Правила вежливости - Амор Тоулз

эту премудрость. И пришла к единственному заключению:

– Вы очень умело подводите итоги, Анна.

– Да, – подтвердила она. – Это одно из моих особых умений.

И она тихо закрыла дверь в свой номер.

* * *

Когда я выходила из «Плазы», швейцар опять кивнул мне, но такси не подозвал. И, в общем, правильно поступил: я двинулась по Шестой авеню пешком. Домой мне совершенно не хотелось, и я решила пойти в кинотеатр «Амбассадор» на картину с Марлен Дитрих. К началу я опоздала, фильм начался уже час назад, но я с удовольствием посмотрела вторую часть, а затем осталась и посмотрела первую. Как и в большей части кинокартин, к середине обстоятельства складывались просто ужасно, однако к концу все счастливым образом разрешалось. Кстати, если смотреть фильм так, как только что сделала я, он кажется чуть более близким к реальной жизни.

Выйдя из кинотеатра, я взяла такси – просто чтобы проучить того противного швейцара, пусть даже и постфактум. Пока мы ехали в нижний город, я пыталась решить, чем лучше залить свои душевные раны, когда приеду домой. Красным вином? Белым? Виски? Джином? Как и те люди, что заполняли мир Мэйсона Тейта, каждый из перечисленных напитков имел свои достоинства и недостатки. Ну что ж, пусть решает случай, а я завяжу себе глаза, потом хорошенько покручусь вокруг собственной оси и прицеплю хвост к бутылке[168]. Одна лишь мысль о подобной игре, и настроение у меня сразу начало улучшаться. Но когда такси остановилось возле моего дома на Одиннадцатой улице, передо мной, естественно, тут же возник не кто иной, как Теодор Грей. Он появился из дверного проема, где, видимо, прятался все это время, и вид у него был затравленный, как у дезертира. Вот только в отличие от дезертиров на нем была чистая белая рубашка и новенький бушлат, который моря никогда и в глаза не видел.

В порядке краткого отступления позвольте мне заметить: если в момент сильного волнения – вызвано ли это волнение гневом, ревностью, унижением, презрением или чем-то еще – вы собираетесь незамедлительно выпалить то, что даст вам возможность почувствовать себя чуточку лучше, то, скорее всего, этих слов произносить не стоит. Это одна из лучших максим, которые я открыла для себя в жизни. Можете взять ее себе, поскольку мне она совершенно не пригодилась.

– Привет, Тедди.

– Кейти, мне нужно с тобой поговорить.

– Я опаздываю на свидание.

Он поморщился.

– Неужели ты не можешь уделить мне пять минут?

– Хорошо. Говори.

Он огляделся.

– А нет ли здесь поблизости какого-нибудь местечка, где мы могли бы сесть и спокойно поговорить?

Я отвела его в кофейню на углу Двенадцатой и Второй улиц. Это было очень узкое помещение: футов сто в длину и десять в ширину. У стойки сидел какой-то полицейский и складывал из кубиков сахара Эмпайр-стейт-билдинг; у дальней стены устроились два итальянца, поедавшие бифштекс с яичницей. Мы уселись в передней части кафе. Когда официантка спросила, готовы ли мы что-то заказать, Тинкер посмотрел на нее так, словно не понял вопроса.

– Принесите нам пока, пожалуйста, кофе, – попросила я.

Официантка удивленно округлила глаза, но ничего не сказала.

Некоторое время Тинкер смотрел ей вслед, потом все же заставил себя перевести взгляд на меня. Похоже, лишь за счет дикого усилия воли. Я с тайным злорадством отметила, что лицо у него сероватого оттенка, а под глазами круги, словно он давно уже плохо спит и совсем лишился аппетита. В результате и одежда болталась на нем так, словно была с чужого плеча, хотя в определенном смысле, полагаю, она действительно была с чужого плеча.

– Я хочу объясниться, – сказал он наконец.

– Что уж тут объяснять.

– Ты имеешь полное право на меня сердиться.

– Я вовсе не сержусь.

– Но я никогда не искал общества Анны и не думал, что ситуация сложится именно так…

Так. Сперва Анна хотела объяснить мне некую сложившуюся ситуацию. А теперь того же хочет Тинкер. Я, конечно, догадывалась, что каждый из них смотрит на пресловутую «сложившуюся ситуацию» со своей колокольни. И, разумеется, у каждого имеется свой набор извинений.

– У меня припасен для тебя потрясающий маленький анекдот, – сказала я, прерывая его исповедь. – Тебе он наверняка покажется смешным. Но сперва позволь спросить у тебя кое-что.

Он с мрачной покорностью поднял на меня глаза.

– Анна действительно была старинной подругой твоей матери?

…

– Нет. Мы познакомились, когда я работал в банке «Провиденс Траст». Директор банка пригласил меня на вечеринку в Ньюпорт, и…

– А те эксклюзивные права на ведение дел, которые ты получил – я имею в виду продажу долей в железнодорожной компании, – ты получил от нее? Это ведь ее доли?

…

– Да.

– Ты стал ее банкиром до или после сложившейся ситуации?

…

– Я уже не помню. Когда мы познакомились, я рассказал ей, что хочу переехать в Нью-Йорк. Она предложила помочь. Обещала представить меня кое-кому. И в целом помочь мне встать на ноги.

Я даже присвистнула от восторга. Я даже головой покачала.

– А квартира?

…

– Это ее квартира.

– Симпатичная куртка, между прочим. И где только ты хранишь всю эту одежду? Ах да! Я, кажется, что-то собиралась тебе рассказать… Надеюсь, тебе это понравится. Через несколько дней после того, как Ив от тебя сбежала, она решила это отпраздновать и в результате отключилась прямо в каком-то закоулке. Ее нашли полицейские, и в кармане у нее оказалась карточка с моим именем, так что они явились ко мне среди ночи, чтобы я ее опознала. Но отпустили они нас далеко не сразу. Сперва один милый следователь отвел меня в комнату для допросов, усадил, принес мне кофе и попытался наставить нас на путь истинный, решив, что мы обе проститутки. Он, видите ли, заметил на лице у Ив шрамы и пришел к выводу, что всему виной наш порочный образ жизни.

Я подняла брови и чокнулась с Тинкером кофейной чашкой.

– Ну вот. Разве в этом мало иронии?

– В этом много несправедливости.

– Вот как?

Я сделала глоток кофе. Он даже не пытался себя защищать, так что я решила продолжить:

– А Ив знала? Я имею в виду, она знала о твоих отношениях с Анной?

Он с бледным видом покачал головой. Нет, это был просто апофеоз бледности!

– Думаю, она что-то такое подозревала, – сказал он. – Предполагала, что есть какая-то другая женщина. Но вряд ли она догадывалась, что это именно Анна.

Я посмотрела в окно. Перед светофором остановилась пожарная машина со всей командой пожарных в полном облачении,