Призраки не лгут - Ларс Кеплер

За киднеппинг ей грозило от четырех лет тюрьмы до пожизненного заключения, за убийство — не меньше десяти лет.

Сусанна описала Викки Беннет как человека, склонного к насилию и опасного, но вовсе не как чудовище. Чтобы предвосхитить аргументы защиты, она не забыла упомянуть кое-какие положительные стороны Викки. Она отлично подготовилась и закончила цитатой из протокола допроса. Выдержав паузу и пошелестев распечаткой протокола, Сусанна произнесла:

— Во время третьего допроса задержанная призналась в обоих убийствах, цитирую: «Я убила Миранду». А когда я спросила, сама ли Элисабет Грим отдала ей ключи, задержанная ответила: «Я проломила ей череп».

Утомленный судья повернулся к Викки и Грюневальду и, соблюдая формальности, спросил, есть ли у них возражения. Викки потерянно уставилась на него и помотала головой. Юханнес, выдавив улыбку, сказал, что хотел бы в последний раз охватить дело целиком, дабы убедиться, что суд первой инстанции ничего не упустил.

— Я так и думал. Если вы в зале, то мы так легко не отделаемся, — спокойно заметил судья.

В своей речи Юханнес не стал ни касаться улик, ни подвергать сомнению виновность Викки. Вместо этого он повторил перечисленные Сусанной положительные черты Викки и несколько раз напомнил о ее юном возрасте.

— Даже если Викки Беннет и ее предыдущий адвокат признали протокол допроса верным, прокурору не стоило делать этого, — заявил он.

— Прокурору?

Судья явно удивился; Юханнес подошел к нему и ткнул пальцем в то место расшифровки, где был ответ Викки. Прокурор выделила слова «Я убила Миранду» желтым маркером.

— Прочитайте ответ вслух, — попросил Юханнес.

– «Я убила Миранду», — прочитал судья.

— Не только выделенное.

Судья надел очки и прочитал:

– «Я убила Миранду, да?»

— Вы рассматриваете эти слова как признание?

— Нет, — ответил судья.

Сусанна поднялась с места:

— А как же следующий ответ? Следующее признание…

— Тише, — перебил судья.

— Пусть прокурор сама прочитает, — предложил Юханнес.

Судья кивнул. Блестящие струйки пота потекли по вискам Сусанны, когда она дрожащим голосом прочитала:

– «Я проломила ей череп».

— Звучит как признание. — Судья повернулся к Юханнесу.

— Посмотрите чуть выше в этой же распечатке, — предложил Юханнес и снова указал нужное место.

– «Допрос окончен», — прочитала Сусанна.

— Чьи это слова — «допрос окончен»? — поинтересовался Юханнес.

Судья разгладил протокол рукой и внимательно посмотрел на Сусанну.

— Мои, — тихо сказала она.

— И что они означают? — спросил судья.

— Что допрос уже окончен. Но я только хотела…

— Как вам не стыдно, — резко перебил ее судья, а Юханнес объявил:

— Подобные приемы во время слушаний о заключении под стражу противоречат шведскому законодательству, Сороковой статье Конвенции о правах ребенка ООН и соглашениям Совета Европы.

Сусанна тяжело опустилась на стул. Наливая себе воду, она пролила ее на стол, стерла лужицу рукавом и дрожащей рукой поднесла стакан ко рту. Лишь когда Юханнес вызвал Даниеля Грима, она в полной мере осознала, что ей придется снизить степень подозреваемости, если Викки вообще будут судить за убийство.

Элин пыталась поймать взгляд Викки, но девочка сидела низко опустив голову.

С теплотой в голосе Юханнес рассказывал о Даниеле, о том, как долго тот работал куратором в Бригиттагордене и в других приютах. Викки в первый раз за все время заседания подняла голову; она хотела встретиться взглядом с Даниелем, но тот уставился в пустоту перед собой, крепко сжав губы.

— Даниель, — начал Грюневальд. — Я хотел бы спросить, насколько хорошо вы знаете Викки Беннет?

— Насколько хорошо я ее знаю? — задумчиво повторил Даниель. — Нет, я…

Он замолчал. Викки принялась расчесывать покрывшиеся коркой раны на руках.

— Существует ли в таком случае психолог или куратор, который знал бы ее лучше?

— Нет, — прошептал Даниель.

— Не существует?

— Нет, нет… мне трудно сравнивать, но мне кажется, я разговаривал с ней больше, чем кто-нибудь еще.

— Когда вы беседовали с ней в последний раз? Давно?

— Нет.

— У нее был час когнитивной терапии в неделю, до самого ее побега, верно?

— Верно… и еще я бывал с ней, когда она ездила заниматься по программе All Day Lifestyle.

— Это программа, которая готовит трудных подростков к нормальной жизни в обществе, — пояснил Юханнес, обернувшись к судье.

— Огромный шаг, — поддержал Даниель.

Юханнес, словно раздумывая, какое-то время смотрел на Даниеля, после чего серьезно сказал:

— Сейчас я должен задать трудный вопрос.

— Хорошо.

— Здесь уже говорилось, что криминалистическое исследование указывает на то, что Викки Беннет замешана в убийстве вашей жены.

Даниель едва заметно кивнул, и в комнате для совещаний воцарилась тягостная атмосфера.

Элин пыталась прочитать что-нибудь во взгляде Даниеля, но тот не поднимал головы. Глаза у Викки стали красные, как будто девочка сдерживала слезы.

Юханнес, неподвижный, с невозмутимым лицом, не спускал глаз с Даниеля.

— Вы куратор Викки Беннет, — сказал он. — Как вы думаете, вашу жену убила она?

Даниель поднял подбородок; его губы стали бледными, рука так дрожала, что очки покосились, когда он попытался вытереть слезы.

— Я не обсуждал этого с коллегами. У меня нет сил, — тихо сказал он. — Но по моему суждению… я не верю, что Викки Беннет могла это сделать.

— Что заставляет вас так думать?

— Викки хорошо отзывалась и на терапию, и на медикаментозное лечение. Но прежде всего — мы ведь научаемся чувствовать других людей… У Викки нет фантазий о насилии, и она не склонна к насилию — во всяком случае, такого рода.

— Спасибо, — тихо поблагодарил Юханнес.

После обеденного перерыва все вернулась на свои места. Юханнес пришел последним, в руке у него был телефон. Судья дождался, пока станет тихо, и подвел первые итоги:

— Прокурор понизила степень подозреваемости почти до минимального, это касается обоих убийств, но продолжает настаивать на заключении под стражу для предъявления обвинения в киднеппинге.