Светящееся пятно. Кольцо вечности - Патриция Вентворт

В тот же день произошло еще несколько событий. Погода испортилась, и разразился страшный ливень, начавшийся в тот момент, когда миссис Кэддл надела пальто и шляпку и закрыла за собой дверь дома пастора. Она приготовила для мисс Грэй стол к чаю и оставила ей ужин в кухонном шкафу. Первые тяжелые капли упали, когда миссис Кэддл открывала садовую калитку, а затем, не успела она пройти и двадцати метров, небеса будто разверзлись, и хлынул дождь. Несколько минут миссис Кэддл неуклюже шагала вперед. Затем физическое беспокойство сумело преодолеть оцепенелую тоску и молчаливое равнодушие, которые в последние десять дней словно отрезали ее от остального мира. У нее не было ни зонта, ни дождевика. Дождь заливал ей глаза, проникал за шиворот, пронизывающими ледяными струйками стекая вниз по шее. Миссис Кэддл развернулась и побежала обратно к дому, шлепая ногами по лужам.

Приблизительно в это же время главный инспектор Лэмб, инспектор Смит и сержант Эббот изучали отпечатки пальцев, взятые у Гранта Хатауэя и Марка Харлоу. Фрэнк Эббот испытал облегчение. С кем бы Мэри Стоукс ни встречалась в Доме лесника, но только не с Грантом Хатауэем и не с Марком Харлоу.

— От этого дело у нас не продвинется. А как насчет их перемещений?

Румяное лицо Смита, и раньше не отличавшееся подвижностью, теперь и вовсе застыло. Поездка в Дипсайд не доставила ему особого удовольствия, и необходимость о ней отчитываться радости у него не вызывала. Он жалел, что это задание не поручили кому-нибудь еще. Вот если бы надо было зайти в дом и арестовать Гранта Хатауэя — с этим бы Смит справился. Но звонить в парадную дверь и просить у джентльмена разрешения снять отпечатки пальцев — это неудобно. Неловкость сквозила в его голосе, когда он докладывал о результатах главному инспектору.

— Итак, сэр, я начал с Дипсайда, но мистера Хатауэя дома не застал. Похоже, что на выходные он куда-то уезжал.

Лэмб выпрямился и внимательно поглядел на Смита:

— На выходные?

— Да, сэр.

— Когда он уехал?

— Ну, не раньше утра воскресенья. Позавтракал в восемь часов, а в восемь тридцать укатил куда-то на машине. Примерно в то же время, когда нашли тело Мэри Стоукс.

— И что из этого следует?

— Ничего, сэр. По крайней мере, это означает, что Хатауэй не мог ничего знать о ее убийстве, если только…

— Если только сам ее не убил — вы к этому клоните?

Если бы Смит обладал выразительным лицом, то в этот момент на нем читалось бы потрясение. Он негромко произнес:

— Я не намеревался строить какие-либо предположения. Я лишь заметил, что тело Мэри Стоукс нашли только в десятом часу, а труп Луизы Роджерс обнаружили в Доме лесника в воскресенье днем. В этом случае, если мистер Хатауэй отсутствовал с половины девятого утра воскресенья до половины двенадцатого нынешнего утра, неудивительно, что он не знал о том, что здесь происходило.

Фрэнк Эббот заметил, как шеф начинает багроветь. Смит ходил вокруг да около, а Лэмб терпеть не мог подобного поведения.

— Это он сказал, что не знал?

Смит бросил на него мрачный взгляд, полный немого укора:

— Ну, дело было так. Я прибыл туда примерно в одиннадцать двадцать пять, дверь мне открыла экономка. Сообщила, что мистер Хатауэй уехал в воскресенье утром и еще не вернулся. В это время он сам подъехал к дому, и я спросил, можно ли с ним переговорить. Мистер Хатауэй проводил меня в кабинет. Вел он себя довольно резко, явно давая понять, что очень занят. «Итак, что вам угодно?» — грубовато спросил он. И вот тут-то мне показалось, что он не знает, что случилось в его отсутствие. Я решил молчать, пока он сам не заговорит, и объяснил, что мы расследуем незаконное проникновение в Дом лесника и снимаем отпечатки у всех живущих на Мэйн-стрит, а также опрашиваем их о передвижениях с целью установить, где они находились и что делали вечером в пятницу и субботу, восьмого и девятого января. Мистер Хатауэй рассмеялся и поинтересовался: «Это насчет небылиц, что насочиняла Мэри Стоукс?» Я ответил: «Да». Он заметил, что нам надо бы заняться чем-нибудь посерьезнее.

