Готы - Вольфганг Викторович Акунов

до Рима безнаказанно: Город (Урбс) хранят боги, а если он богов не боится (выходит, то ли готский старец, то ли Клавдиан не знал, что Аларих — христианин и враг язычества?), пусть остережется Стилихона, разбившего его в Греции. Аларик, с раздражением выслушавший старца, возражает, что он одолел всех и вся, кроме Рима. Что теперь, когда он правит Иллириком, готский народ обладает не только доблестью, но и хорошим оружием (полученным от восточных римлян — В.А.). И что пророческий голос в дубраве обещал ему путь до Города (Урбс). Словами о пророчестве Аларик всех ободрил, пока, наконец, ему не привелось узнать, что под Городом понималась речка Урбс в Лигурии. Стилихон также обращается к своим войскам с речью, одушевляя их на бой за сердце империи. Аланы пошли в бой плечом к плечу с римскими войсками, и их вождь Савл показал пример доблестной гибели. «Незаслуженну вину искупил прославленной кровью» (т. е. своей смертью очистил себя от обвинения в вероломстве, которого он не заслужил; тем самым Клавдиан свидетельствует о наличии у римлян сомнений в благонадежности аланских частей своей армии). Смущенные гибелью Савла, римские конники начали было отступать, но Стилихон спас положение. Нет слов, чтобы достойно воспеть эту победу над «варварами», подобной которой еще не было. Жажда мщения в римских воинах сильней корыстолюбия: враг не отвлек их видом добычи: они освобождают пленных, и те спешат домой. Навеки смыт позор разгрома римлян под Адрианополем, август Востока Валент отомщен. То, что он был арианином, для Клавидана, видно, роли не играло.

Своего рода «содоклад» о той же самой битве при Поллентии (направленный, в отличие от панегирической поэмы Клавдиана, против Стилихона) оставил нам ученик блаженных Августина и Иеронима, церковный богослов историк Павел Орозий, на страницах VII книги своей доведенной им до 417 г. всемирной хроники — «Истории против язычников» (Орозий умер в 418 г.). Он осуждает, между прочим, выбор дня для битвы (пасхальное воскресенье — главный христианский праздник) и назначение военачальника-язычника Савла (алана) командовать римлянами. А готов Алариха, наоборот, восхваляет, как благочестивых христиан (хотя и ариан), избегавших битвы вследствие религии: «Я не говорю о короле (царе — В.А.) Аларихе, неоднократно побежденном вместе со своими готами, неоднократно запертом и всякий раз свободно уходившем (в чем Орозий обвиняет Стилихона, ведшего, по его мнению, «двойную игру», периодически «подыгрывая» готам — В.А.). Я не говорю о тех горестных событиях близ Полленции, когда на полководца-варвара и язычника, а именно Савла, было возложено военное руководство, вероломством (? — В.А.) которого были осквернены священные дни и святая Пасха, и врагу, который избегал битвы вследствие религии, было навязано сражение, и когда по суду Божьему, очень скоро показавшему, на что способна благосклонность его и как вершится кара его, хотя мы и победили в сражении, все же, победив, мы были повержены.» (Орозий).

Указанные выше и другие, достаточно скудные, источники дают весьма смутную картину сражения. Аларих выстроил свои войска у речки Урбс (сегодня — Орба), Стилихон — у реки Танаро. Совсем неподалеку от Маренго — места другой, более поздней и гораздо более знаменитой битвы, прославившей 14 июня 1800 г. на весь мир имя Наполеона Бонапарта.

После обычных речей полководцев перед битвой (столь любимых античными историками и поэтами), войска сошлись. Поначалу «варварская» (главным образом — аланская) конница Стилихона добилась перевеса и оттеснила готов. Но Аларих лично возглавил свои заколебавшиеся рати. Под его командованием вестготы сокрушительным ударом опрокинули конницу Стилихона, убив ее аланского предводителя, и уничтожили правый фланг римской армии. Ее центр, состоявший из легионариев, также оказался под угрозой. Но им командовал сам опытный во всех тонкостях стратегии и тактики военный магистр.

Гибелью мужа (Савла — В.А.) смутясь, поводья вратят верховые:

Тут совокупно бы дрогнула рать, зря крыло отсеченно,

Коль, устроив полки, Стилихон не успел бы поспешный

Конницей начату брань поможеньем пешцев упрочить.

(Клавдиан)

Как на военных учениях, легионы перестроились, развернулись фронтом к противнику и мужественно встретили бешеный готский натиск. В итоге яростный порыв стремительной готской конницы разбился о железный фронт римской пехоты. Второго Адрианополя у готов не получилось…

Немецкий историк К. Дювель писал в своей статье об Аларихе, помещенной в «Реальном лексиконе германской древности»: «Исход битвы был неясен; среди готов, попавших в плен, была и семья Алариха». Но именно в достоверности этих двух фактов сомневались еще немецкие историки Эдуард фон Витерсгейм и Феликс Дан. С тех пор их достоверность продолжают считаться сомнительной, ибо они не подтверждаются никакими источниками, кроме поэмы Клавдиана.

Конечно, не обязательно безоговорочно верить Клавдиану, сообщающему в звучных гекзаметрах о полной победе Стилихона, захватившего несметную добычу (включая все, что досталось готам при разграблении Аргоса, Коринфа и других греческих городов), а также освободившего из готского плена тысячи военнопленных и готских рабов.

И, ненавистную кровь вожделея впивать, ратоборец

Сквозь многочисленных риз и металлом телег отягченных

Путь прочищает, и груды сребра, убийства алкая,

С презренным купно он топчет добром; дороже и злата

Кровь здесь была; не щадя небреженныя выгоды, всюду

Сонмища буйственны, меч обнажа, утоляли враждебность.

И червленый убор, и Валента, огнем истребленна,

Сбруи, и тяжки кратеры, в плачевном добыты Аргосе,

И изваянья дышащи, в огне похищенны коринфском,

Враг лукавый поверг пред стопы грядущия рати -

Втуне: зловещая бо не склонила корысть их помедлить,

Токмо на праведный гнев подстрекнула их скорбная память.

Се, плененну толпу ограждает железо, и люди

Разноязыкие, те, кого увлек неприятель

В рабство, господ наконец истреблением быв искупленны,

С лаской спешат впечатлеть на десницах кровавых лобзанья.

(Клавдиан).

Сообщая о захвате готского обоза Стилихоном, Клавдиан, между прочим, замечает, что слух Алариха был поражен «завываниями» его супруги, связанными как с утратой ею имущества, так и к тому, что сама она попала в плен:

Кая тебе тут, Аларик, печаль, погубленны как Марсом

Все богатства, твой скарб, от корыстей сбиравшийся долго,

Как поразило твой слух твоея завыванье супруги,

Той супруги, что, неодолиму доверяся мужу,

От матерей авзонийских себе монист самоцветных,

Римских обресть гордовыйных рабынь домогалась, безумна.

(Клавдиан)

Ясно лишь одно. «Римляне», т. е., если верить клавдианову панегирику Стилихону — колхи, иберы (то ли испанские предки современных басков, то ли кавказские иверы-ивиры — предки восточных грузин),