Верить в себя - Даниэла Стил

— Кэрол! — Мэтью невольно рассмеялся, хотя быловидно, что он не в восторге от подобного определения.

— Газеты должны продаваться, поэтому репортеры из коживон лезут, чтобы придумать что-нибудь пикантное. Лгать они никогда не боялись;просто в нашем случае какой-то журналист случайно попал в точку. Но истинуникто никогда не узнает, если мы сами ее не откроем, — Но мы знаем правду.По-моему, этого достаточно.

— Достаточно для чего?

— Для того чтобы попытаться восстановить нашиотношения. Тогда, пятнадцать лет назад, у нас ничего не получилось, и в этоммоя вина — я не смог изменить свою жизнь и не сдержал своего обещания, нотеперь…

При других обстоятельствах Кэрол только порадовалась бы, чтоМэтью готов признать свою вину, но сейчас его слова ее только встревожили.

— Что ты имеешь в виду?

Мэтью не стал ходить вокруг да около.

— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил он напрямики, взяв Кэрол за руку, заглянул ей в глаза.

Кэрол долго молчала, потом отрицательно покачала головой.Это было совсем короткое движение, но оно потребовало от нее невероятныхусилий.

— Нет, Мэтью. — Голос ее звучал негромко, нотвердо. Мэтью сразу сник, этого он и боялся.

— Почему? — все-таки спросил он. Его лицо быломрачным, но в глазах еще горел огонек надежды.

— Потому что мне не хочется снова становиться замужнейженщиной, — объяснила она. — Моя жизнь нравится мне такой, какая онаесть, к тому же я не так молода, чтобы стремиться к переменам. Я дваждыпобывала замужем; по-моему, этого достаточно. Мой второй муж был прекраснымчеловеком, и я его любила. Да и с Джейсоном мы прожили десять неплохих лет, такчто я считаю — с моей стороны было бы просто грешно желать чего-то еще. Тебя ялюбила всем сердцем, но мы расстались, и я не вижу смысла ворошить прошлое. Чтоушло — то ушло. — Кэрол не стала говорить о том, как мучителен для нее былразрыв с Мэтью. Он и сам это знал — знал и казнил себя на протяжении всех этихлет.

— Мы не расстались. Ты ушла от меня, — поправилон, и Кэрол кивнула.

— У меня не было другого выхода. Ты принадлежал Арлетти Франции. У меня никогда не было на тебя никаких прав.

— Я овдовел и ушел из правительства, — напомнилМэтью.

— Ты — да. Я тоже осталась одна, но на покой несобираюсь. Я хочу сниматься в новых фильмах, хочу получить новые интересные роли! —При этих словах глаза Кэрол загорелись. — Быть может, я снова начну ездитьпо всему миру, как раньше, и мне бы не хотелось, чтобы кто-то из моих близкихбыл на меня за это в претензии. Постарайся меня понять, Мэтью: я хочу житьсобственной жизнью, и даже если я не получу новых ролей в кино, я все равнопредпочитаю оставаться свободной и делать то, что могу: бороться за праваженщин и детей, заниматься благотворительностью. Хочу проводить время со своимидетьми. Быть может, я даже закончу эту дурацкую книгу, если вспомню, какработать на компьютере. Примерная жена из меня вряд ли когда-нибудь выйдет.

— Я люблю тебя такой, какая ты есть.

— Я тоже тебя люблю… то есть мне так кажется, —уточнила Кэрол. — Но я не хочу связывать себя обязательствами, которыемогут помешать мне осуществить мои планы. А больше всего мне не хочется еще разпережить… то, что я уже пережила однажды. — Именно это было для Кэролсамым главным. Не карьера, не права женщин и другие дела, а разочарование иболь, повторения которых она так боялась. Кэрол понимала: былое чувство вновьпробуждается в ней, но теперь она прекрасно сознавала и опасность подобногоувлечения. Пусть он больше и не был министром, пусть теперь он был свободен —все равно воспоминания о пережитых страданиях не позволяли ей рисковать снова.

