Приют героев - Генри Лайон Олди

– Я вас удивить, – сообщил он, словно продолжая беседу, прерванную минуту назад. – Я лазить потолок, лазить дерево…

«Носить шоры, – мысленно продложил барон. – Ловить сны. Нет, что вы, меня это ничуть не удивляет: такие простые, обычные, свойственные всем пустяки…»

– Вы слыхать про Рагнар-йок? Я говорить про Рагнарское ущелье?

"Это случилось на заре Времен Исповедимых, когда Овал Небес был еще Гончарным Кругом, не сплюснут трением о шершавый бок вечности, а Великая Лепешка лишь на днях выпала из прохудившейся котомки Вечного Странника, чтобы зачерстветь и образовать твердь, именуемую Квадратом Опоры. Во всяком случае, так утверждает «Турель мифов» под редакцией Вингеля Майера, в разделе «Творение: аспекты и нюансы». Именно тогда блуждающий великан Прессикаэль ощутил странный зуд на просторах своего монументального тела. Он почесался, взволновав Вышние Эмпиреи, но зуд только усилился. Юный великан отчаянно скреб и драл себя везде, где мог дотянуться, а мог он изрядно; потом бедолага в ярости сорвал шкуру матёрого левиафанца, служившую ему одеждой – и из складок шкуры выпала блоха.

Блоха для великана и блоха, к примеру, для сапожника – это, судари и сударыни, две большие разницы. Докучал гиганту злокозненный чудо-юдырь Нефас Ехидный, дитя кровосмесительной связи между сплетнями и истиной, прародитель сонма исчадий и бестий. Одни лишь драконы категорически отрицают родство с мерзким Нефасом, и большинство криптозооисториков с ними согласны. С драконами попробуй, не согласись! Они кого угодно переспорят.

Но речь о другом.

Нефас выпал из складок на горелую корочку Великой Лепешки, в районе Рагнар-йока. Кто такой был Рагнар, в честь которого назвали район, и почему он был йок, «Турель мифов» умалчивает; справочник же «Эпическая сила» утверждает, что Рагнар – монофаллический сын Вечного Странника, рожденный без матери из укушенного локтя божества. Впрочем, великан меньше всего интересовался местными достопримечательностями, а справочника «Эпическая сила» не читал вовсе. Обозленный бегством гадины, Прессикаэль принялся молотить кулаком по Рагнар-йоку, стараясь погубить блоху. От ударов исполина будущая твердь ходила ходуном, а корка плоскогорья пошла трещинами, в одной из коих обрел прибежище ушлый Нефас, с ехидством скрежеща жвалами.

Тогда схватил Прессикаэль кремневый нож Резун и хотел рассечь им твердь до основанья, а затем извлечь и раздавить Нефаса. На счастье, легла тут на плечо великана десница Вечного Странника – ласковая, но тяжелая. А вскоре и шуйца легла, для убедительности. Ибо увидел Вечный, что твердь – дом многим тварям, и людям в том числе, и не позволил он буйному Прессикаэлю чинить поножовщину во вред безвинным созданиям. Остальное, включая последующий диалог Вечного Странника с раздраженным исполином, см. в трактате «Рождение мира: случайность или диверсия?» св. Антипия Тирадского.

А переплетение змеящихся трещин от ударов Прессикаэля, разойдясь рукавами на юг и север от Рагнар-йока, сохранилось на корке плоскогорья, дав начало Рагнарскому ущелью, которое в свою очередь дало приют племени рагнаритов; сами же себя рагнариты звали энитимурами, или стенолазами."

Фризий Трандец, «Мифургия без купюр», издание 3-е, дополненное, с илл. Бентьера Лупоглазика

"Народ в ущельи обосновался вольнолюбивый и духом возвышенный. Живут энитимуры в стенных аулах, выдалбливая убежища в камне голыми руками и превращая склон в подобие ломтя сыра. Как я заметил после долгих наблюдений, жизнь в узком горном разломе (глубина в пять сотен локтей при ширине от одного до трех размахов рук) накладывает на аборигенов особый отпечаток. Горцы с младенчества предпочитают двигаться по стенам, а не по дну ущелья (пока туда еще спустишься!), ловкостью и проворством не уступая мохнатым скорпионам-целовальникам. Не только ладони и ступни рагнаритов, но и тела их целиком приобрели со временем удивительные свойства. Старцы, неспособные более охотиться, и женщины в тягости, желая семьям благополучия, за умеренную плату демонстрируют заезжим купцам чудеса: выбрав гладкую отвесную стену, они взбираются повыше, а потом разводят руки и ноги «пентаклем», не касаясь ими стены и прилипнув к камню голым животом.

В случае с беременными это смотрится особенно пикантно.

Эксперт Труфальд Бергер подтверждает: любимая забава детей-энитимурышей – носиться наперегонки по стенам ущелья – для малышей не более опасна, чем ходьба трусцой по кострищам для атлетов-углешагов, или свальная добродетель борцов на ежегодных Приапических играх в Антарене."

Петрок Бабай-сын, «За 80 лет вокруг света», часть CIV, «Здесь вам не равнины…»

"По давнему обычаю молодой рагнарит, задумав жениться и продолжить род, должен перед тем обзавестись собственной каверной, иначе пещерой для жилья. Выбрав приглянувшееся место на стене ущелья, жених берется за работу. Он плотно прижимает ладонь к скале, и рука его начинает мелко вибрировать. Ни известняк, ни туф, ни даже гранит или базальт такой щекотки долго не выдерживают: хохочут, крошатся и откалываются целыми пластами. Искусство здесь заключается в том, чтобы не отколоть слишком большой кусок и не свалиться вниз вместе с осыпающейся породой.

За трудами жениха пристально наблюдают сваты и родичи невесты, по тайным приметам определяя мужскую силу юноши…"

«Брачевание на чужбине», ежеквартальный вестник

"Пещерный камнелом, доведен до ярости и запечен в собственном панцире.

Жюльен из грибной мокрицы с яйцом дикого куропета.

Вьюн скальный в соусе из черемши с тушеными стручками древовидных бобов.

Суп-пюре из шестилапой скалолазки с луком…"

Меню «Ресторации дядюшки Ульриха», раздел «Кухня энитимуров»

"Во время правления Мидия Завоевателя Ухтырское ханство объявило Рагнар-йок своей исконной территорией. На краю плато, невдалеке от ущелья, была выстроена крепость Алдан-Дыбыр, резиденция наместника-бузбаши. Первым же указом бузбаши обложил рагнаритов казенным хабаром, а также установил десятинец – особый налог на каждое доброе дело.

Самый дряхлый из энитимурских аксакалов, выслушав указ, спросил:

– Ась?

Указ зачитали по второму разу.

– А зачем мы плати? – осведомился аксакал.

– Такова воля великого хана!

– А что творить хана-великана, если мы не плати?

С помощью камчи аксакалу подробно объяснили, что будет творить «хана» в таком возмутительном случае. Бузбаши лично наблюдал за вразумлением, после чего удалился в неприступную башню из слоновой кости, под охрану сотни доблестных мамелюков.

Утром его в башне не обнаружили.

Отправленные на поиски наместника воины доложили, что в ауле Ц'Хе из крайней каверны они слышали вопли на ухтырском языке, но там было слишком высоко, а посему бузбаши исчез бесследно. Еще через три дня знакомый глухарь-аксакал принес письмо от наместника, где хабар категорически отменялся. Он же к вечеру принес и бузбаши, сорвавшего голос и погруженного в глубокую меланхолию…"