Железный прапор - Андрей Негривода

– Я вот что думаю… – спустя еще несколько минут заговорил Бай. – Мне надо бы в город сходить.

– А секретность?

– Подожди со своей секретностью. – Алишер отмахнулся от Джо, как от навязчивой мухи. – Тут такое дело… Кажется мне, что не только проводник, но и «хозяин» этой тропы из наших, местных…

– Объяснишь? – спросил Медведь.

Бай посмотрел на Муллу, а тот только склонил голову под этим взглядом, словно давал свое молчаливое согласие на раскрытие тайны.

– Понимаешь, Игорь… Если ни менты местные, ни погранцы ничего от местных не добились, то это говорит только об одном – люди боятся. Теперь вопрос: чего они боятся?

– А чего они боятся? – Медведь в упор смотрел на Бая.

– А бояться они могут двух вещей. – Алишер продолжал говорить по-восточному медленно и протяжно, нанизывая слова одно за другим, словно бусинки четок. – Потерять кормильца, если муж или сын в этом караване, и понести наказание. Причем наказания боятся больше – наказать могут и власти, и «хозяин». А теперь скажи, командир, стали бы простые дехкане бояться наказания, если бы оно не было близко?

– А ведь он прав, – подал голос Джо.

– Прав… Только… Что нам с этой правдой делать?

– Нам с Алишером в город надо идти, – произнес Мулла.

– Думаешь, вам все расскажут? – засомневался Тюлень.

– Может, нет, может, да… У Бая дед еще жив.

– Ну, и что?

– Это очень уважаемый человек! И очень мудрый. К нему всегда шли за советом со своими проблемами – он старейшина…

– Ты хочешь сказать, что…

– Мой дед напрямую ничего не скажет – на Востоке так не принято. Да и уважение потерять можно, – пояснил Бай. – Но он может знать того, кто точно скажет…

– В таком деле, – продолжил за Алишера Мулла, – всегда найдется хоть один человек, которого «хозяин» обидел. А у нас обид не прощают, даже большим баям… А старейшина… Вот у вас, у христиан, кому доверяют самые большие тайны верующие люди?

– Ну… В церковь идут. Исповедуются батюшке…

– У мусульман в мечети только молятся. А исповедуются старейшине… И каждый знает, что его тайна, вложенная в уши старейшины, находится в надежном месте под семью замками…

– Так… – произнес Медведь. – Понятно… Понятно, для чего нужно идти Баю. А тебе, Мулла?

– Я – змеелов… Потомственный. В тех горах, что там, за Пянджем, я вырос… Встречусь со старыми друзьями, будем чай пить, вспоминать… – Абдулло терпеливо объяснял. – Кто-то обязательно что-то да скажет…

– Ну да! Молчали-молчали, а тебе под чай… – Бандера щелкнул себя пальцем по шее. – Возьмут и проговорятся!..

– Нет, Саша, не проговорятся – у нас умеют держать язык на привязи… Но!.. Иногда достаточно и одного незаметного слова, чтобы понять, о чем идет речь. А еще нужно эти горы знать, как я или мой отец и дед… Надежда, конечно, небольшая, но… Все может быть… Главное – уши держать открытыми…

– Ясно! – Игорь хлопнул ладонью по колену. – Бай, Мулла! Собирайтесь! Пойдете домой… Времени мало, так что работаете по «легенде» краткосрочного отпуска – скрыть то, что вы служите в армии, не удастся…

– Все знают! Только не знают где… – подтвердил Бай.

– Ну вот… Поэтому – вы в краткосрочном отпуске на трое суток… Повидайтесь с родней, друзьями… Через трое суток жду с результатами…

– Ясно, – ответил Бай.

– Ребята. Караван ожидают примерно через неделю. Времени действительно очень мало. Так что… Я на вас надеюсь…

– Ну, и мы тут тоже поковыряем, – внес свою лепту Джо. – Может, менты что-то расскажут… Или погранцам новости какие попадут…

– Все! Решили! За работу, пацаны!..

* * *

– …Значит, так, командир, новости такие… – Бай и Мулла сидели в «Ленинской комнате» погранотряда, а вокруг них сгрудилась вся группа во главе с Медведем и Джо.

– Давай, Алишер, не тяни, – нетерпеливо бросил Медведь. – Мы тут за эти трое суток истомились все… Есть информация?

Вот теперь Бай перестал быть восточным человеком, а стал человеком военным, который мог доложить результат разведки четко, точно и без лишних слов.

– Есть один человек… Зовут его Фарид… – Слушая Бая, Мулла медленно кивнул головой, подтверждая его слова. – Простой дехканин… Всю жизнь зарабатывал себе на хлеб тем, что ловил змей…

– Это друг моего отца… – вставил слово Мулла. – И их отцы тоже были друзьями. Змееловы – особые люди… И семьями дружат по-особому – веками…

Казалось, что эти двое, Алишер и Абдулло, были единым организмом, который мыслил, говорил, а главное, действовал, согласуясь с законами природы. Потому-то, когда говорили эти двое, через считаные минуты начинало казаться, что говорит один человек: -…Жизнь его семьи сложилась так, что Фариду пришлось стать караван-баши…

– Это что за зверь такой? – не удержался Бандера.

– Караванщик, – пояснил Мулла. -…Проводящий караваны с контрабандой через границу в горах… – продолжал Бай.

– Че ж это он так-то? – Тюлень теребил мочку уха.

– Здесь тяжелая жизнь, Сережа, а семьи у нас большие – у Фарида восемь детей. И скоро родится девятый…

– А лет ему сколько? – тут уже не удержался Медведь.

– Это уже почтенный человек… – ответил Мулла.

Ребята только переглянулись – вот уж воистину, как говорил товарищ Сухов, «Восток – дело тонкое»… -…Предпоследний караван, который вел Фарид…

– А что, может вести еще кто-то? – спросил Джо.

Мулла взглянул на Бая, ожидавшего с истинно восточным спокойствием, пока он пояснит прописные истины непонимающим, и его «брат» сможет продолжить доклад:

– Мы, капитан, в Пяндже – здесь любой пацан в горы ходит… А если караван-баши заболел? Или жена рожает? Или еще чего? Умного и знающего караванщика ценят и оберегают, как золотого. В его нужды входят.

А Бай продолжал говорить, словно его никто не перебивал:

– Тот караван прихватили погранцы… Караван был довольно средний, но… Груз даже такого среднего каравана стоит несколько сот тысяч долларов…

– И че? – опять встрял Бандера.

– «Хозяин» повесил долг за него на Фарида, мол, не уберег от пограничников…

– За такой долг у нас либо казнят, либо берут в рабы, – пояснил Мулла.

– И че Фарад ваш?

– Фарид… – поправил Бай. – «Хозяин» сделал ему предложение…

– От которого Фарид отказаться не может. Физически…

– «Хозяин» решил в счет долга забрать себе в жены его дочь, Зухру…

– Ей сейчас пятнадцать лет, – закончил этот монодиалог Мулла. – Мы помним эту девочку еще первоклашкой…