Восстановление Римской империи. Реформаторы Церкви и претенденты на власть - Питер Хизер

И Карл Лысый тоже оказался в замешательстве, хотя и по-другому. По-видимому, получив урок из поведения себя самого и собственных братьев, он хотел расчистить путь для своего единственного избранного сына-наследника Людовика Косноязычного, для чего он физически – и довольно жестоко – устранил потенциальных соперников из числа своих отпрысков, вроде ослепленного по его приказу Карломана. Но, как показал пример Карла Великого, никогда нельзя быть уверенным в том, что одного наследника достаточно, так как, если средняя продолжительность жизни была пятьдесят лет, это означает, что приблизительно половина Каролингов умирала в более молодом возрасте. И действительно, стратегия Карла дала осечку. Вместо того чтобы дать возможность каждому поколению позаботиться о себе, его попытки помочь Людовику Косноязычному лишь запутали все, когда сам Людовик умер в 879 г. в возрасте тридцати трех лет. У него было двое сыновей-подростков, но они оба умерли, не оставив наследников мужского пола. Вскоре после этого из жизни ушли: другой Людовик – в 882 г. и другой Карломан – в конце 884 г.

Поэтому к середине 880-х гг. в династии быстро закончились наследники, что породило последний краткий миг единства империи, когда самый младший сын Людовика Немецкого Карл Толстый добился преданности решающего числа магнатов в королевствах и своего отца, и дяди по отцовской линии. У меня было искушение назвать этот раздел «Немец, Лысый и Толстый» в его честь, но решил, что это будет несколько непочтительно. Рожденному в 839 г. Карлу было уже за сорок к тому времени, когда он добился признания в Западной Франкии в 884 г., и лучшая часть его жизни осталась уже позади. Неясно, повлияло ли это на его знаменитую неудачу прорвать кольцо большого войска викингов, окруживших Париж в 886 г., но она, безусловно, оказала сильное влияние на то, что произошло потом. Когда его власть в Западной Франкии начала заметно ослабевать, незаконнорожденный сын его брата Карломана Арнульф из Каринтии совершил против него государственный переворот осенью 887 г. Карлу был нанесен удар прежде, чем он смог ответить, и начиная с 888 г. старое королевство Людовика Немецкого оказалось уже в руках его незаконнорожденного внука[231].

По-настоящему значительным событием, однако, стало то, что случилось в этот момент в Западной Франкии. Да, Арнульф не был законнорожденным, но он являлся Каролингом и имел преимущество, будучи крепким двадцатисемилетним молодым человеком, и у него впереди – будем надеяться – были еще двадцать лет политической жизни. Однако магнаты в Западной Франкии предпочли совершенно другой путь, выбрав вместо него королем одного представителя из своей среды – аристократа-землевладельца по имени Одо. И это был не первый момент, когда западно-франкские аристократы не предпочли Каролинга. После смерти Людовика Косноязычного в 879 г. епископы и аристократы из регионов по берегам рек Рона и Сона созвали синод в Мантайе и избрали своим королем Босо Прованского. Его связь с королевской семьей состояла в том, что его тетка Теутберга была замужем за Лотарем II (та самая женщина, с которой тот так отчаянно хотел развестись), в то время как он сам служил Карлу Лысому, а затем его сыну. Фактически оставшиеся в живых Каролинги – хоть и косила их смерть – нашли в себе достаточно энергии и согласованности действий, чтобы более или менее топнуть на этого узурпатора. Одо, напротив, процветал – до этого момента, добившись большого авторитета тем, что вымел викингов из окрестностей Парижа. Со временем часть его аристократов предпочла поддержать Каролинга – сына Людовика Косноязычного, родившегося после смерти отца – Карла Простоватого, и после смерти Одо в 898 г. все королевство вернулось к Каролингам и оставалось в их руках еще добрую половину столетия[232].

Так зачем вся эта назойливая реклама Одо? Зачем поднимать ажиотаж вокруг февраля 888 г., когда это было временным явлением? В очевидном смысле это оказался всего лишь временный всплеск: в пределах десяти лет королевский титул вернулся династии Каролингов. Но в другом смысле это было все что угодно, только не временный всплеск. Особенно если к картине добавить Босо, этот феномен становится весьма необычным. Ведь более столетия короли-императоры из династии Каролингов правили без помех, но внезапно мы находим двух аристократов, которые в этом же десятилетии не видят причины, почему бы им не выдвинуть себя в короли, и землевладельцев, которые совершенно счастливы их поддержать. Чистая вода, которая благодаря деятельности Карла Мартелла, Пипина Короткого и Карла Великого разделяла Каролингов и тех, кто изначально был их сподвижниками-аристократами, почти исчезла. Этот жестокий факт не прошел незамеченным. Вот как выразился один современник Регино из Прума:

«После смерти Карла Толстого королевства… потеряли свою структуру и распались на части и теперь не искали себе господина благородного происхождения, и каждая часть королевства начала создавать короля внутри себя. Это событие породило много импульсов начать войну, не потому, что у франков не было принцев достаточно благородного происхождения, сильных и мудрых, чтобы править королевствами, а потому, что среди них равенство в щедрости, достоинстве и силе углубило разногласия. Ни один из них не превосходил других настолько, чтобы они сочли подобающим подчиниться его власти»[233].

Да и возвращение Каролингов в лице Карла Простоватого по существу не изменило ситуацию. Он ни в коем случае не был маловлиятельным (и простоватым тоже; его прозвище, вероятно, следует переводить как Карл Честный). Но дело в том, что монархи-Каролинги в X в. в Западной Франкии занимали гораздо менее влиятельное положение в противоположность своей знати по сравнению с Карлом Великим и Людовиком Благочестивым. Разница в богатстве между ними и самыми крупными аристократическими фамилиями не была такой большой, они контролировали меньше монастырей и епископств; с географической точки зрения их реальная власть оказалась ограничена Иль-де-Франсом и ближайшими окрестностями, а в других местах почти монархической властью (включая такие старые королевские монополии, как право вершить суд и чеканить монету) обладали ведущие аристократические дома в каждом конкретном регионе (хотя модели внутрирегиональной власти были далеки от стабильных от поколения к поколению)[234].

Короче, монархи-Каролинги в X в. в Западной Франкии больше походили на своих последних предшественников – Меровингов, чем династию крестных отцов – Каролингов, которые властвовали в Европе на протяжении ста лет. В своей относительной слабости они представляют разительный контраст не только Карлу Великому, но и череде правителей, которые подхватили мантию Людовика Немецкого и Арнульфа Каринтийского в Восточной Франкии. Там династическая случайность означала, что род Каролингов снова угас в сентябре 911 г. после смерти в возрасте восемнадцати лет единственного законнорожденного сына Арнульфа, который сам не имел детей, Людовика Дитя.