Левый берег Дона - Александр Масалов

Отверстие по диаметру – точь-в-точь как ключ-штырь.

Станислав достал из кармана второй ключ, найденный в конверте, выставил в отверстие и надавил.

Что-то щелкнуло. Потом загудел сервопривод и часть стены со скрипом провернулось на оси…

Полонский захохотал.

Он вернулся около двух часов ночи. Со здоровенной дорожной сумкой в руках. Не очень новой и не очень чистой.

В холле его встретила Карина. И наехала, как танк:

- Где тебя весь день черти носили?! Ты что, позвонить не мог? Я тут чуть с ума не сошла!

- Где я был? – спросил Полонский, снимая пальто. Он выглядел страшно довольным. - Девочек снимал на Красноармейской. Что-то захотелось мне украинского свежачка. Недорого, знаешь ли, а уж такие они покладистые - слов нет!

- А если серьезно? - спросила Карина.

- Есть хочу! - заявил Станислав. - Давай договоримся: ты меня кормишь, а я потом пою соловьем до тех пор, пока тебе не надоест.

Карина тут же отправилась на кухню, а Станислав, шаркая тапочками необъятных размеров, прошел в ванную комнату и залез под душ. Минуты три с него стекала черная вода. Лишь потом он плеснул шампунь на голову и стал мыться.

Когда Станислав, раскрасневшийся, чистый и умиротворенный, пришел на кухню, завтрак уже стоял на столе. Сна не было ни в одном глазу.

Полонский опустился на стул и поинтересовался:

- А где фазаны с трюфелями? Где спаржа?

- Съела. С любовником. Пока тебя ждала.

- Умница, - сказал Полонский, придвигая к себе тарелку с сложным блюдом, в основе которого была яичница. - Жизнь со мной явно идет тебе на пользу. Уже и сарказм появился...

- Так где ты был? - спросила Карина.

- Дай бумагу и авторучку.

Она принесла несколько листиков, и Станислав размашисто написал на одном:

В архиве. Я его нашел.

- Так быстро? Молодец… - Карина поцеловала мужа в щеку. – Где он?

Где он был - там и остался. Унести его одному человеку невозможно.

Представь себе комнату в пятнадцать квадратных метров со стеллажами вдоль стен и ящиками в центре. Там тысячи папок и кассет - уникальная коллекция человеческих пороков и глупости...

А вот где он – тебе, наверное, лучше не знать. Здоровее будешь.

Пока Карина читала, Станислав подцепив желток на вилку и отправил его в рот. В свой, разумеется.

- Что теперь думаешь делать? - спросила Карина.

Себе оставлю. И не потому, что я такой жадный. Просто я жить хочу.

- Не понимаю.

- А че тут понимать, дорогая? Пойдем, я тебе кое-что покажу...

***

По дороге в гостиную Полонский цапнул сумку, всё еще стоящую в прихожей. Сумку он водрузил на журнальный столик, расстегнул змейку, достал кассету и засунул ее в видеомагнитофон.

Динамики зашипели, по экрану пошла рябь. Затем рябь сменилась изображением полураздетого мужика с половой аппаратурой, как говорится, в рабочем состоянии. Мужик со всего размаха ударил по щеке мальчика, стоящего перед ним на коленях.

Мальчику было лет десять-одиннадцать, не больше. Давясь слезами, он произнес:

- Не надо, дядя Саша... Не надо...

- Что значит - не надо? - гаркнул голос. - Бери, сучонок, я кому сказал?!

Мальчик затряс головой. Не хочу, мол. За что и получил еще один удар по щеке.

- Какая гадость! - сказала Карина. - Зачем ты мне это показываешь? Я терпеть не могу детское порно!

- Сейчас сама увидишь!..

Мужчина придвинулся к мальчику совсем близко. Налитая кровью головка члена уткнулась мальчику в губы, но он не хотел брать в рот.

Тогда насильник, отпустив пару затрещин, схватил его за волосы, резко дернул в сторону (лицо мальчика исказилось от боли) и притянул к члену. Больше мальчик не противился. Мужчина постанывал от удовольствия, положив обе руки на белобрысую голову, и совершал торсом легкие поступательные движения - вперед-назад, вперед-назад...

Наконец, появился кадр, которого ждал Полонский: мужчина повернулся на девяносто градусов. Станислав нажал стоп-кадр и написал на бумажке:

Знакомься: Александр Сергеевич Лысь, собственной персоной

- Очень мило!.. - только и смогла произнести Карина.

Есть у меня такое подозрение, дорогая, что уважаемый Александр Сергеевич, бросившийся искать архив, в первую очередь думал не о Государстве, а о себе. Одной этой кассеты хватит, чтобы с него полетели звездочки. Не сомневаюсь, что, получив архив, Лысь его почистит, а свидетелей - нейтрализует...

Пока жена читала, размашисто написал что-то на другом листе:

На Брюнета тоже кое-что есть - правда, не столь фривольное.

Помнишь, года три назад взорвали автомобиль, в котором ехал Муса Халиев? Ну, он был женат на двоюродной сестре Михея…

Подозревали, что Мусу долбанули по заказу Брюнета, но доказать ничего не смогли. Ни менты, ни воры. А я теперь могу это сделать...

Боюсь, что Брюнет, как и Александр Сергеевич, ищет архив, чтобы кое-какие бумажки не попали в чужие руки. Тогда ему конец. И за меньшее режут.

- Похоже, ты прав, - сказала Карина задумчиво. – Дело дрянь…

- Наоборот. Как раз – наоборот. У меня было достаточно времени все обдумать… В доме есть ксерокс?

- В кабинете.

Полонский достал из сумки папку.

- Сделай копии. В одном экземпляре. Только – ради Бога! – не читай.

- Хорошо…

Едва за Кариной закрылась дверь, выложил из сумки десяток картонных папок на предпринимателей, политиков и воров, которых уже давно не было в живых. Напоследок два предмета – полукилограммовый кулек с порошком белого цвета и коробку из-под обуви. И то, и другое он, не без колебания, тут же положил в свой кейс.

Вернулась Карина. Принимая из ее рук папку и пачку ксерокопий, Полонский вручил ей листок с надписью:

Среди знакомых есть хорошие подрывники?

Карина наморщила лоб.

- Ну, профессионалов нет, - сказала она. - Но бывшие десантники есть. Тот же Вася, например, охранник… А что?

- Очень хорошо, - сказал Полонский. – Вернемся за стол.

Наворачивая за обе щеки яичницу, он стал распоряжаться:

- Пошли кого-нибудь в магазин. Пусть купит пару ящиков видеокассет. Чистых... Сделай две копии с кассеты. Запомнишь или запишешь?

- Продолжай.

- Видеокамера дома есть?