Загадки истории. Крымское ханство - Андрей Домановский

15 декабря 1653 г. в Жванце был заключен мир, однако татарская орда, не обращая внимания на договоренности, все равно принялась грабить и опустошать земли Речи Посполитой. Хан, хорошо знавший своих подданных, их обычаи и потребности, цинично заявил, что «если исламское войско дорогою захочет грабить, то удержать его невозможно; простой народ не понимает – ему трудно воротиться домой без добычи». При этом сами татарские военачальники, не в силах предотвратить чинимый их подданными беспредел, считали за благо его возглавить.

Таким образом, согласно условиям заключенного устно соглашения, поляки должны были возобновить действие Зборовского договора 1649 г. (а это уже не устраивало украинскую сторону), выплатить поминки в сумме 100 тысяч польских злотых и разрешить крымцам в течение 40 дней беспрепятственно захватывать ясырь на территории Речи Посполитой вплоть до Вислы. Переговоры и заключение соглашения происходили крайне странным образом – король и хан так и не встретились лично, заключенное устно соглашение так и не было закреплено письменным договором, а Богдан Хмельницкий и вовсе не принимал участия в переговорах, хотя и знал о них, отправляя следить за их ходом казацких полковников. Каждая из сторон имела в таком оформлении переговорного процесса и его результатов свой расчет: Ян Казимир получал возможность отрицать подтверждение и возобновление действия условий Зборовского договора, Богдан Хмельницкий мог утверждать, что переговоры велись без его ведома за его спиной, а Ислям Герай добивался своей стратегической цели – равновесия взаимно ослабленных Польши и Украины.

Расчет крымского хана был бы абсолютно верен, если бы речь шла о закрытой системе, ограниченной тремя участникам – Крымским ханством, Речью Посполитой и Войском Запорожским. Однако Богдан Хмельницкий, убедившийся в невозможности положиться на крымского хана и будучи не в силах самостоятельно победить в борьбе с поляками, давно уже искал государство, готовое поддержать его извне. В качестве двух наиболее вероятных кандидатур рассматривались османский султан и московский царь. Контакты с ними были завязаны уже с самых первых месяцев Казацкой революции.

Турецкий султан уже в 1650 г. не возражал против того, чтобы принять Войско Запорожское в состав своего обширного государства на тех же условиях, что и вассально зависимые Молдова, Валахия (Ментения), Семиградье (Трансильвания). В своей грамоте в декабре 1650 г. турецкий правитель писал Богдану Хмельницкому: «…пока вы будете твердо стоять на пути покорности и искренности… вы будете пребывать под защитой моей державной опеки».

Продолжились переговоры гетмана с Турцией и позже. Турецкий историк Наима-челеби, описывая события конца 1652 г., упоминает о том, что привезший письмо Хмельницкого к муфтию посланник поведал о тайном переходе гетмана в ислам, не известном остальным казакам, а в самом письме утверждалось желание Хмельницкого служить турецкому султану: «Ставши теперь владыкою около 300 000 казаков, я подвязал полы на службу падишаха исламского; пусть только от меня потребуют услуги, и я душою и телом буду стараться».

Позже, говоря о событиях марта 1653 г., Наима упоминает о просьбе четырех «голубоглазых и желтоцветных послов», которые привезли султану прошение казацкого гетмана. В нем говорилось о том, что Хмельницкий готов отправиться в поход на Польшу вместе с крымским ханом и просит пожаловать ему барабан и знамя, а также часть молдавских границ под именем эйялета. В итоге турки согласились предоставить гетману желаемое, с тем условием, что под именем эйялета им предоставлялись земли, уже заселенные украинцами ранее, без права вторгаться на молдавскую территорию.

Московский царь же был гораздо более сдержанным в своих обещаниях, чем турецкий султан. Наученный горьким и все еще хорошо памятным московитам опытом поражения в Ливонской войне и кровавых поражений Смутного времени, когда поляки грабили московские земли, он долгое время не решался открыто вмешаться в конфликт, хотя и оказывал Хмельницкому разного рода негласную поддержку. Наконец, когда к концу 1653 г. стало очевидно предельное ослабление Речи Посполитой, Московское царство решилось действовать. В октябре 1653 г. Земский собор постановил принять Войско Запорожское со всеми «городами и их землями» под «государеву высокую руку». Именно этого и дожидался Богдан Хмельницкий, получив теперь, опершись на «высокую» руку московского государя, возможность разорвать все отношения и соглашения как с поляками, так и с крымскими татарами.

