Слишком много подозреваемых - Нэнси Гэри

Фрэнсис вспомнила, что одновременно Умник навестил и офис «Пратт Кэпитал».

– А вчера, – продолжала Лили, – они явились опять уже с ордером.

– Они что-нибудь забрали?

– Да. Список изъятого они оставили вашему отцу, но он швырнул его им в лицо. И крикнул: «Стыдно заниматься чепухой!» Он был очень недоволен их действиями…

– И что?

– На этом все кончилось. Больше я ничего не знаю.

Они обе вошли в дом. Лили удалилась на кухню, предупредив, что явится по первому зову, а Фрэнсис направилась к отцу.

Значит, дневник Клио не попал еще в руки полиции. Ее пометка: «Среда 15.00 – Ф.П. в КПБ», означающая визит к Фритцу Прескотту в Колумбийскую Пресвитерианскую больницу, была бы легко расшифрована. А вот что скрывалось за другой записью: «10.00 – Р.Ц.» – мог расшифровать только Ричард.

Фрэнсис прошлась по комнатам, где она уже давно чувствовала себя чужой, где Клио установила свой порядок. Твердые подошвы ее сандалий постукивали по паркету, и одно это могло вызволить мачеху из могилы, чтобы обрушиться на уже взрослую женщину с упреками.

Ощутив за спиной чье-то присутствие, Фрэнсис вздрогнула, словно действительно испугалась появления здесь Клио, восставшей из мертвых.

Но это была всего лишь Лили.

– Ваш отец проснулся. Можете зайти к нему.

Ричард полулежал, обложенный подушками, на огромной кровати, которую когда-то, до своей болезни, делил с Клио. Голубое шелковое покрывало было откинуто, и под тонким одеялом проступали очертания его исхудавшего тела. Сквозь задернутые занавески извне не пробивалось достаточно света, поэтому на ночном столике горела лампа, освещая целую армию бутылочек с лекарствами и несколько фотографий, выстроенных полукругом, – смеющаяся Клио, Джастин, сооружающий песчаный замок на пляже, свадебное фото Блэр с Джейком, Фрэнсис на церемонии вручения ей диплома юриста. Эту фотографию она раньше никогда не видела. Собственное изображение смутило ее. Она не ожидала, что попадет в эту коллекцию.

Ричард оставил без внимания ее появление в спальне.

– Папа… – позвала она тихо, потом, подойдя ближе, встала прямо перед ним. – Как ты себя чувствуешь?

Он поднял на нее безжизненные, словно стеклянные, глаза, но ничего не ответил.

– Мне нужно задать тебе один вопрос. Это по поводу Клио.

Опять никакой реакции. Фрэнсис повернулась в сторону двери, где на пороге переминалась с ноги на ногу Лили. По ее отсутствующему выражению лица нельзя было определить, следует ли Фрэнсис продолжать свои попытки или лучше ей сейчас удалиться.

Фрэнсис решилась на первое.

– Что означает Р.Ц.? – спросила она прямо.

– У Ричарда дернулась нижняя челюсть. Можно было догадаться, что он произнес: «Где?»

– В ежедневнике Клио. Там есть запись: «Каждую пятницу в 10.00 – Р.Ц.» Ты знаешь, что это такое?

– Где… был… ежедневник? – Паузы, разделяющие слова, были мучительно долгими.

– В ящике ее письменного стола. Я обнаружила его в день похорон, хотя теперь предполагаю, что он уже у полицейских. Лили сказала, что они приходили с ордером.

Ричард кивнул.

– Там еще были отмечены посещения психиатра, о котором ты мне говорил. 15.00, среда, доктор Прескотт. А что у нее было по пятницам утром?

– Ты… не должна… была… рыться… в ее… вещах…

– Папа, я ведь хочу только докопаться до причины того, что случилось, – защищалась Фрэнсис.

– Сокровенность… – Ричард поперхнулся, закашлялся. Тощее горло его заходило ходуном. На это нельзя было смотреть без жалости. – Она… хотела… сокровенности… оберегала…

Он принялся хватать руками подушки, подпирая ими себя, чтобы выше приподняться в постели. Лили подскочила, желая помочь, но он остановил ее неожиданно громким возгласом: «Нет!» Затем он снова обратил свой взгляд на дочь.

– Ты не должна… копать… там… где нельзя…

Он откинулся на спину, почти утонув в подушках.

Фрэнсис смотрела на отца и гадала, что они с Клио скрывали вместе, а теперь хранит в тайне он один. Что-то очень важное, касающееся их обоих или одной Клио. Такое, что предпочтительнее будет оставить убийцу гулять на свободе, чем вытащить это на свет. Фрэнсис вспомнила их недавнее обсуждение слова «стыд». Возможно, гордость не позволяет отцу раскрыть нечто постыдное, связанное с Клио. Даже смерть ничто по сравнению с социальным остракизмом, который ждет ее, уже мертвую. Неужели такое может быть?.. Воображения у Фрэнсис не хватало даже на самые безумные предположения.

– Прости. Я не думала, что так огорчу тебя. Я сожалею.

Ричард громко, с хрипами, втягивал в себя воздух и с трудом выдыхал его из легких. И все-таки он произносил слова, которые можно было разобрать, пока Лили суетилась вокруг него.

– Оставь… память… о ней… без пятен… А потом еще:

– Зачем… ты так… поступаешь?..

– Я… я… – Последний вопрос отца поверг Фрэнсис в изумление.

Неужели она ошиблась, считая, что ему надо знать, кто виновен в смерти его любимой супруги? Неужели она своими поисками только усугубляет его горе, его душевную боль?

– Я лишь хотела, чтобы все стало на свои места, – оправдывалась Фрэнсис. – Ради тебя, ради Клио… надо знать правду.

– Это не вернет… ее мне… И ничто не вернет…

Колокольчики, подвешенные на двери, прозвенели нечто приветственное и ласкающее слух, когда Фрэнсис вошла в уютную кофейню. Это было явно гостеприимное и приятное место. Дым от дорогих сигарет и запах жаренных на хорошем масле пончиков не раздражал обоняние.

Несколько мужчин, сидевших у стойки, не обернулись на вошедшую женщину. Некоторые были облачены в форму больничного зеленого цвета и, несмотря на поздний час, видимо, завтракали, лишь недавно освободившись от дежурства.

Фрэнсис обвела взглядом помещение, и тут же из-за одного из угловых столиков поднялся мужчина средних лет и приятной внешности. Они сделали по шагу навстречу друг другу.

– Доктор Прескотт?

Мужчина кивнул. После приветственного рукопожатия они уселись на мягкие банкетки за стол.

– Я уже заказал себе кофе. А что будете вы?

– От кофе не откажусь. – Фрэнсис почувствовала себя легко и свободно. Ей здесь понравилось, несмотря на следы майонеза и горчицы, оставленные предыдущими посетителями на еще не вытертом официанткой столике.

– Не воротите особо нос, раз уж вас сюда заманили, – пошутил Фритц Прескотт. – Это не самое безукоризненное в санитарно-гигиеническом отношении заведение на Манхэттене, но кофе здесь сносное, открыто оно круглые сутки, и на нас, медиках, хозяева делают хороший бизнес.