Договор крови - Таня Хафф

Зазубренный конец стального бруса ударил в висок номера девять, раскроил тонкую кость и впился в мозг. На миг золотом блеснула порванная нейронная сеть, вживленная в мозг, и номер девять, отшатнувшись, рухнул на пол.

Брус зазвенел, подскакивая на кафельных плитках. Марджори Нельсон покачнулась и осела, словно кто-то перерезал управляющие ею невидимые нити. Вики рванулась вперед и упала на колени. Она не могла удержать одновременно мать и фонарик, а потому засунула его за перевязь, поддерживающую ее раненую руку, и подтащила безвольное тело к себе на колени. Рассеянный свет фонарика, проникавший сквозь тонкий хлопок рубашки Генри, напрочь стер все изменения, приданные матери смертью и извращенными достижениями науки, снова вернув ей привычный облик.

— Мама? Не умирай! Ох, прошу тебя, только не умирай снова! Ма-а-ма!..

* * *

Слишком большие повреждения. Она чувствовала, что ее тело сейчас развалится на части.

Но все еще нужно было что-то сделать.

* * *

— Мама? Черт возьми, мам... — Бледно-серые глаза, столь похожие на ее собственные, замерцали, открывшись, и Вики забыла, что нужно делать, чтобы дышать. Она не в состоянии была рассмотреть их выражение, но могла, могла отчетливо ощутить, как ее мать обхватила ее искалеченными руками, и невероятно долгое мгновение укрывала от опасностей остального мира.

— ...Люблю тебя... Ви...ки.

Слезы, скопившиеся за краями очков, хлынули по щекам.

— Я тоже люблю тебя, мам. — В глазах у нее все расплывалось, и, когда женщине снова удалось сфокусировать зрение, она уже была одна. — Мама?! — Но серые глаза безжизненно уставились вверх, и руки, которые все еще обнимали ее, обмякли. С невероятной осторожностью, словно опасаясь причинить боль, она положила голову матери себе на колени и закрыла ей глаза.

Ее мать умерла.

Вики пронизала волна дрожи. Напряжение нарастало, сдавливая горло, завязывая в узлы мускулы, и, когда она упала на колени, ее качало из стороны в сторону. Рыдание все никак не могло сорваться с ее уст; ей было так больно, что на секунду она сдалась, завыла в голос, скорчившись от невыносимых страданий, и, наконец, заплакала.

Оплакивая свою мать.

Оплакивая саму себя.

* * *

Номер девять неподвижно лежал на том же месте, где грянулся об пол. Гнев исчез. Хотя он не знал о том, что нейронная сеть, вживленная в мозг, перестала функционировать, он смутно сознавал, что та его часть, которая была телом, и та часть, которая была он, теперь отделились друг от друга.

Он уставился в потолок, желая...

...Желая...

Потом его взгляд сместился, и она оказалась рядом.

* * *

Кэтрин нежно повернула голову номера девять лицом к себе.

— Я не смогу восстановить тебя, — прошептала она, мягко проводя пальцем вдоль линии его челюсти, попеременно прикасаясь то к плоти, то к кости. — Ты должен был остаться со мной навсегда. Я не должна была позволять ей нанести тебе вред. — Она улыбнулась и заботливо отвела на место свисающий лоскут кожи.

— Ты был, — сказала она ему, и голос застрял у нее в горле, — самым успешным экспериментом в моей жизни.

* * *

Он хотел ей улыбнуться.

Ему нравилось, когда она улыбалась.

Затем она исчезла.

Ему хотелось, чтобы она возвратилась.

* * *

Медленно, точно рассчитанным движением Кэтрин поднялась на ноги. Осторожно передвигая ноги, она обходила лабораторию; постояла перед зазубренным обломком стали, все еще валявшимся там, где его выронила из рук Марджори Нельсон, потом нагнулась и, усмехнувшись, подобрала его с пола.

Плоская поверхность металлического бруса согнулась от удара по плечам Вики и бросила ее на пол. Мир покачнулся, и, повинуясь только инстинкту, захлебнувшись ужасом и корчась от боли, она умудрилась повернуться, чтобы встретить лицом нападение, и даже успела поправить съехавшие на переносицу очки.

Луч фонарика в складках ткани на перевязи каким-то чудом оказался направленным вверх и выхватил, подобно маленькому прожектору, опускающееся на Вики блестящее стальное копье.

Генри, мчащийся по коридору, услышал мощные удары в дверь, но, пожалуй, не обратил бы на них внимания, если бы грохот не сопровождался отменным набором ругательств на итальянском. Вампир резко остановился перед узкой дверью, мгновенно понял, что чудовищно искореженная дверная ручка уже никогда не будет функционировать, и решил проблему самым простым способом: упершись одной рукой в стену, другой вырвал весь запорный механизм.

Дверь с грохотом вывалилась, и на нее выпал не удержавший равновесия Селуччи. Схватив его за шиворот, Фицрой рывком поставил соперника на ноги, одновременно пытаясь блокировать шквал посыпавшихся на него ударов.

Которые прекратились только тогда, когда Майк понял, кто стоит перед ним.

— Где, черт побери, вас носило? — заорал он, готовый снова броситься на Генри.

— Пытался найти путь назад, — холодно ответил тот. — А что, позвольте узнать, делаете здесь вы?

— Пытаюсь выбраться наружу. — Тон ответа в точности соответствовал тону вопроса. — Я слышал крик Вики.

— Я тоже.

Не тратя более времени на препирательства, они одновременно развернулись и бросились в лабораторию.

Как только они миновали дверной проем, запах крови нанес Генри почти ощутимый мощный удар. Он был настолько силен, что его уже не могли перебить ни запахи гниения, ни ядовитые пары, насыщавшие воздух. Голод, слишком далекий от насыщения, тут же снова поднял голову. Ради Вики вампир удержал его и загнал внутрь; он не смог бы помочь ей, если бы утратил самообладание. Пока он боролся с голодом, Селуччи вырвался вперед.

Казалось, все помещение было заполнено неподвижно лежащими телами, но Майк видел только одно-единственное. Возле герметичного бокса, распростертая навзничь, лежала Вики. Он увидел, как поднялся вверх и обрушился на его подругу стальной брус. Издав нечленораздельный яростный вопль, он схватил за плечи нанесшую удар белобрысую женщину и отшвырнул ее в сторону.

— Ты тоже в этом виноват! — взвыла Кэтрин, бросаясь на него с занесенным вверх металлическим брусом, с зазубренного конца которого срывались густые красные капли.

У Селуччи не было возможности отразить ее бешеный натиск, он едва успел прикрыть лицо локтем. Однако ожидаемого им удара не последовало.

Стремительным движением, которое не смог бы уловить глаз смертного, Генри сжал шею Кэтрин, другой рукой схватил ее за макушку и резко развернул голову.

Бесцветные глаза безумной выкатились из орбит. Во второй раз за эту ночь металлический брус прозвенел, подскакивая по кафельным плиткам, вывалившись из ослабевших пальцев.