Лэмбу было не до смеха.

— Так прямо и сказал?

— Да, сэр. Потом я спросил, не возражает ли он против снятия отпечатков пальцев. Мистер Хатауэй ответил, что нет. Но когда дело дошло до его передвижений, тут все оказалось не так гладко. — Смит вытащил блокнот и прочитал вслух: — Пятница, восьмое января. Мистер Хатауэй утверждает, что вышел из дома около пяти часов вечера. По его словам, гулял и на часы не смотрел. — Он поднял голову и виновато взглянул на Лэмба. — Не знаю, стоило ли мне на него надавить. Я лишь спросил, не встретил ли кого-нибудь на Мэйн-стрит.

— Тактично и вежливо?

— Да. Позволю себе заметить, допрашивать мистера Хатауэя не так-то легко.

— Он вас обескуражил?

Смит чуть побледнел.

— Я бы не сказал. По-моему, он весьма неохотно отвечал на вопросы.

Сержант Эббот, сидевший, подперев подбородок ладонью, и изучавший отпечатки пальцев, вдруг прикрыл рукой рот. Эвфемизм инспектора насмешил его, а сержанту непозволительно смеяться над эвфемизмами начальства во время его официального доклада. По крайней мере, не так явно.

Лэмба эти слова не развеселили.

— А что прислуга?

— Ровным счетом ничего. Экономкой в доме тридцать лет служит пожилая дама, миссис Бартон. Постоянного выходного у нее нет, но в пятницу, восьмого числа, она отправилась в деревню поужинать и скоротать вечерок с почтмейстершей. А горничная Агнес Рипли, которая обычно берет выходной в субботу, поменяла планы и отправилась в Лентон. Вернулась она на автобусе, прибывающем без десяти девять. Она зашла на почту, несколько минут там переговорила с хозяйкой, а потом направилась домой вместе с миссис Бартон. На часы они не смотрели, но вернулись не позднее половины десятого. Мистеру Хатауэю оставили холодный ужин, он его съел, но самого хозяина женщины не видели. Они легли спать примерно в половине одиннадцатого и слышали, как он вернулся примерно через полчаса.

Лэмб недовольно вздохнул:

— Возможно, Луизу Роджерс убили примерно около пяти вечера: вскрытие определило время смерти — через три-четыре часа после последнего приема пищи. Мы не знаем, где она ела. Могла привезти что-нибудь из Лондона и съесть это в машине, или же мы сумеем отыскать кого-то, кто видел ее в ресторане. Нет сомнений в том, что Луиза приехала сюда разыскать человека, похитившего у нее драгоценности. Ей казалось, что она его вычислит по адресу на конверте, который ей передал портье из гостиницы «Бык». Если бы она послушалась разумного совета Мишеля Феррана и предоставила бы это дело полиции, то осталась бы жива. Я ничего не имею против женщин, но нельзя отрицать, что они попадают в беду, считая, будто справятся лучше профессионалов. Это дело — очередное тому доказательство. Так, у нас есть женщина, державшая в руке конверт с фамилией и адресом. Предположим, что это фамилия и адрес мистера Гранта Хатауэя. Ей необходимо найти нужный дом. На деревенских домах нет табличек с фамилиями хозяев. Луизе приходится расспрашивать местных — одним чутьем тут не обойдешься. Нам необходимо найти человека, рассказавшего ей, как добраться до Дипсайда, — если в данном случае имеется в виду Дипсайд. Теперь обратимся за помощью к викторинам Би-би-си. Исходя из предположения, что разыскиваемым нам и субъектом является мистер Хатауэй, посмотрим, что у нас с временными интервалами. Он вышел из дома около пяти часов вечера и не может точно сказать, когда вернулся. Нам доподлинно известно одно: как говорят экономка и горничная, они слышали, что он лег спать в одиннадцать вечера. Пока нет опровергающих это свидетельств, считаем, что у него в распоряжении было шесть часов… А что там мистер Харлоу?