Любовь и война - Патриция Хэган

– Тревис должен был присоединиться к Гриерсону… – пробормотала задумчиво Китти. – Я сама слышала, как генерал Розенкранц отдавал ему приказ. И он должен был знать, что в том отряде будет мой отец. Почему же он промолчал?

– Тревис? Колтрейн? Этот янки, который держал тебя в плену? Но откуда ему было знать про твоего отца? Что ты успела ему выболтать? – Натан явно снова рассердился, а у Китти не было никакого желания спорить. Ее рассудок безуспешно пытался разобраться в тех обрывках беспорядочных сведений, которые она получила в течение последних часов.

– Тревис давно мертв, – наконец проговорила она. – Его убил один из его же солдат, когда Колтрейн пытался помешать ему выстрелить в меня… Ты должен понять, Натан! Я выходила Тревиса от тифа, спасла ему ногу от ампутации, вылечила его лучшего друга от змеиного укуса. Мы стали почти друзьями. И у него не поднялась рука застрелить меня при попытке к бегству. Он спас мне жизнь Ценой своей собственной.

Тут она, не удержавшись, заплакала, и Натан зарычал:

– Кэтрин, я больше не желаю об этом слышать! Ты говоришь о нем так, словно между вами что-то было! У меня темнеет перед глазами, как представлю себе всех твоих…

– Но их было двое, только двое! – воскликнула Кити, сердито вскинув голову. – И мне не жаль Тревиса, хоть он и спас мне жизнь! Что бы он ни говорил и что бы ни делал, он был и остается моим врагом, потому что я всегда была предана нашему Делу. И я бы предпочла больше не вспоминать о нем, словно его вообще не было!

– Что же, я не против, – подтвердил Натан, поднимаясь на ноги. – Будем думать только о нашем будущем, если оно у нас еще осталось.

И он заспешил вниз с холма. Где-то громко запела птица, однако Китти почему-то не решилась истолковать это как добрую примету, обещание грядущего счастья.

Тревис осторожно ощупал грудь. Его пальцы моментально стали липкими от крови. Но судя по всему, рана не опасная. И хотя кровотечение было обильным, боль казалась вполне терпимой, по крайней мере, пока.

Ну что ж, если не суждено избежать вражеской пули, такой вариант его вполне устраивал. Тем более что получил он эту пулю вовсе не в грандиозном бою, под бой барабанов и глас фанфар. Нет, в организованном по приказу Гранта кавалерийском рейде вдоль границ штата Теннесси, между ветками железных дорог Центральной Миссисипи, Мобиль и Огайо, нельзя было снискать славу. Ибо подразделение под командованием полковника Бенджамина X. Гриерсона действовало тайно, полагаясь на неожиданность удара.

И ни один их удар не пропал даром, думал Тревис, злорадно ухмыляясь. Они входили, как нож в масло, рассекая коммуникации, громя разъезды кавалерии конфедератов, уничтожая военные склады, и под конец воссоединились с федеральными войсками в районе Батон-Ружа. Тем самым по крайней мере на несколько дней удалось отвлечь внимание Пембертона от действий генерала Гранта, готовящегося к наступлению.

Четвертого июля Пембертон прочно завяз под Виксбергом, и Гриерсон со своей командой мог вернуться в Теннесси, чтобы заняться преследованием частей Натана Бедфорда Форреста и в особенности его кавалеристов.

Однако Тревис решил отправиться в разведку на свой страх и риск и попал на мушку к какому-то сидевшему в засаде мятежнику. Правда, мятежник тут же поплатился собственной жизнью. Но и Тревис, раненный, лежал теперь без сил в топкой канаве. И судя по нараставшей боли в ране и непрекращающемуся кровотечению, тут, в этой проклятой канаве, ему и суждено кончить жизнь.

С трудом приоткрыв глаза, Тревис зачерпнул немного воды и плеснул себе в лицо.

Чертовка! Опять она за свое! Перед его помутившимся взором снова появилось лицо Китти. Сколько раз он клялся выкинуть из головы все мысли про нее! И всякий раз, как только казалось, что ему это удалось, образ Китти с новой силой вспыхивал в его сознании. Надо было позволить тому солдату пристрелить ее, коли у него самого не хватило духу! Черт побери, ведь это был его долг – прикончить предательницу! Мерфрисборо было занято федералами. Кому могло прийти в голову, что женщина ухитрится освободить под самым носом северян сотню полуживых Ребов? Хорошо, что федералы вовремя спохватились и открыли огонь. Но кое-кому из пленных удалось-таки уйти. Да, если бы он, Тревис, не развесил уши, Китти ни за что не удалось бы провернуть такое дело!

Ох уж эти ее глаза! Они смотрят на него из тьмы, то пылая гневом, то обжигая страстью, то лаская нежным сиянием. И Тревис тут же вспомнил, какое у нее тело, с каким трепетом она отвечала на его любовь. И этот аромат хвоинок, запутавшихся в золотистых волосах. Даже в походных условиях она умудрялась оставаться чистой и свежей…

Колтрейн еще раз чертыхнулся и бессильно прислонился головой к краю канавы. Неужели он так и не найдет в себе сил признаться, что любит ее? Любит до сих пор! Однако это только бесило его еще больше. Дай-то Бог, чтобы их пути пересеклись снова – и уж тогда он отомстит ей за все – за обман, за предательство, за свое разбитое сердце.

Он опять пощупал рану. Пожалуй, она не очень серьезная, и он смог бы добраться до своих, вот только бы вылезти из этой канавы и поймать коня… Проклятие, и что ему не сиделось на месте? Кто его просил соваться куда не надо? Просто Тревису требовался предлог, чтобы остаться одному, чтобы его не отвлекали от собственных грез. Но какой смысл так себя мучить? Китти, поди, давно успела вернуться домой, к своему бесценному дружку, выйти за него замуж и даже забеременеть. Правда, Тревису хотелось, чтобы она забеременела от него. Ну разве не милая шутка: сбежать от него и вернуться домой с его ребенком в утробе?..

Тревис поморщился от боли в ране. Дьявол, если бы он сумел поймать коня и вернуться на стоянку, кто-нибудь перевязал бы рану. А здесь он наверняка подохнет. Скрипя зубами от боли, Колтрейн выкарабкался из канавы и на четвереньках пополз по густому подлеску. Хотел бы он знать, соизволит ли этот чертов конь явиться, если его позовут? Тревис недавно начал ездить на нем и еще не успел выдрессировать как следует.

Внезапно он уловил чьи-то голоса и отблески факелов, в панике решив, что это патруль мятежников. Ну конечно, вот кто-то бубнил басом, с тягучим южным акцентом:

– Держу пари, капитан, это был янки, и Зеб его подстрелил, ну а тот отправил Зеба прямо в ад.

«А вот теперь они пришли, чтобы и меня отправить прямо в ад», – усмехнулся про себя Тревис. Эти мерзавцы не станут церемониться и брать его в плен. Они убьют его на месте. Колтрейн отлично знал, что обе стороны чрезвычайно скоры на расправу. Он и сам, случалось, расстреливал Ребов недрогнувшей рукой, не желая возиться с пленными.

Вжавшись в землю, затаив дыхание, он слышал, как южане подошли совсем близко. Кто-то приказал:

– Ступайте проверьте канаву.

Тревис ждал. Казалось минуты растянулись в целые часы. Наконец послышался голос капитана:

– Наверное, Зеб так в него и не попал. Если бы попал, то не валялся бы сейчас мертвый. Давайте заберем его с собой да похороним, пока не получен приказ выступать.