Мировой заговор против России - Олег Козинкин

Свою мысль о провокации немцев Сталин вновь подтвердил, когда он прибыл в ЦК. Сообщение о том, что немецкие войска на ряде участков уже ворвались на нашу территорию, не убедило его в том, что противник начал настоящую и заранее подготовленную войну. До 6 часов 30 мин. он не давал разрешения на ответные действия и на открытие огня, а фашистские войска тем временем, уничтожая героически сражавшиеся части пограничной охраны, вклинились в нашу территорию, ввели в дело свои танковые войска и начали стремительно развивать удары своих группировок».

Позже в мемуарах от 1969 года Жуков приведет несколько по-другому слова Сталина. По крайней мере, свой телефонный разговор со Сталиным под утро 22 июня Жуков изобразит иначе:

«Минуты через три к аппарату подошел И. В. Сталин.

Я доложил обстановку и просил разрешения начать ответные боевые действия. И. В. Сталин молчит. Слышу лишь его тяжелое дыхание.

— Вы меня поняли?

Опять молчание.

— Будут ли указания? — настаиваю я.

Наконец, как будто очнувшись, И. В. Сталин спросил:

— Где нарком?

— Говорит по ВЧ с Киевским округом.

— Приезжайте с Тимошенко в Кремль. Скажите Поскребышеву, чтобы он вызвал всех членов Политбюро…»

Как видите, никакого запрета на ответный огонь от Сталина Жуков не озвучил в мемуарах. Хотя забавно, как в докладе Пленуму Жуков сочинение развел: «Сталин, тяжело дыша в телефонную трубку, в течение нескольких минут ничего не мог сказать, а на повторные вопросы ответил». И эти слова он в мемуары вставил — и о тяжелом дыхании, и о нескольких минутах молчания перешли из 56-го в 69-й год. А слова о «провокациях немецких военных», не войдя в издание мемуаров 1969 года, появились в изданиях 80-х гг.

Но Сталин все верно говорил в этом разговоре. Приходилось отрабатывать дипломатические выверты с попытками перевести войну в приграничные инциденты. Но прозорливый Жуков, которому все ясно стало, лучше Сталина понимает, как надо действовать.

Однако Жуков пошло врет, что «До 6 часов 30 мин. он не давал разрешения на ответные действия и на открытие огня». Запрет был на ответный огонь в округах от Кир поносов, и это было их инициативой, которую Жуков в данном случае пытается скрыть. Ведь начштаба КОВО Пуркаев четко показал, отвечая на вопросы Покровского:

«В период от 1 часу до 2 часов 22 июня Командующим войсками округа было получено распоряжение Генерального штаба , которое требовало привести войска в полную боевую готовность , в случае перехода немцев госграницы отражать всеми силами и средствами, самим границы не переходить и не перелетать, до особого распоряжения».

И Павлову нарком обороны лично по телефону дал указание около 4 часов утра: «Действуйте по обстановке».

Жуков раздувает тему не поддаваться на провокации, хотя ничего сверхъестественного в этом указании нет. Ведь первые обстрелы пограничных застав, дозоров и даже воинских частей начались уже в 2 часа ночи, и Жуков прекрасно это знает. Однако в это время немцы границу еще не пересекали, и вполне нормально, что на такие обстрелы-провокации поддаваться нельзя.

«Как видите, кроме просчетов в оценке обстановки, неподготовленности к воине, с первых минут возникновения воины в верховном руководстве страной в лице Сталина проявилась полная растерянность в управлении обороной страны, использовав которую противник прочно захватил инициативу в свои руки и диктовал свою волю на всех стратегических направлениях ».

О как! Если бы Сталин не растерялся с первых минут, то и не захватил бы враг «инициативу в свои руки и диктовал свою волю на всех стратегических направлениях»… А военные зачем в стране? Только и могли, что в рот тирану заглядывать? От страха перед «кровавым деспотом» забыли, что надо свои должностные обязанности исполнять, как положено, по уставу?

Так вроде через «несколько минут» Сталин оправился от растерянности, и войска действовали, введя свои планы прикрытия, и никаким боком это к тирану в Кремле не касалось. Ведь в случае нападения, да если Кирпоносы не будут запрещать вводить полную боевую готовность чуть не до обеда 22 июня, командиры будут действовать, как им положено в таких случаях — «автоматом». А Кирпоносам никто запрета из Москвы не давал на ответный огонь — ни Генштаб, ни Сталин.

«Я не сомневаюсь в том, что если бы наши войска в западной приграничной зоне были приведены в полную боевую готовность, имели бы правильное построение и четкие задачи по отражению удара противника немедленно с началом его нападения, характер борьбы в первые часы и дни войны был бы иным, и это сказалось бы на всем ее последующем ходе. Соотношение сил на театре военных действий, при надлежащей организации действий наших войск позволяло, по меньшей мере, надежно сдерживать наступление противника».

Опровержению данной байки от маршала Победы и были посвящены все предыдущие мои книги — «Кто проспал начало войны?», «Адвокаты Гитлера», «Сталин. Кто предал вождя накануне войны?», «Почему не расстреляли Жукова?», «В защиту маршала Победы», «Два плана маршала Жукова» и книга по полным ответам командиров на вопросы Покровского, в которых подробнейшим образом показано, что творилось в приграничных округах в предвоенные дни и в ночь на 22 июня.

И это вранье, рожденное Жуковым в 1956-м, позже плавно перешло через 13 лет и в его же мемуары. И сегодня оно гуляет в книгах различных историков. Но лучше бы Жуков рассказал, как он готовил «построение» войск Киевского округа перед 22 июня, Директивой НКО и ГШ от 12 июня, выводя их для немедленного встречного наступления на союзников Германии, по неосновным силам напавшего врага, как он собирался наступать на напавшего врага 23 июня и что из этого вышло.

А ведь в черновике Жуков потом и писал — что обязывало командиров приводить свои войска в боевую готовность.

«Неправильным является утверждение о том, что Сталин, разгадав планы немецко-фашистского командования, решил активной обороной измотать и обескровить врага, выиграть время для сосредоточения резервов, а затем, перейдя в контрнаступление, нанести сокрушительный удар и разгромить противника. В действительности такого решения не было, а «теория активной обороны» понадобилась для скрытия истинных причин наших неудач в начальном периоде войны».

Именно «активная оборона» и предусматривалась в утвержденных Сталиным «Соображениях» Шапошникова, отработанных маршалом в августе 1940 года и поданным на утверждение Сталину генералом Мерецковым в сентябре-октябре 1940 года. Которые Жуков в двух вариантах и должен был отработать к 1 мая 1941 года. Именно так и предусматривалось в предвоенных планах: «активной обороной измотать и обескровить врага, выиграть время для сосредоточения резервов, а затем, перейдя в контрнаступление, нанести сокрушительный удар иразгромитъ противника».

А Жуков собирался устраивать встречные всеобщие контрнаступления на вторгшегося врага. Однако немедленное контрнаступление не подготовленными силами (наши войска на тот момент не были и не могли быть в такой степени готовности, как вермахт) на атакующего противника неизбежно приводит к поражению! Но он это и пытался устроить в КОВО, когда прибыл туда 22 июня, чтобы провести всеобщее наступление. А рассказал об этом генерал-полковник А.П. Покровский еще в 1968 году, до выхода в свет мемуаров маршала Жукова: