Изабелла I. Крест королевы - Лоренс Шуновер

— Слишком много людей из Санта Хермандад стали теперь солдатами.

— Нам необходимы солдаты всё в большем и большем количестве.

— Но они пренебрегают своими обязанностями.

Изабелла вздохнула.

— Я подумал, что во многих случаях люди из Санта Хермандад всё равно не осуществляют правосудия. Хозяева больших имений часто находятся в вассальной зависимости от аббатов, епископов и других священнослужителей. Разве в таких местах преступность не может быть более эффективно остановлена с помощью инквизиторов, чем людей из Санта Хермандад, которые часто отсутствуют?

— Я полагаю, что если поместье является церковным леном, то инквизиция может вершить правосудие лишь в случае ереси.

— То, что справедливо для одного места, может стать таким же и для другого, не так ли?

— Мне никогда не нравилась инквизиция в Севилье, так же как и кардиналу Мендосе.

— Нет, подожди минутку, и давай не будем ссориться. Инквизиция в Севилье не претендует на расширение своих полномочий. Я просто предлагаю попросить её представителей взять на себя определённые дополнительные обязанности в отношении преступлений, совершающихся в церковных ленах, — убийств, двоежёнства, изнасилований, поджогов, краж, ворожбы, изготовления любовного зелья и прочего. Да и множество гражданских дел, которые в настоящее время разбираются судом Хермандада, очень часто решаются медленно, потому что люди из Хермандада не могут одновременно состоять в армии и заниматься своими местными делами.

Это был вполне обоснованный аргумент, и Фердинанд заметил, что Изабелла заколебалась. Он постарался этим воспользоваться.

— Я, конечно, знаю, что ты не любишь шпионов, — сказал он. — Но шпион — это просто неприятное слово. Лучше пользоваться словом «агент». Доверенные агенты государству необходимы. У Англии есть своя Звёздная палата, Людовик французский славится сетью своих секретных агентов. Разве методы инквизиции сильно отличаются от тех, которыми пользуются наши уважаемые заграничные кузены?

Изабелла медлила. Лены церкви были велики. Он просил её принять очень важное решение...

— Я не могу отказать тебе в логике, Фердинанд, но в глубине своего сердца я чувствую в этом ростки будущих неприятностей.

— Никто не может знать будущего, — сказал Фердинанд, — со временем обязательно возникнут новые неприятности.

— Ты позволишь мне самой назначить человека на должность главного инквизитора?

Фердинанд понял, что победил, и расплылся в улыбке.

— Моя дорогая, конечно! Невзирая на то, каким бы мягким по характеру он ни оказался.

— Я хочу, чтобы на этом месте оказался не мягкий по характеру, а справедливый, бесстрашный, трудолюбивый, обладающий широким кругозором человек. Я знаю такого человека, но он так давно удалился от мира, что, вероятно, отвергнет моё предложение. Он был учителем во времена моего детства в Аревало.

— Назначай кого хочешь, моя дорогая.

Изабелла послала за братом Томасом де Торквемадой, находившемся в монастыре Санта Круз в Сеговии. Ему было уже шестьдесят четыре года. Получив послание королевы, он босиком прошёл двести тридцать миль от Сеговии до Кордовы. Выстирав свою одежду и залатав её, он предстал перед монархами.

— Ты посылала за мной, моя принцесса?

Фердинанда было нелегко заставить испытать благоговейный трепет: Торквемада обладал внешностью римского императора, а ноги у него были босы, как у нищего. Даже в Кастилии, стране камней и святых, Фердинанд никогда не встречал такое внешнее величие в сочетании с полным пренебрежением к самому себе. Хотя Торквемада вовсе не пытался демонстрировать свою святость. Он не был одет в декоративные лохмотья, задубевшая кожа подошв его ног была чиста; казалось, он действительно старается выглядеть как можно лучше. Удивительным было для Фердинанда услышать, как к королеве обращаются «моя принцесса», как будто она была маленькой девочкой.

«Этот человек не будет взимать слишком много штрафов, — думал Фердинанд, глядя на него, — но те, которые взыщет, растащить не позволит. Это самый неподкупный человек из тех, которых я когда-либо видел».

Изабелла сообщила своему старому учителю, что хотела бы предложить ему только что учреждённый пост: великого инквизитора Испании.

— Боюсь, что тебя не будут любить, — честно призналась она, — потому что король и я из-за быстрого роста преступлений во время войны добавим и несколько чисто гражданских дел к твоей юрисдикции. Вероятно, некоторые нарушители закона, которые приняли бы наказание из рук обычных судей без жалоб, будут протестовать против того, что подобные дела рассматриваются церковным судом. Но так или иначе, преступности должен быть положен конец.

— Судьи никогда не бывают любимы, брат Томас, — добавил Фердинанд.

— Мне совершенно безразлично, что весь мир думает обо мне, — отозвался Торквемада, — до тех пор, пока я выполняю свои обязанности.

К удивлению Изабеллы, действия Торквемады оказались вовсе не так уж непопулярны. Люди в тех районах, которые не могли быть отнесены к церковным ленам, часто просили создать инквизицию в их городах, но Торквемада отказывал им. Как и Санта Хермандад, как и введение военного положения, это могло бы дать им общественное спокойствие в трудное время. Конечно, в тех местах, где действовала инквизиция, она иногда устраивала эффектные сожжения нераскаявшихся еретиков, подобно немцам, в стране которых, по словам германского посла, произошло прискорбное событие — массовое появление ведьм, потребовавшее поджарить тридцать тысяч этих созданий дьявола, цифра, которую Фердинанд, зная любовь немцев к преувеличению, мысленно тут же уменьшил вдвое. Изабелла в своём указе, который был занесён в исторические хроники, потребовала производить удушение жертвы перед сожжением — событие, равнозначное тому, что рога у быков подрезались перед корридой.

— Твоя боязнь будущего, — как-то раз сказал Фердинанд Изабелле, — заглядывает в очень далёкое будущее.

Вскоре папа Сикст умер, а новый папа сразу же погрузился в итальянские проблемы: конфликты ожесточённо боровшихся между собой группировок, возглавляемых местными правителями. В связи с этим Рим потерял из виду новорождённую испанскую инквизицию среди более важных текущих событий.

Результат войны с маврами принёс Фердинанду небольшой источник удовлетворения. Он в значительной степени избавлял его от стыда, испытываемого после поражения под Лойей. Тем более что, как оказалось, неукротимый маркиз Кадис тоже мог терпеть неудачи в битвах.

Большая долина лежала посреди гор к северу от Малаги. Она была великолепно обработана маврами, богата зерновыми полями, виноградниками, скотом, процветающими маленькими городками. В эту долину маркиз Кадис и привёл свой отряд в поисках богатой добычи, предвкушая лёгкую победу. Его рыцари и солдаты были в праздничном настроении и распевали весёлые песни во время марша.