Показательны слова, произнесенные казацким гетманом в январе 1654 г. на знаменитой Переяславской раде, на которой обсуждалось и принималось решение о выборе покровителя Войска Запорожского. В своей мощной по накалу экспрессии и яркой по образности речи гетман Богдан Хмельницкий предложил собравшимся на раду выбрать «государя из четырех, кого хотите: первый царь – турецкий, который много раз через послов своих призывал нас под свою власть, второй – хан крымский, третий – король польский, который, если захотим, и теперь нас еще в прежнюю ласку принять может; четвертый – есть Православный Великой России Государь, царь и великий князь Алексей Михайлович, всея Руси самодержец восточный, которого мы уже шесть лет беспрестанными моленьями себе просим. Тут которого хотите выбирайте! Царь турецкий – бусурман: всем вам известно, как братья наши, православные христиане, греки беду терпят и в каком живут от безбожных утеснении; крымский хан тоже бусурман, от которого мы, по нужде в дружбу принявши, какие нестерпимые беды испытали. Об утеснениях от польских панов нечего и говорить: сами знаете, что лучше жида и пса, нежели христианина, брата нашего, почитали. А православный христианин великий государь – царь восточного единого с нами благочестия, греческого закона, единого исповедания, едино мы тело Церковное с православием Великой России, главу имея Иисуса Христа».

Выбор был очевиден, и к нему подводила вся логика сложившейся ситуации, речь гетмана лишь окончательно закрепляла давно устоявшееся всеобщее мнение. Однако интересно обратить внимание на то, что среди причин разрыва с крымским ханом Богдан Хмельницкий не ограничивается утверждением, что он, подобно османскому султану, мусульманин-«бусурман». Гетман напоминает также о «нестерпимых бедах», которым подверглись украинцы, заключив союз с крымцами, а также о том, что сотрудничество с татарами не было добровольным – «по нужде в дружбу принявши». Эти малозначительные на первый взгляд ремарки в выступлении гетмана были крайне важны для многих собравшихся – не так давно они плечом к плечу сражались с союзными татарами против общего неприятеля и могли испытывать к крымцам вполне понятные теплые чувства. Правильная же расстановка акцентов для понимания отношений с Крымским ханством позволяла нейтрализовать эти дружеские отношения, показав их как вынужденный шаг («по нужде в дружбу принявши») – заключение соглашения о военной помощи с государем чуждой религиозной принадлежности («крымский хан тоже бусурман»), обернувшийся к тому же существенными проблемами («нестерпимые беды испытали»).

Таким образом, перейдя под «высокую руку» Московского царя, Войско Запорожское разорвало все предыдущие договоренности с Крымским ханством. Вскоре даже были предприняты некоторые враждебные действия запорожцев по отношению к самому Крыму. Так, после смерти Исляма Герая в конце июня 1654 г. в пятидесятелетнем возрасте от каких-то болезненных чирьей и нарывов, покрывших всю его спину, Высокая Порта назначила крымским ханом его младшего брата Мехмеда Герая, томившегося в ссылке на острове Родос. Назначение состоялось в Стамбуле 25 августа 1654 г., причем султан лично вручил новому крымскому властителю кинжал и сургуч, напутствуя его при этом такими словами: «При твоем брате те страны были свободны от смут, и мое августейшее сердце было спокойно; он с необыкновенно-прекрасною прямотою и искренностью правил службу; надо, чтобы ты еще превосходнее служил». Пообещав стараться, Мехмед IV Герай (1654–1666 гг.) собирался было отправиться на галере в Крым, однако тут было получено известие о волнениях, охвативших полуостров, и о некоей экспедиции казаков, которые якобы вышли на чайках в Черное море, чтобы захватить новоназначенного хана в плен. В связи с этим было решено отправиться в Крым по суше.