Лунные танцы - Наталья Воронцова

— Это шутка? — спросила она тихо, все еще не веря своим ушам.

— Нет, не шутка. Я все время думал о тебе. Не решался позвонить… Как твои дела? Почему тебя нет дома так поздно? Я тебе целый вечер звоню…

— Мои дела? Нормально. А вечерами я дома обычно не сижу, — солгала Лера. — И как же ты меня нашел?

— Москва — город маленький, а ты не иголка в стоге сена, — вздохнул Стас, — ты злишься на меня?

— А как ты думаешь? — так же тихо ответила Лера. И куда только подевалась ее злость?

— Думаю, злишься… Слушай, приезжай ко мне, а? Я тут один… Или я к тебе…

— Зачем? — На самом деле Лера уже знала, что не сможет отказать ему.

— Я очень соскучился! — произнес Вознесенский чуть не плача.

— Еду! — собираясь сказать совсем другое, выпалила Лера. Что он с ней делает!

— Я жду тебя, — обрадованно ответил Станислав, — очень жду.

…Этой ночью он был один у себя в квартире — впервые за долгое время. Срывы и истерики Свенцицкой были просто нестерпимы. Утром она бросила все и улетела ранним рейсом в Лондон. Вознесенский вздохнул свободнее. Первое, что он сделал после ее отъезда, — вернулся в свою квартиру. Забытое ощущение спокойствия пришло к нему. Он решил немного побыть один, чтобы осмыслить все происходящее. Здоровье продолжало ухудшаться, а внутренних ресурсов для борьбы с непонятной болезнью уже не хватало. На работе тоже что-то происходило, но разбираться с этим ему совершенно не хотелось. Надвигался катаклизм, что-то, что должно было разорвать этот порочный круг бессмысленного отчаяния. Может быть, надо было просто послать Свенцицкую и все-таки уехать куда-нибудь на острова, прихватив с собой мольберт?

Все предыдущие дни Вознесенский разыскивал Леру. И сам не мог себе объяснить, зачем он это делает. Испугавшие его когда-то новости о ней как-то сами собой стерлись из памяти. Станислав убеждал себя, что не должен искать ее, но сопротивляться своим желаниям не мог. После нескольких дней безрезультатных поисков ему пришлось еще раз позвонить тому студенту, что жил теперь в Лериной комнате, и даже встретиться с ним все у того же до боли знакомого общежития.

За двести долларов, по весьма длинной цепочке знакомых, телефон Леры все-таки удалось найти. Станислав набирал заветный номер много раз, но в трубке были только долгие гудки. Вот и ее нет… Наверно, встречается с кем-то! Вознесенский очень живо представил себе, как чьи-то мужские руки обнимают Леру, накидывают ей на плечи пальто. Нет, не может быть!

Услышав наконец ее голос, он долго сидел с глупым выражением радости на лице. Потом подскочил, бросился в ванную бриться, на ходу смахивая пыль с мебели. За время его отсутствия квартира приобрела совершенно нежилой вид. Он суетился, бегал с кухни в комнату, сгребал и засовывал в шкаф какие-то вещи. Беспорядка от этих манипуляций только прибавлялось. Звонок в прихожей прозвенел неожиданно быстро и оглушительно.

Вознесенский порывисто распахнул дверь. На пороге стояла смущенная Лера. Что-то в ней сильно изменилось. Минуту они смотрели друг на друга.

— Ну здравствуй! — сказала она, не переступая порога, все еще сомневаясь.

— Заходи, заходи. — Станислав, боясь, что она сейчас исчезнет, за руку втащил ее в квартиру и захлопнул дверь. У нее были ледяные пальцы. В коридоре он сжал ее в объятиях и долго не выпускал.

— Подожди, дай раздеться, я же с улицы, холодная, — рассмеялась наконец Лера.

В это мгновение Вознесенскому показалось, что ничего не изменилось. Просто скользнули куда-то в пропасть несколько месяцев — или лет? А сейчас он очнулся — и снова все хорошо. Он у себя дома с той, кого любит, как это было недавно.

— Проходи, я сейчас приготовлю тебе чай, — засуетился Станислав.

Лера, робея, прошла в гостиную. Сердце у нее снова забилось. Как будто еще вчера она переступала этот порог, чтобы стать женщиной… Здесь все было как в первый день ее прихода.

— А у тебя все так же грязно, — усмехнулась она, трогая пальцем толстый слой пыли на книгах.

— Да, я не успеваю… — виновато отозвался из кухни Вознесенский, — так много дел.

— Представляю! — Лера взяла в руки фотографию Свенцицкой, которая снова стояла на журнальном столике. Определенно ничего не изменилось! Интересно, общается ли он сейчас с ней?

Лера прошла в кабинет и замерла напротив картин. Они, как и прежде, переливались со стен каким-то загадочным глубоким сиянием.

— Как я люблю твои картины!

— Да ладно, что ты! Обычные картины. Дай хоть посмотреть на тебя! — Станислав появился с кухни с чайником в руке. Лера уже сидела на диване, положив ногу на ногу.

— Что ж, смотри!

Ей тоже хотелось рассмотреть Вознесенского. Он страшно постарел, похудел, ссутулился. Вид у него был довольно жалкий.

— Ты стала такой красивой!

— А ты — вовсе нет!

Вознесенский разглядывал Леру. Ее гибкая фигурка стала еще тоньше, прозрачнее, — казалось, она вот-вот переломится в талии. Исчезли по-детски припухлые щечки, резче очертился овал лица. Вьющиеся темные волосы едва прикрывали длинную шею. Глаза как будто стали еще больше, выразительнее и смотрели совсем по-другому. Какая-то глубина появилась в них. Определенно она стала выглядеть старше. Но от этого только красивее!

— Не буду лгать, я хотела увидеть тебя, — сказала Лера, — после всего, что ты сделал со мной, после этого унизительного ада, через который мне пришлось пройти, я все-таки ждала этого момента больше всего на свете!

— Я тоже!

Вознесенский быстро подошел к ней и, упав на колени, уткнулся головой ей в ноги. Лера сказала:

— Мне холодно!

— Сейчас я согрею тебя!

Станислав взял ее на руки и отнес в спальню. Рядом с изголовьем он зажег большие рождественские свечи, привезенные ему Свенцицкой. По стенам заплясали красно-желтые блики пламени. Вознесенский осторожно раздел Леру. При таком освещении она казалась ему танцующей в огне. Лера, чувствуя душой и телом знакомую приближающуюся боль, всеми силами пыталась воспротивиться ей. Но тщетно. Роковая черная бездна уже манила ее, притягивая словно магнитом, и она рухнула туда без памяти, каждой клеточкой ощущая ее беспощадную глубину. Это было похоже на полет в пространстве, где перемешались тела, времена, планеты. Неразрывная связь жалила душу сильнее, чем тело, обрекая на долгую, неутоляемую страсть.

— Что ты делаешь со мной? — спросил тихо обессиленный Вознесенский спустя несколько часов.

— А ты со мной? — эхом отозвалась Лера.

Оба не могли уснуть. Лера свернулась клубочком на краю кровати.

— Скажи, это ты послал тех людей в джипе? Только честно!

— В каком джипе? О чем ты говоришь?

— В черном, который пытался меня сбить… Это ты?