрела по проходящему поезду, а в округе Лейпциг совершено нападение на полицейского. В этот же день были обнаружены три радиостанции, державшие связь с ФРГ (три радиста были арестованы).

20 июня подала голос и евангелическая церковь, руководство которой, как уже упоминалось, занимало 16–17 июня выжидательную позицию. В этот день Семенов принял уполномоченного церкви при правительстве Грюбера, передавшего советскому Верховному комиссару письмо. В нем выражалось сожаление по поводу «имевших место происшествий», которые могут поставить под вопрос все, «что было достигнуто». Примечательно, что во время событий 16–17 июня Грюбер был в Англии, где, по всей видимости, зондировал мнение английского правительства относительно будущей четырехсторонней встречи. Советские власти и руководство ГДР полностью доверяли Грюберу, старавшемуся всегда сгладить противоречия между СЕПГ и церковью. Вот и сейчас Грюбер предлагал успокаивающее заявление церковных кругов.

20 июня военные комендатуры Берлина и других городов разрешили работу кино и театров, правда, пока еще до 21 часа. Еще за день до этого во многих населенных пунктах ГДР был сокращен комендантский час.