— На этот раз тебе ничто не грозит, — сказал Мэтьюс искренним раскаянием в голосе. — Поверь, я тебя не разочарую…

— Кто знает? — Кэрол пожала плечами. — Люди,сами того не желая, часто причиняют друг другу боль; вот почему любовь истрадание всегда идут рука об руку. Собственно говоря, любовь и есть готовностьк страданиям, к жертвам. К сожалению, я такой готовности в себе не чувствую.Хватит с меня страданий. Я не хочу снова испытать то, что уже случилось со мноюоднажды. Мне не нужна новая боль — и новая большая любовь мне тоже ни к чему. Яслишком стара, чтобы ввязываться в подобные авантюры — ведь мне ужепятьдесят! — Хотя Кэрол и выглядела значительно моложе своего возраста, ноона все равно его чувствовала — особенно после того как пострадала от взрыва.

— Но это же смешно, Кэрол, ты все еще молода. Людинамного старше нас женятся и выходят замуж, а мы… Чего мы боимся?! — Мэтьюочень старался убедить ее, но Кэрол не собиралась менять своего решения.

— Старики вступают в брак, когда им нужнанянька, — жестко ответила она. — А нам с тобой, смею надеяться, доэтого еще далеко. Кроме того, я только что сказала тебе, чего боюсь я. В моейжизни было слишком много боли. Я пережила разрыв с тобой, измену Джейсона,смерть Шона. По-моему, для одного человека этого вполне достаточно. Я не хочуповторения.

По ее тону Мэтью понял, как глубоко она верит в то, чтоговорит, и все же не мог отказаться от попыток переубедить Кэрол. Покидаяресторан, они все еще спорили, но так и не пришли ни к какому компромиссу.Кэрол продолжала стоять на своем, и Мэтью почувствовал, что все его усилиятщетны. И все же он еще боролся.

— Но почему ты не хочешь жить во Франции?! — вотчаянии воскликнул он в ответ на очередную ее реплику.

— Потому что мне нравится жить в Лос-Анджелесе, —отрезала Кэрол. — Я — американка, и я не хочу жить в чужой стране.

— Но ведь раньше ты жила! Ты провела во Франции два слишним года, и я что-то не слышал, чтобы ты жаловалась, — возразил Мэтью.Ему хотелось воскресить в Кэрол воспоминания о том времени, когда им былохорошо вместе, но ее воспоминания отличались от его. Теперь Кэрол большебоялась себя, а не Мэтью, боялась принять решение, о котором потом будетжалеть.

— Да, жила, но по-настоящему счастливой я почувствоваласебя, когда вернулась домой, — возразила она. — Только когда я сноваоказалась в Америке, я осознала, что мое место здесь, и нигде больше. В этом, ядумаю, и была одна из наших проблем, — добавила она чуть мягче. —Культурные различия — так, кажется, это теперь называют. Ты не видел ничегоособенного, чтобы быть женатым и при этом жить со мной. Даже внебрачный ребеноктебя не смущал. Я понимаю, что во Франции на подобные вещи смотрят чуть ли не содобрением, но мне такой подход не по душе. И я не хочу провести остаток своихдней среди людей, чьи взгляды столь разительно отличаются от моих. К сожалению,я слишком поздно поняла, что долго жить среди чужих людей, по чужим правилам,невозможно. В этом случае беды не миновать, что, собственно, и произошло снами. Ты меня понимаешь?

Мэтью долго не отвечал. Теперь он видел, что когда-то нанесКэрол слишком глубокую рану, которая не зажила даже за пятнадцать лет разлуки.В отличие от ссадины на ее щеке сердечные шрамы не были видны, но от этого онине становились менее болезненными. Когда они расстались, Кэрол возненавидела нетолько его, но и Францию, и французов, и теперь единственным ее желанием быловернуться домой, чтобы прожить оставшиеся годы в тишине и спокойствии. Нечтоподобное она, несомненно, испытывала с самого начала — с тех пор, как уехала изПарижа. Было просто удивительно, как Шону удалось уговорить ее выйти за негозамуж. Наверное, тогда Кэрол еще на что-то надеялась, но Шон умер, и она сноваосталась одна. И тогда Кэрол навсегда закрыла для любви свое сердце.